Арнольд Минделл - Работа со сновидящим телом

— О! поразительно, — сказал он, — если я отпускаю себя, я могу стоять совершенно спокойно.

— Конечно. А может быть, вам так же поступить и со своей любовью? — спросил я.

Несмотря на то что пациент только что осознал суть своей проблемы, он отнюдь не был уверен в том, что сможет отпустить себя, поскольку все еще слишком хотел контролировать себя. Я сказал ему тогда: "Идите вперед и делайте со своей жизнью то, что вам нужно. И если вас будет одолевать тревога по поводу вашей болезни, то отождествляйте себя с процессом болезни, а не своим «эго», и тогда вы почувствуете свободу и откажетесь от контроля". Вот парадокс: болезнь может сама лечить себя; сновидящее тело само является ответом на свои собственные проблемы. Чем больше пациент отказывается контролировать себя, тем больше контроля он обретает, тем в большей степени становится хозяином своей жизни! Иногда риск оказывается самой безопасной стратегией.

С этим мы уже встречались и в предыдущих случаях. У человека со взрывающимся желудком тоже был самоисцеляющийся процесс. "Взрыв — это твое лекарство", — говорило его тело. У девочки, которой приснилось, что она отпустила поручень, был процесс отпускания. Опухоль подготавливала ее к тому, чтобы покинуть этот мир. И именно в самый момент ухода она собрала все свои силы, чтобы вернуться. Обнаружьте процесс, усильте его канал, и симптом может превратиться в лекарство.

Многие из тех людей, что я встречаю, ни в малейшей степени не интересуются психологией. Как правило, они подозревают, что аналитики сами слегка чокнутые, что все их клиенты — невротики и больные и что к аналитику не следует обращаться до тех пор, пока окончательно не свихнешься. И некоторые из них правы. Не все психологи заслуживают доверия, а психология как наука еще далека от совершенства, и в ней еще слишком многое нужно согласовывать и отлаживать, чтобы она заработала в полную силу.

Значительную часть так называемых "резистентных к терапии" пациентов составляют самые обычные люди — ваши знакомые и соседи. Любопытно, что они начинают проявлять интерес к своей внутренней жизни только тогда, когда их одолеют болезни. В особой степени открыты для перемен больные в терминальной стадии. Страх перед смертью гонит их, как и большинство людей, к доктору. Тот же самый страх пробуждает их, поощряет процесс осознания и часто выводит их на путь глубоких трансформаций сознания. Сегодня число врачей, стремящихся узнать больше о психологии, постоянно растет. Все чаще и чаще они убеждаются в том, что многие из их пациентов страдают от проблем, которые нельзя решить только таблеткой или скальпелем. Эти люди представляют наибольший интерес для процессуального психолога независимо от причин, которые приводят их к нему, ведь они и есть то большинство населения, которое составляет костяк нашей культуры. Другой вопрос, как мы с ними работаем. Вопрос самый сложный, поскольку они проявляют интерес исключительно к своему излечению и заявляют, что ничего им не снится.

Фрау Герман из таких людей. Изложив мне свои жалобы и подробности истории болезни, она вдруг сняла кофточку, чтобы я мог осмотреть множественные уплотнения у нее под мышкой.

Опухоли признали злокачественными; они дали обширные метастазы в область грудной клетки, и этот второй очаг рака был признан неоперабельным. Пока она рассказывала о своей болезни, я понял, что, готовясь к смерти, она мечется между надеждой и отчаянием. Не было никаких намеков на то, что она хочет чего-нибудь кроме лекарства. К середине нашей беседы я понял, что она подталкивает меня к тому, чтобы я, как положено традиционному медику, подробно записал историю болезни. Я не люблю это занятие, но поскольку ничем иным заняться с ней было невозможно, я решил следовать ее процессу и уступил ее пожеланиям. И стоило мне начать записывать с ее слов историю заболевания, как обнаружился один удивительный факт.

За три месяца до появления первого очага рака у нее умерла мать.

— Она была деспотичным, властным человеком и все пыталась довести до совершенства, — объяснила мне фрау Герман. Потом она сообщила еще один важный факт: — Мои опухоли твердеют, становятся более жесткими.

Этот симптом появился вскоре после смерти ее матери. В связи с этим обстоятельством у меня возникла одна гипотеза. Если ее вторичный процесс, начавшийся после смерти матери, был процессом ужесточения, то, видимо, раньше она испытывала некую ожесточенность, вероятно, проявляя ее по отношению к матери. Я спросил фрау Герман, была ли она тверда со своей матерью, пока та была жива, и, получив положительный ответ, подумал: ее мать умерла; каким образом она может быть жесткой по отношению к оставшемуся в ней ее образу, т. е. по отношению к своей внутренней матери? Я предположил то, что она ненавидела в своей матери ее властную натуру. Пока мать была жива, фрау Герман успешно противостояла характеру матери экстравертивным образом. Но когда мать умерла, само тело пациентки ужесточалось в попытке побороть ту же властную натуру в самой себе, проявлявшуюся в постоянном принуждении себя к достижению совершенства.

Я спросил ее, что бы она сделала, если бы смогла "отпустить вожжи" и перестать требовать от себя совершенства. Не задумываясь, она ответила:

— Я бы отправилась на Северный полюс. — И улыбнулась.

— Отлично. Ну и отправляйтесь. Иначе вы станете в точности такой, как ваша мать.

Фрау Герман была совершенно потрясена. Сначала она заявила, что не может совершать столь дикие поступки, и, в конце концов, у ее мужа совсем нет на это времени. Я стал убеждать ее, говоря, что это наверняка не займет слишком много времени и к тому же поездка будет полезна для ее здоровья. В конце концов она «отпустила» себя, махнула рукой и отправилась в ближайшее туристическое бюро.

Фрау Герман была счастлива освободиться из-под контроля своей матери. Смерть матери оказала на нее благотворное влияние и, возможно, даже спасла ей жизнь! Ее внутреннее развитие, выразившееся в «отпускании» себя, в избавлении от ригидности и в отказе от навязчивого стремления к совершенству, исцелило ее тело. Первоначально импульс к развитию был минимальным, и его надо было сориентировать на ее психику, тело и жизненную ситуацию. К счастью, на следующей неделе она сообщила мне, что снова хочет жить. Ей приснился прекрасный сон (первый в ее жизни, который она запомнила), будто она отправляется в гимнастический зал, где учится быть более гибкой. Такова была психологическая работа в случае фрау Герман. Психологический смысл ее опухоли заключался в том, чтобы быть твердой и противостоять своей внутренней матери, унаследовавшей от настоящей матери пациентки чрезмерно властный и доминирующий характер.