Полина Ветрова - Повелители Огня (СИ)

— Ну, ладно, — изрек он наконец. — Если принять во внимание наш обычай всегда идти навстречу клиенту, то… пожалуй, стоимость этой штучки более или менее близка к запрошенной сумме. Но почем мне знать, что она не ворованная?

Папаша сердито хрюкнул в бороду, сгреб медальон со стола, сунул в карман и развернулся к двери, да так порывисто, что Дженни невольно отскочила в сторону, чтобы не оказаться у него на пути. Эрик тут же оказался рядом и обдряюще подмигнул — но украдкой, чтобы гном не заметил.

— Не спеши, — шепнул он в ухо Дженни, — мы никуда не уходим.

Эрику уже приходилось сопровождать Папашу в подобные вылазки, а Дженни до сих пор — нет. Она даже слегка растерялась: так долго искали ломбард, а Бурмаль уже наладился уходить. Значит, снова бродить по этим шумным улицам? Но Эрик подмигивал очень уверенно.

И в самом деле, Папаша не успел сделать и шага к выходу. Гном, сбросив маску неприветливости, вылетел из-за стола и ухватил его за рукав.

— Постой, погоди! Так дела не делаются!

— А как они делаются? — теперь уже Папаша разыгрывал роль. Притворялся рассерженным. — Я же не спрашиваю, не собрался ли ты всучить мне фальшивые монеты! Нет уж, выслушивать оскорбления я не намерен! Вот уж где я не ждал подобного обращения! В знаменитом «Дрейкензере и компаньонах»! Вот и верь теперь слухам, что это приличное заведение! Не ворованная ли! Моя фамильная реликвия! Которая в семье уже двенадцать поколений! Да если бы не заминка в делах, я не стал бы даже выносить ее из дома! Даже вынимать из сундука не подумал бы!

Гном уже извинялся, и бормотал о своей нервной работе, на которой приходится иметь дело с разными людьми, и не всякий раз клиенты столь же почтенные, как Папаша Бурмаль, который осчастливил… да-да, именно осчастливил «Дрейкензера и компаньонов» своим визитом. Но Папаша не унимался, его возмущение не знало границ. Потребовалось немало времени, пока обидчивый клиент наконец сдался и согласился снова говорить о ссуде. К концу беседы сумма займа заметно выросла, а срок выплаты превысил все мыслимые пределы. Во всяком случае, так показалось Дженни.

Гром несколько раз просил снова показать ему медальон, вертел его, разглядывал сквозь выпуклое стекло, взвешивал, тер толстыми пальцами… но в конце концов они с Бурмалем ударили по рукам, и гном раскрыл толстенную книгу, чтобы внести в нее запись о сделке. Пока шел спор, а ломбард вошло еще несколько человек, но им пришлось ждать. Похоже, гном вошел в азарт и теперь считал делом чести заключить договор. В этом-то и было дело, для этого Папаша затеял игру.

На улице Бурмаль шумно выдохнул и вроде расслабился.

— Вредный самодовольный народец! На редкость противная порода! — объявил он. — Иметь с ними дело — одно удовольствие. Гномы предсказуемы.

Дженни надеялась, что теперь они вернутся к фургону, ведь денег у них теперь достаточно, чтобы рассчитаться со смотрителем Тысячи Столбов. Но не тут-то было. Бурмаль снова устремился к центру города. Дженни, уже совсем растерявшаяся в этой толпе, не знала, на что и смотреть. И фасады здесь были причудливо украшены, и наряды на прохожих диковинные, и суеты больше.

Вот несут паланкин, и шагающий впереди глашатай покрикивает на прохожих, требуя дать дорогу. Вот какая-то дама в роскошном платье подбирает подол, переступая лужицу. Вот ратлеры снуют под ногами, а трое, вооружившись изогнутыми железками, поднимают плоскую плиту среди булыжников мостовой, а под плитой чернеет глубоченная дыра… И только Вулкан возвышался над всеми, по-прежнему далекий, невозмутимый и подавляюще-огромный.

Дженни ощутила, как ее захватывает ритм толпы, она показалась себе крупинкой соли, брошенной в воду — вот-вот растворится в городе, толпе, крике и толчее. Похоже, и Эрик почувствовал что-то в таком роде, потому что пробормотал:

— Если здесь такие улицы, то что же происходит на рынке?

Казалось, странствию не будет конца. Но вот Папаша свернул к зданию, перед которым толпа была особенно густой.

— Ага! — бросил он через плечо. — Вот то, что нам нужно!

Дженни, торопясь за ним, едва успела окинуть взглядом фасад здания, выкрашенный желтой краской и вывеску: «Зоркий глашатай». Странное название, подумала она, входя за Бурмалем и Эриком в дверь. Она успела спросить брата:

— Что это, гостиница или кабак?

— Газета! Газетная редакция!

Дженни надеялась, что внутри будет поспокойнее, чем на улице, но куда там! По коридорам сновали люди, их было слишком много, и все спешили, хлопали дверями, толкали друг друга…

Тут уж Дженни не выдержала и вцепилась в рукав Эрика, крича ему на ухо:

— И ты держи меня! Если выпустишь, я погибла! Затопчут!

К Папаше обращаться было бесполезно, он целеустремленно продвигался сквозь толчею в поисках чего-то, понятного ему одному. Отыскал какую-то дверь, пинком распахнул ее и ввалился внутрь. Дженни приготовилась к худшему. Если улица была слишком шумной, а коридоры этого странного дома оказались еще хуже, то уж за дверью точно скрывается нечто ужасное. Но… к ее удивлению там был лишь один человек. Более того — этот не носился и не орал, а спокойно восседал за столом, заваленным сломанными перьями, бумагами и всевозможными канцелярскими принадлежностями. Он чем-то неуловимо напоминал гнома из «Дрейкензера и компаньонов», что было странно, ибо этот незнакомец был тощим, долговязым, а перед ним не валялся боевой топор. Вскоре Дженни поняла, что у них было общего с гномом — Бурмаль явился сюда, чтобы заключить сделку.

Начался отчаянный торг, смысла которого Дженни не понимала. Конечно, она слышала о такой штуке, как газета, и понимала, чем занимаются в редакции. Но до сих пор не приходилось иметь дело… Бурмаль требовал, чтобы газетчик сделал какое-то объявление о спектакле, воспевающем и прославляющем грядущую победу Эверона. Однако все, что он говорил, не устраивало человека за столом. Тот задал несколько вопросов о содержании спектакля…Наконец решил:

— Я пришлю своего сотрудника на представление, он посмотрит и напишет необходимый текст.

— Мне это обойдется дороже, верно? — тут же насторожился Папаша.

— Вообще-то, это должно оплачиваться отдельно, — согласился газетчик, — но для тебя я сделаю исключение. Я сам приду, вот что! И сам лично ознакомлюсь с этой постановкой. Эверону давно уже нужно что-то в таком духе. Патриотическое и прекрасное! Бодрое и зовущее! Я давно говорю: Повелители Огня погрязли в своих интригах и не думают о поддержании силы духа в народе, копошащемся у подножия Вулкана. Мы стоим на пороге войны, но народ утратил патриотический порыв.

— М-да, — неопределенно буркнул Бурмаль. — Народ это такая штука, которая постоянно что-то утрачивает, копошась у подножия Вулкана…