Веденеев Василий - БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ

- Ну, пошла, пошла! - погонял он лошадку.

Погоня приближалась, и Федор Андреевич вздохнул с облегчением, когда зеленый туннель закончился и показалась развилка. Одна дорога уходила направо и вела к скоплению огней, казавшихся издали роем разноцветных светлячков, а другая, петляя среди холмов, уползала в темноту и скрывалась в черной туче леса. Конечно, это не легендарные муромские леса, здесь люди живут густо, и за холмами непременно откроется либо городок, либо деревушка. Скопление огней - скорее всего Генуя, но стоит ли сейчас ехать туда? И капитан повернул налево, надеясь, что темнота поможет ему скрыться.

Надежды не оправдались: словно связанные с ним незримой нитью, бандиты, ни на секунду не задержавшись, свернули следом. Обернувшись, Кутергин с трудом разглядел коляску и нескольких верховых. Где преследователи взяли лошадей, неизвестно. Кавалеристы они оказались никудышные, зато стреляли метко: первая же выпущенная ими пуля просвистела совсем рядом. Выстрелы словно подстегнули лошаденку, и она понеслась, закусив удила, фыркая и громко ёкая селезенкой.

«Долго не выдержит, - понял Федор Андреевич. - дотянуть бы до леса».

Лес, казавшийся издали черной тучей, опустившейся на прогретую за день щедрым солнцем землю, оказался небольшой рощицей, а за ней, как и предполагал Кутергин, лежала деревушка: чистенькая, с белым храмом на маленькой площади и аккуратными домиками, крытыми черепицей. Она быстро осталась позади, и вновь по краям дороги потянулись поля и виноградники. Когда проскакали верст пятнадцать - за это время капитан несколько раз сворачивал, надеясь, что бандиты отстанут, - кобылка стала заметно сдавать. На ее морде и боках обильно выступила пена, дыхание стало хриплым, а селезенка уже не екала, а бухала в ребра. Погоня немедленно подтянулась ближе, и опять застучали выстрелы.

Вдруг Кутергин почувствовал, что лошадка под ним судорожно дернулась и начала оседать, заваливаясь на бок. Он едва успел соскочить, как кобылка рухнула, пятная дорожную пыль темными сгустками крови из ноздрей и пробитого пулей бока. Справа раскинулось поле, а слева взбирались по холму редко разбросанные домики. Капитан кинулся туда. Под ноги подвернулась тропинка, бежать стало легче, но преследователи дали по беглецу залп, и пули защелкали вокруг, выбивая искры из камней и поднимая фонтанчики пыли. Запнувшись, Федор Андреевич упал, снова вскочил и наткнулся на ограду. Перелез через нее и угодил в яму, почти доверху заваленную то ли ботвой, то ли выдернутыми из грядок сорняками. Куча пожухлой зелени спружинила и смягчила удар при падении. Неподалеку зашлась истошным лаем собака, ей ответила другая и, захлебываясь от ярости, что не может сорваться с цепи и кинуться на чужака, захрипела, налегая горлом на ошейник. Кутергин торопливо выбрался из ямы, и побежал дальше, и только тут заметил, что вгорячах потерял кинжал и теперь остался безоружным. Но не возвращаться же, да и что найдешь в темноте? Пришлось выворотить крепкую палку из плетня - все не с голыми руками.

Капитан решил поискать укрытия где-нибудь в садах или виноградниках позади деревни. Не может же охота за ним продолжаться вечно, когда-нибудь преследователи все-таки отстанут или потеряют его след? Они и так уже бросили коляску у подножия холма, и теперь за русским гнались только верховые и пешие бандиты. Однако всадникам пришлось туго среди изгородей, построек и садов. А тут еще пришла неожиданная помощь - дверь одного из домиков распахнулась, хозяин выскочил на крыльцо с ружьем в руках и пальнул в темноту. Цепные кобели начали бесноваться еще пуще.

- Луиджи! - На крыльце другого домика тоже появился мужчина с ружьем. - Это воры! Спускай собак!

Он кинулся отвязывать пса. Федор Андреевич не стал ждать, пока злобные лохматые сторожа окажутся на свободе - пусть лучше они покажут остроту своих клыков генуэзским бандитам. Кутергин заторопился прочь от селения, быстро пробрался через сады и очутился перед обрывом. Внизу все скрывала темнота, а вдалеке слабо мерцали огоньки двух деревень или городков, расположенных на некотором расстоянии друг от друга. Другого выхода не оставалось, и капитан смело начал спускаться с крутизны: ему ли бояться горушки после заоблачных вершин, заснеженных перевалов, головокружительных пропастей и узеньких тропок-карнизов над ними? Единственное, чего он опасался, так это топкого болота. Но авось Бог смилостивится.

Бог смилостивился. Кутергин удачно спустился с обрыва и оказался на краю поля, за которым призывно горели огни селения. Правее светились другие огоньки, но до них казалось дальше, и Федор Андреевич пошел налево. Главное, он больше не слышал звуков погони...

***

Рико бросил карты на стол, допил вино и поднялся:

- Пойду проведать нашу пташку.

- Давай, - зевнул Фиш. - А нам, пожалуй, пора спать. Время позднее, а завтра хлопотный день.

Титто начал убирать со стола пустые бутылки и грязные стаканы, а Шарль подошел к двери комнаты пленницы и постучал:

- Вы спите, мадемуазель?

- Не болтай на французском, - раскуривая от свечи сигару, лениво процедил Эммануэль.

- Вы спите? Отвечайте! - раздраженно повторил Рико на итальянском и грохнул кулаком по филенке. Не дождавшись ответа, он торопливо достал ключ, открыл замок и распахнул дверь. Пташка упорхнула: об этом красноречиво свидетельствовала привязанная к ручке окна веревка из простыни. Но, может быть, дело обстоит еще хуже?

Шарль подскочил к окну и свесился через подоконник - вдруг девчонка сорвалась и сейчас ее бездыханное тело валяется внизу? Высота приличная, и остаться в живых у нее просто нет шансов. Однако тела он не увидел.

- Фиш! Титто! - заорал Рико и, не дожидаясь, пока они прибегут, сам выскочил в коридор..

- Что? - Эммануэль спешил ему навстречу. Его лицо стало мучнисто-белым. - Что, черт тебя раздери?!

За ним шел Титто с пистолетом в руке. В отличие от нотариуса он выглядел абсолютно спокойным.

- Она бежала, - свистящим шепотом сообщил Шарль.

Фиш оттолкнул его и влетел в комнату Лючии. Так же, как и Рико, он выглянул во двор, зачем-то подергал привязанную к ручке рамы веревку из простыни и грязно выругался. Обернувшись, он уперся в приятеля потемневшими от гнева глазами:

- Ты упустил ее!

- Синьоры, - напомнил о себе Титто. - Девушка не могла далеко уйти. Надо спуститься во двор, все осмотреть и догнать ее.

- Да-да, вниз, скорее! - заторопился Эммануэль и на бегу зловеще прошипел: - Ты стал слишком часто промахиваться, Шарль!

- Не вали все на меня, - огрызнулся Рико.

Во дворе они тщательно осмотрели все закоулки, освещая их фонарем, захваченным предусмотрительным итальянцем. У нотариуса, как и у Шарля, все еще теплилась надежда, что девчонка сорвалась и расшиблась.