Питер Гелдерлоос - Как ненасилие защищает государство

Протесты во время Стоунволлского восстания , США, 1969 г.

Некоторые сторонники ненасилия, понимая, насколько безумно отказывать угнетённым в возможности или праве на самооборону, делают для неё исключение из своих правил, но не имеют жизнеспособных стратегий по преодолению системного насилия. Если отбиться от мужа-насильника — это самооборона, то почему взорвать фабрику, производящую диоксины, отравляющие твоё грудное молоко, — не самооборона? Как насчёт более организованной кампании по уничтожению корпорации, владеющей фабрикой и ответственной за производство загрязняющих веществ? Является ли самообороной убийство генерала, посылающего солдат насиловать женщин в зоне военных действий? Или пацифисты должны играть в защите, сопротивляясь лишь индивидуальным нападениям и покоряясь неизбежности вышеописанного насилия, ожидая до тех пор, пока ненасильственные тактики внезапно не переубедят генерала или закроют фабрику — когда-нибудь в будущем?

Помимо защиты патриархата от воинственного сопротивления, ненасилие также помогает сохранять в движении патриархальные динамики. Одна из основных идей современного либертарного активизма (родившегося из объединённого желания развивать более здоровые и сильные движения, избегая внутренних раздоров, во многом порождённых незаметными привычками к угнетению, обезвредившими освободительные движения прежнего поколения) заключается в том, что угнетающие социальные иерархии существуют и воспроизводят себя в поведении всех субъектов и должны быть побеждены как снаружи, так и внутри движения. Но пацифизм процветает за счёт избегания самокритики.132 Многие знакомы с частично признанным стереотипом самодовольных, восхищённых собой ненасильственных активистов, «воплощающих те изменения, которые (они) хотят увидеть в мире» 133 до такой степени, что в собственном сознании они воплощают всё справедливое и прекрасное. Сторонник одной пацифистской организации возопил, отвечая на критику привилегированности, что белый мужчина, лидер этой организации, не может пользоваться привилегиями белых и привилегиями мужчин, поскольку он такой хороший человек — как будто господство белых и патриархат являются добровольными ассоциациями.134 В таком случае, как получилось, что преимущественно мужское руководство организации, известное тем, что оно воплощает ненасильственный идеал, участвуя во многих голодовках и сидячих забастовках, стали обвинять в мачистском поведении, трансфобии и сексуальных домогательствах?

Избегание пацифистами самокритики функционально, а не просто типично. Когда победа, согласно твоей стратегии, зависит от «занятия и сохранения высокой нравственной позиции»,135 необходимо выставлять себя как нравственного, а своего врага как безнравственного. Тогда вскрытие ханжества и динамик угнетения среди лидеров и членов групп просто противоречит выбранной тобой стратегии. Как много людей знают о том, что Мартин Лютер Кинг относился к Элле Бейкер, выполнившей основную работу по основанию «Конференции южного христианского руководства», (SCLC), когда Кинг ещё не имел организаторского опыта, как к своей секретарше; смеялся в лицо нескольким женщинам в организации, когда они предложили ему разделить власть и лидерство; сказал, что естественная роль женщины заключается в материнстве и что они, к сожалению, только из-за сложившихся обстоятельств были «вынуждены» стать «учительницами» и «лидерами» 136; а также исключил из своей организации Баярда Растина, поскольку Растин был геем? 137 С другой стороны, с чего бы эти факты стали широко известны, если превращение Кинга в икону повлекло за собой сокрытие любых подобных ошибок и выставление его в роли святого? Для революционных активистов, напротив, успех следует за наращиванием сил и стратегической победой над государством. Такой путь требует постоянной переоценки себя и самокритики.138

Выставление воинственных групп более сексистскими, чем они есть, является распространённым сексистским предрассудком. Например, женщины эффективно исключались из управления в SCLC Кинга,139 притом, что в «Партии чёрных пантер» (BPP) женщины (например, Элейн Браун) подчас занимали высшие позиции. Но именно BPP, а не SCLC выставляется образцом мачизма. Кэтлин Кливер опровергает это утверждение: «В 1970 г. „Партия чёрных пантер“ заняла официальную позицию по освобождению женщин. Делал ли Конгресс США когда-нибудь хотя бы какое-нибудь заявление по проблеме освобождения женщин?».140 Фрэнки Малика Адамс, другая активистка «Пантер», заявила: «Женщины в значительной степени управляли BPP. Я не знаю, как она стала партией мужчин или прослыла таковой».141 Воскрешая более точную историю «Партии чёрных пантер», Мумия Абу-Джамаль называет то, что было, в каком-то смысле, «партией женщины».142

«Чёрные пантеры» во время демонстрации, США, 1969 г.

Тем не менее сексизм сохранялся среди «Пантер», как и в любой революционной среде и в любом сегменте сегодняшнего патриархального общества. Патриархат не может быть уничтожен моментально, но группы, работающие над его искоренением, могут его постепенно преодолеть. Активисты должны признавать патриархат первостепенным врагом и открывать в революционных движениях места для женщин, квиров и трансгендеров, чтобы те выступали творческой силой в направлении, оценке и реформировании борьбы (одновременно поддерживая усилия мужчин по анализу попыток встраивания нас в систему угнетения и по противодействию этим попыткам). Честный взгляд показывает, что, вне зависимости от наших целей, предстоит ещё много работы, чтобы освободить движение от контроля со стороны мужчин и найти здоровые, восстанавливающие мир пути преодоления оскорбительных моделей поведения как в социальных, так и в романтических отношениях между участниками движения.

Почти в любой тактической или стратегической дискуссии, в которой я участвовал, воинственной или пацифистской, преобладали и доминировали в основном мужчины. Вместо того чтобы заявлять, что женщины и трансгендеры почему-то неспособны участвовать в акциях с применением разных тактик (или даже обсуждать их), нам лучше вспомнить голоса тех, кто сражался, — насильственно, дерзко, эффективно — как революционеры. В этой связи приведу ряд примеров.

«Мухерес Креандо» — анархо-феминистическая группа в Боливии. Её члены участвовали в граффити-кампаниях по борьбе с нищетой. Они защищали протестующих от насилия полиции во время демонстраций. В наиболее драматическом случае, они вооружились коктейлями Молотова и динамитными шашками и помогли группе местных фермеров захватить банк, требуя простить долг, из-за которого фермеры со своими семьями голодали. В интервью Джульетта Паредес, одна из основательниц, рассказывает об истоках группы: