Питер Гелдерлоос - Как ненасилие защищает государство

С другой стороны, ненасилие, похоже, прекрасно приспособлено к взаимодействию с патриархатом. В конечном счёте изживание патриархата требует, в том числе таких форм сопротивления, которые делают акцент на исцелении и примирении.124 Западная концепция правосудия, основанная на законе и наказании, насквозь патриархальна: каждый кодекс законов определял женщину как собственность, и законы писались для собственников-мужчин, которых приучали не иметь дела с эмоциями; проблема «проступка» решалась в первую очередь через наказание, а не через примирение. Более того, патриархат поддерживается не только властной элитой, которую нужно победить силой, а всеми.

Распределение власти в рамках патриархата гораздо более распылено, чем в рамках государства или капиталистической системы: например, мужчина-генерал, одновременно заседающий в консультативном совете крупной корпорации, обладает значительной властью в рамках государства и капитализма, но не черпает большей власти от патриархата как такового, чем любой другой мужчина (разве что становится типичным образцом мужественности). Из-за подобного распределения обычная борьба с обладателями власти или с несущими наибольшую ответственность за неё играет гораздо меньшую роль и несёт мало смысла. Вместо этого людям нужно построить культуру, дающую каждому право на гендерное самоопределение, поддерживающую построение нами здоровых отношений, исцеление от предшествующих поколений насилия и травм. Это абсолютно совместимо с обучением женщин и трансгендерных людей самозащите, а также атакой на экономические, культурные и политические институты, воплощающие патриархат или ответственные за его наиболее жестокие формы. Убийство копа, насилующего бездомных трансгендерных людей и проституток; сожжение офиса журнала, сознательно преподносящего стандарты красоты, ведущие к анорексии и булимии; похищение президента компании, участвующей в торговле женщинами, — ничто из этих действий не мешает построению здоровой культуры. Скорее, определённые люди у власти, сознательно получающие прибыль от патриархата, активно мешают рождению здоровой культуры. Собственная оценка того, что считать здоровыми отношениями, дополненная жёстким сопротивлением институтам, пропагандирующим эксплуатирующие и насильственные отношения, и нанесением ударов по наиболее вопиющим и, видимо, неисправимым примерам патриархата, — это единственный путь к тому, чтобы показать другим возможность альтернативы. Большинство работы, необходимой для преодоления патриархата, вероятно, будет мирной, сосредоточенной на исцелении общества и построении новой модели взаимоотношений. Но пацифистская практика, воспрещающая использование любых других тактик, лишает выхода тех, кому нужно защищаться от насилия уже сейчас.

«Оккупай Сиэтл», 1 мая 2012 г.

В случаях изнасилования и других форм насилия против женщин ненасилие даёт уроки, которым патриархат учит тысячелетиями. Оно прославляет среди угнетаемых пассивность, «подставление другой щеки» и «страдание с достоинством». В одном из самых ярких текстов, поддерживающих сохранение и внедрение патриархата — «Ветхом завете» — согласно заповедям, согласно притчам, согласно закону женщинам советуется мирно терпеть несправедливость и молиться, чтобы за них вмешалась божественная Власть. (Это предписание заметно похоже на веру пацифистов в то, что корпоративные СМИ распространят образы их страданий, полных достоинства, и это побудит «власть, принимающую решения», восстановить справедливость.) Патриархат явным образом предоставляет одностороннее право на насилие мужчинам, но женщины могли бы нарушить эту динамику власти, вместо того чтобы её усиливать, если бы вспомнили о своей способности к насилию.125 Повторим: возвращение себе женщинами возможности и права применять силу само по себе не покончит с патриархатом, но это является необходимым условием гендерного освобождения, а также полезной формой воодушевления и самозащиты в краткосрочной перспективе.

Пацифисты и сторонники реформистского феминизма часто обвиняли именно воинственных активистов в сексизме. Во многих конкретных случаях обвинение было справедливо. Но эта критика часто расширяется до заявлений, что использование насильственного активизма само по себе является сексистским, маскулинным или носит какой-либо иной привилегированный характер.126 Как объясняет Лаина Тэнглвуд: «Некоторые новоиспечённые „феминистки“, критиковавшие анархизм, осудили воинственный подход как сексистский и закрытый для женщин… Такая мысль сама по себе — сексистская».127 Другой анархист указывает: «На cамом деле, маскулинизация насилия, с её незаметным спутником в виде феминизации пассивности, порождена в первую очередь теми, чьё видение перемен не включает в себя революцию или уничтожение государства».128

Так чьё видение свободы не включает в себя возможность женщин самим себя защищать? Отвечая на предположение, что защитить женщин могут только более крупные социальные структуры, активист Сью Дэниэлс напоминает нам: «Женщина может сама отбиться от нападающего мужчины… это абсолютно не вопрос того, кто физически сильнее — это вопрос тренировки».129 Анонимная брошюра «Воля к победе! Женщины и самооборона» добавляет:

«Смешно существование такого большого количества организаций для консультации и помощи женщинам, ставшим жертвами изнасилования, нападения или издевательств, когда едва ли найдётся хоть одна, работающая над подготовкой женщин и предотвращением этих проблем. Мы должны отказаться быть жертвами и отвергнуть идею того, что нам нужно покориться агрессору, чтобы избежать дальнейшего насилия. В реальности, покорение агрессору только внесёт вклад в развитие дальнейшего насилия против других».130

Вся идея того, что насилие маскулинно или что революционный активизм обязательно исключает участие женщин, гомосексуалов и трансгендеров, основано, как и другие исходные предпосылки ненасилия, на стирании истории. Игнорируются нигерийские женщины, оккупирующие и саботирующие нефтеперерабатывающие предприятия; женщины-мученицы палестинской интифады; гомосексуальные и трансгендерные бойцы Стоунволлского восстания ;131 бесчисленные тысячи женщин, сражавшихся во Вьетконге; женщины — лидеры сопротивления коренных народов геноциду со стороны европейцев и США; «Мухерес Креандо» («Творящие женщины»), группа анархо-феминисток в Боливии; и британские суфражистки, протестовавшие и дравшиеся с полицией. Забыты женщины, занявшие важные, от рядовых до высочайших степеней лидерства, места среди «Партии чёрных пантер», сапатистов, «Синоптиков» и других воинственных групп. Идея того, что нанесение ответного удара каким-то образом исключает участие женщин, абсурдна. Даже история пацифистского белого «Первого мира» не выдерживает данного анализа, так как даже самый эффективный патриархат, который только мыслим, никогда не мог исключить всех женщин и всех трансгендеров из насильственной борьбы с угнетением.