Алексей Рудаков - Наёмник

За спиной капеллана светилась яркими красками картина. Батальная. На ней кто-то, облачённый в тяжёлую штурмовую броню без шлема воздевал в небеса странной формы меч, смахивающий более на орудие пыток – с крючьями и обрывками цепей отходивших непосредственно от лезвия. В другой руке святой, а это точно был святой – золотистый нимб вокруг головы свидетельствовал, так вот – в другой руке он держал армейское кепи, указывая им куда-то за край картины. Ну и горы трупов самого истерзанного вида – на одной из них, наиболее сильно залитой кровью он и стоял. Сверху, выше нимба, было что-то написано сильно витиеватым шрифтом. Я не смог разобрать ни единого слова и отвёл взгляд, продолжая осмотр.

На другой стене, под защитой прозрачной витрины, были расставлены различной формы дощечки, пластинки и другие плоские предметы, с нарисованными на их поверхности людьми или группами людей – нечто вроде комикса. Большинство изображений были портретами Святых – их головы окружало непременное сияние и были они самыми разными. Большинство принадлежало к белой расе, но встречались и монголоиды и негры. Одеты они тоже были более менее однообразно – ниспадающие робы, хламиды и туники. На общем фоне резко контрастировала парочка икон, выполненных на кусках покорёженного и пробитого пулями металла. Эти святые были облачены в скафандры.

– Налюбовался? – вопрос капеллана заставил меня поспешно перевести взгляд на него. Он потянулся, хрустнул пальцами и опустил руки на стол.

– Что же… У тебя хорошие рекомендации, старшего меха – лейтенанта Фролова я помню. Если он считает тебя подходящим для службы у нас – я не против. Да и Примарх наш, вижу я одобрил… – он замолчал, рассматривая что-то на экране и продолжил, подняв глаза на меня.

– Какой вере ты следуешь? У нас, – он кивнул на полки:

– Приемлемо любое из имеющихся в Галактике течений. И я облачён властью свыше, для отправления большинства религиозных церемоний. Вот, посмотри. – он достал из стола объёмистую папку с документами и протянул её мне. Я принял её и, положив на стол, раскрыл. Внутри были подшиты аккуратно заламинированные какие-то лицензии, патенты и сертификаты.

– Это лицензии на право занимать пост священника, жреца, ламы, шамана и так далее от всех основных конфессий. – горделиво пояснил он, откидываясь на спинку своего стандартного офисного стула.

– Так во что ты веришь, сын мой? – продолжил он вкрадчивым, тихим и напевным голосом:

– Вижу я, что изрядно послужил ты на благо Матери Церкви, в рядах Братьев её боевых – Ордена Инквизиторов. Ты твёрд в своей вере?

– Вообще-то я просто на побегушках у них был, – осторожно заметил я:

– Ну, это – знаете как, подай-принеси, отвези-привези. В таком вот роде.

– Да? – он подался вперёд, рассматривая меня.

– И во что тогда ты веришь? Говори, не стесняйся, – он дружелюбно подмигнул мне и ткнул пальцем в сторону лежавшей передо мной папки:

– Я имею право хранить тайну исповеди, покаяния, отпускать грехи и выдавать индульгенции или купоны в Рай, в Страну Вечной Весны, охоты и всё такое.

Несколько удивлённый таким деловым подходом я пожал плечами:

– Да я как бы… Равнодушен к религиям.

– Атеист? Отлично, приятель! – теперь он говорил запанибратским тоном, даже привтал и похлопал меня по плечу.

– Знаешь, как мне надоели эти замшелые догмы, древние верования и обряды. Бред всё это!

– Ну не знаю, – я был окончательно сбит с толку его резкими переходами из одной крайности в другую.

– Наверное… Я не знаю, но наверное Творец всё же был. Кто-то же это всё создал? Окружающее, мир, галактики…

– Творец един и мы все дети его! – провозгласил он торжественным тоном.

– Значит ты, – он указал на меня пальцем, как будто это был пистолет:

– Веруешь в Единого?

– Эээээ… – проблеял я.

– Светлого или Тёмного?

– Чего?

– Ну не пива же! В Творца какого? Светлое начало или Тёмное?

– Ну не знаю…

– Серый Творец значит. – он задумчиво потёр лоб, что-то припоминая, а потом жестом потребовал папку.

– Вот, – он вытащил из её недр какой-то документ:

– Сертификат и Пяти летняя лицензия Серого Дома. Я могу принимать твои покаяния, проводить ритуальную порку-очищение и наносить на твою одежду, броню, оружие и – он прищурился, разбирая текст:

– И выданную тебе технику, священные символы Серого Творца. Для бойцов Легиона бесплатно, для остальных – согласно Приложению 3. Где-то оно тут было, – он начал вытаскивать из файла бумажки и обрадовано щёлкнул пальцем по нужной:

– Вот и тарифная сетка. Ну так что? Молиться будешь?

Я отрицательно покачал головой и он досадливо хлопнул ладонью себя по лбу:

– Прости. Редко у нас парни твоей веры появляются. Вы же в уединении должны молиться, да? Забыл. Работы много.

– Да нормально всё.

– Прощение принято и зафиксировано. – он что то отметил в моём личном деле, как я уже догадался.

– Пожелания, предпочтения, просьбы? – выпалил он одним словом и я понял, что моё время истекло.

– Ни как нет, господин капеллан! – я встал и снова согнулся в стойке смирно.

– Тогда иди, – он на миг задумался, что-то припоминая:

– И да пребудешь ты в Серой мгле во веки!

Не зная, что ответить и молча, коротко склонил голову и покинул кабинет.

– Верующим завершить молитвы! – короткая команда означала, что до посадки осталось совсем немного. И точно, тут же в наушниках прорезался голос ротного:

– Приготовились, бабуины. Касание через тридцать секунд.

– Пятнадцать!

– Десять!

– Три!

Петрович сильно ударился о поверхность и закачался на амортизаторах, гася инерцию.

– Попрыгали!

Наши кресла синхронно развернулись в сторону выходной аппарели и лента транспортёра повлекла нас к выходу. В Петровиче было четыре ряда кресел – два располагались спинками к бортам и два – спинками друг к другу, по центру. Сейчас кресла резво позли в открытому проёму, выбрасывая легионеров из корабля. Когда между мной и выходом осталось пять рядов щёлкнули раскрываясь замки ремней, три ряда – я протянул руку и вынул из крепления между ног свой штурмовой карабин, один ряд – моё сиденье неприятно завибрировало, что бы в следующий миг, отвесив мне прощального пинка, вышвырнуть меня из уютного чрева модуля.

Привычно группируюсь и упав перекатываюсь вперёд через голову. Вжимаюсь в землю, покрытую густой, наверное мне по колено, травой и замираю, изучая диспозицию нашего взвода, высветившуюся на моём забрале, едва я покинул Петровича.

Моя четвёрка высаживалась последней – нубы шли третьей линией, прикрывая две тройки тяжёлого вооружения и командную группу, состоявшую из ротного, связиста, механика и медика.