Веденеев Василий - БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ

Время текло медленно, заняться было совершенно нечем. Поэтому когда часа через два за дверью послышалась какая-то возня, синьор Лоренцо оживился, надеясь, что ее сейчас откроют, но, вопреки его ожиданиям, открылась не дверь, а неприметное оконце в ней, и дребезжащий тенорок почтительно осведомился:

- Синьор собирается ужинать?

Лоренцо подскочил к оконцу и попытался разглядеть: кто за ним? Когда он увидел слезящиеся глазки и похожее на морду старого мопса лицо пожилого тюремщика в потертой форменной куртке, то решил попытать счастья.

- Конечно, я не откажусь от ужина. Здесь кормят бесплатно?

- Вряд ли синьору понравится здешняя кухня. - Слезящийся глаз заговорщически подмигнул. - Но я могу сбегать в ресторан.

- Будьте так добры, - согласился Лоренцо и дал ему золотой. - Не откажите еще купить мне сигары. И вот что. - Он немного понизил голос: - Где мои друзья?

- Не знаю, - прошамкал старик. - А кто ваши друзья, еиньор?

- Священник и четверо молодых людей. Они приехали вместе со мной. Где они сейчас? Может быть, все еще ждут в помещении дежурного офицера?

- Там никого нет, - огорошил его служитель. - И я не видел никакого священника.

- Попробуйте узнать. - Лоренцо дал ему еще одну монету. - Если их нет здесь, потрудитесь дойти до гостиницы «Венеция» и сообщите им, где я.

- Хорошо, синьор. - Окошко захлопнулось.

Узник начал нетерпеливо мерить шагами комнату. Кажется, старая тюремная крыса не прочь подзаработать? Прекрасно, лишь бы он сделал, что от него требуется. Если Франциск и молодые люди на свободе, надо написать им и дать подробные инструкции, как действовать для вызволения самого Лоренцо. Сидеть здесь вечно он не собирался, но прекрасно понимал: сегодня встречи с жандармским начальником уже не будет.

Тюремщик вернулся через полтора часа. Он принес хороший обед из ресторана, коробку сигар и дурные вести: ни об отце Франциске, ни о молодых людях ему ничего не удалось узнать. По его словам, жандармы только недоуменно пожимали плечами в ответ на расспросы, а в гостинице не видели ни падре, ни молодых людей с тех пор, как они уехали вместе с хозяином.

- Еще что-нибудь, синьор? - услужливо поинтересовался старичок.

- Где жандармский начальник?

- Не знаю, синьор. - Тюремщик виновато хлюпнул распухшим носом. - Я человек маленький и стараюсь держаться от начальства подальше.Так спокойнее, синьор.

- Хотите иметь обеспеченную старость? - пытливо поглядел в его глаза Лоренцо. - Откройте засов и выведите меня отсюда! Даю сто золотых. Хватит?

- Нужно подумать, синьор, - уклонился от прямого ответа тюремщик и захлопнул оконце, которое во всех тюрьмах мира называли «кормушкой».

Лоренцо сел к столу и заставил себя съесть все до последнего кусочка, хотя совершенно не было аппетита. Потом он закурил сигару и задумался: примет тюремная крыса его предложение или нет? И сколько потребуется времени на размышления этому слезливому церберу: час, сутки, месяц?

Вскоре совсем стемнело, и пришлось лечь спать - в комнате не нашлось ни свечей, ни лампы, и никто не подумал их принести. Лоренцо долго ворочался с боку на бок, пока не забылся. И тут ему вдруг привиделся странный сон. Будто он присутствовал на свадьбе Лючии с каким-то незнакомым высоким симпатичным мужчиной. Храм утопал в цветах, у сияющего золотом алтаря стоял отец Франциск в праздничном облачении, громко звонили колокола...

***

Лоренцо рывком сел на постели и встряхнул головой, пытаясь прогнать остатки сна. В ушах действительно стоял звон - это стучал чайной ложечкой по бутылке с вином его заботливый тюремщик.

- Доброе утро, синьор! - приветствовал он узника. - Простите, но здесь свой распорядок и пора вставать! Вот ваш завтрак. Что изволите заказать к обеду?

- Что вы решили? - забирая у него поднос, ответил вопросом Лоренцо. Неужели тюремная крыса откажется? Ведь для него сто золотых - немыслимые деньги!

- Даже не знаю, синьор, - тяжело вздохнул служитель. - С одной стороны, дело выгодное, а с другой - у меня почти сорок лет беспорочной службы. И вдруг...

- ...и вдруг вы сможете стать богатым, - прервал его узник. - Решайтесь! Хотите полторы сотни?

- Надо подумать, синьор, надо подумать, - вновь затянул свое тюремщик.

- Тогда принесите мне перо, чернила и бумагу, - попросил Лоренцо. - И думайте быстрее, милый мой, думайте! Кстати, что слышно о моих друзьях и не появился ли начальник жандармов?

- Мне нечем порадовать вас, синьор. - «Кормушка» захлопнулась.

Время до обеда заключенный провел в расхаживании по комнате, пытаясь найти ответы на вопросы: почему слезливый мопс не дает согласия? Принесет он перо и бумагу или нет? Где, в конце концов, отец Франциск и телохранители? Хорошо, если они на свободе и сейчас спешат к Парме, но если они тоже в заточении? За какие преступления его арестовали и почему начальник жандармерии уклоняется от встречи с ним? И даже не вызывают на допросы, словно напрочь забыли о том, кого заманили в западню. А может, действительно забыли?

Если тюремная крыса все-таки принесет письменные принадлежности, надо сочинить жалобу королевскому прокурору и письмо к сыну в Рим - пусть он со своей стороны тоже примет необходимые меры для

безопасности Лючии. Конечно, письмо придется написать эзоповым языком, но главное не в этом: лишь бы оно дошло до адресата.

Услышав звук откинувшейся «кормушки», Лоренцо поспешил к двери, но вместо знакомой физиономии со слезящимися глазами увидел пышные черные усы незнакомого жандарма.

- Обед! - На откидной столик «кормушки» грохнулся поднос с судками.

- А где?..

- Разговаривать запрещено, - отрезал жандарм. - Могу только принять от вас деньги на ужин.

Пришлось смириться. После обеда Лоренцо завалился с сигарой в зубах на кровать и мрачно размышлял - что могло случиться со старикашкой? Неужели его подвел длинный язык и он по скудоумию с кем-то поделился предложением арестанта? Иначе чем объяснить его отсутствие? Но, может быть, он все-таки появится вечером или, наконец, придет сам начальник этих истуканов?

Тюремщик не появился, и начальник не пришел. Вторую ночь узник провел почти без сна, а утром увидел всё того же черноусого жандарма. Тот молча поставил поднос с завтраком, взял деньги на обед и удалился. Синьор Лоренцо терялся в догадках, что случилось со старым тюремщиком, и мучился неизвестностью - об отце Франциске и телохранителях по-прежнему не было никаких известий.

Утром четвертого дня в комнату неожиданно заявились несколько вооруженных жандармов и цирюльник. Непринужденно болтая о городских новостях, местный Фигаро ловко побрил Лоренцо, поправил прическу и даже старательно почистил щеткой платье и сапоги. Жандармы взирали на происходящее, стоя у двери в мрачном молчании. Когда цирюльник удалился, один из них приказал: