Александр Покровский - Не надо оборачиваться

— Документы у вас есть? — строго поинтересовалась Сорокина.

— Есть, конечно, как же их может не быть? — удивился он. — У всех есть документы.

— Покажите, пожалуйста.

— Так я их с собой не ношу. Зачем? Меня и так все знают. Я же старик Хоттабыч! А друзья иногда называют меня Похабычем. Девонька, хочешь стать моим другом?

— Немедленно прекратите валять дурака! Предъявите документы!

— Ой, ну какие документы могут быть у Хоттабыча? Разве что борода.

— Но у вас нет бороды!

— И в самом деле нет, — улыбнулся Хоттабыч. — Прекрасно обхожусь без неё. Это в детском фильме я был с бородой, дёргал из неё волоски и творил ими разные чудеса. Но видишь ли, девонька, фильм-то был художественный, а не документальный, да и детство давно кончилось, а во взрослой жизни всё немного по-другому. «Трах тебе дох» больше не работает, приходится использовать другие магические приёмы.

— Гражданин, мне надоело. Или прямо сейчас предъявляете документы, или мы вас задерживаем минимум на двое суток, для установления личности.

— Не лги магу! Ты попытаешься меня арестовать в любом случае. У тебя, конечно, ничего не выйдет, джинна может заточить только маг класса Сулеймана ибн Дауда, он же царь Соломон. Прости, девонька, но тебе до него очень далеко. Скажи мне лучше вот что. Ребята погибли? Старик выжил?

— Откуда вы знаете про старика?

— Неважно. Он жив?

— Я не собираюсь ничего вам рассказывать!

— Значит, помер. Что ж, не повезло ему. Хочешь посмотреть мои документы? Запросто. Вот! — он открыл паспорт и начал читать. — Сорокина Любовь Сергеевна. Что за ерунда? Это же паспорт не мой, а какой-то совершенно посторонней женщины. Где же тогда мой?

Люба резко вырвала из рук Хоттабыча свой паспорт и позвала двух сержантов, стоявших чуть поодаль.

— Пакуйте этого старого негодяя! — распорядилась она. — В обезьянник его!

— За что? — возвёл руки к небу маг. — Я же ничего плохого не сделал, всего-навсего подвёз попутных пассажиров, причём за совсем смешные деньги! О, горе мне, о, горе! Теперь людей наказывают за простую помощь ближнему! Но я не хочу за решётку! Категорически не хочу! Что же делать? Эврика! Что в переводе означает «нашёл». И я действительно нашёл! Девонька, я дам тебе взятку. Такую огромную, что ты сможешь на неё купить себе хоть целый секс-шоп, — он развернул ладони, и в них оказалась толстая пачка долларов. — Вот, это всё тебе!

— Чего стоите? Уберите его с глаз моих! — брезгливо приказала Сорокина.

Хоттабыча увели, защёлкнув ему наручники за спиной, а изрядно замёрзшие полковник и Люба зашагали к двери подъезда. Но не дошли — их остановили раньше.

— Товарищ полковник! — вопили оба сержанта. — Наручники не снимаются, — с обиженным видом они показали скованные между собой руки.

— Не понял, — в голосе шефа сквозил арктический холод. — Где задержанный?

— Не знаем, товарищ полковник! Он сказал «трах тебе дох», и наручники на нём расстегнулись. Он их защёлкнул на нас и сказал, чтобы мы тоже потренировались открывать их заклинанием. Мы пробовали, а они не открываются. Тогда он ушёл.

— А ключей у вас нет?

— Ключи были. Но куда-то делись.

— А пистолеты?

— Они тоже поначалу пропали, но потом нашлись. Даже больше.

— Чего больше? — заорал разъярённый полковник.

— Так пистолетов же больше. У нас их было два, потому что на каждого по одному, а нашли мы аж три, понимаете? Вот лишний, — один из сержантов протянул ему оружие свободной правой рукой.

— Это мой! — ахнула Сорокина.

— О, Господи, с кем же мне приходится работать! — полковник был безутешен. — Капитан, неужели ты не заметила, как у тебя из сумки воруют пистолет? Где нам теперь искать этого долбанного джинна?

— В кувшине, — подсказал второй сержант.

— Я лучше вас, всех троих, засуну в кувшины! И выброшу в море лет на пятьсот, чтобы не путались под ногами! В самом глубоком месте! Как оно там называется, Марсианская впадина, да? Где она? Чтоб я знал, куда вас тащить, чтобы вы наверняка не вылезли. Это же подумать только! Отдали задержанному оружие и ключи от наручников, и отпустили на все четыре стороны! Да он замешан в это убийство по самую макушку! Сорокина, ты же не думаешь, что киллеры, когда идут на дело, ловят на улице левую тачку? Ясно же, что он из банды! Может, даже главарь! А ты с этими двумя… эх, да что там говорить! Где теперь его искать? Вот что, Сорокина, тебе нужно — один мерзкий, но нежный тип.

— Товарищ полковник! — прошипела Люба. — Ещё один грязный намёк на секс, и я…

— Какой секс, дура? Майор Нежный Юрий Николаевич — наш сотрудник, он сейчас в отпуске. Если бы ты на службе, хотя бы в первый день, меньше думала о сексе, а больше о работе, у тебя бы и оружие не пропадало, и задержанные не сбегали!

— И зачем мне, по-вашему, нужен этот майор Нежный?

— Так он раньше уже имел дело с какими-то магами.

— Вы уже натыкались на магов? — новость заметно её взволновала, но шеф, остро переживающий дерзкий побег подозреваемого, этого не заметил.

— Натыкались, натыкались, — подтвердил полковник. — Дело тогда вели федералы, а майор им полуофициально помогал. Нет, ну надо же, раз в жизни мне понадобился этот мерзавец, а он в это время прохлаждается где-то не то в Турции, не то в Египте, не то где-нибудь ещё. Надеюсь, его там или змея ядовитая цапнет, или акулы с крокодилами сожрут, или он сам в море утопнет. Там хоть и не Марсианская впадина, но тоже, если кто утоп, назад уже не возвращается. Мне он больше не нужен, маг ведь сбежал.

В это самое время майор Нежный с супругой расслаблено лежали рядышком на идеально вымытом полу номера пяти-звездной турецкой гостиницы и курили кальян. Майор был одет в полотенце, небрежно обвязанное вокруг бёдер, а его жена не захотела обременять себя даже таким подобием одежды. Уже третий день они наслаждались совместным отпуском, и пока что их устраивало абсолютно всё. Особенно то, что возвращаться домой, к холодной зиме, изматывающей работе и заедающему быту, предстоит ещё очень нескоро.

— Выгорел весь, — пожаловалась Нежная. — Закажем ещё?

— Ты бы не увлекалась сильно этим делом, — посоветовал её муж. — Табачок, именно этот сорт, не из самых дешёвых.

— Не поняла. Разве у нас не «всё включено»?

— Здесь — да. Но дома мы такой достанем только за сумасшедшие деньги. Или не достанем вообще, мы живём, знаешь ли, далеко не в центре земной цивилизации. А если потреблять это зелье в таких количествах, непременно к нему пристрастишься.

— Уговорил, милый. Тогда займёмся тем, к чему я уже пристрастилась, — она сдёрнула с мужа полотенце и глянула на то, что оно скрывало. — Так! И ты молчишь?

— А что, нужно орать на всё побережье? Чтобы сбежались все озабоченные постоялицы отеля и турчанки из обслуги? Мне тут и одной озабоченной барышни хватает. Кстати, а почему ты такая озабоченная? Вроде солидная дама, а ведёшь себя, как пятнадцатилетняя школьница, только-только впервые познавшая вкус любви. На школьной помойке с прыщавым одноклассником. Не иначе, тут в кальян добавляют какой-то стимулятор этого дела.