Мартиросян А.Б. - Cталин после войны. 1945 -1953 годы

Сама книга «Военная экономика СССР» ничем не примечательна - хороший статистический сборник с лозунгами и цитатами вместо выводов и рекомендаций. Если же прочитать ряд статей Вознесенского разного периода, что нетрудно - в 60-70-е годы его активно печатали, - то можно увидеть, насколько большую роль он отводит в строительстве коммунизма рыночным методам и хозрасчету в частности. Конечно же, и реверансы в сторону коммунизма есть, и цитат из классиков марксизма предостаточно, но хозрасчет «всплывает» на каждом этапе от конца нэпа до последней страницы. Например, в статье «Хозрасчет и планирование на современном этапе» он пишет: Хозрасчет мы не только не можем уничтожать, но обязаны его укреплять. Текущее хозяйственное положение сделало хозрасчет особенно актуальным… Мы должны перевести на хозрасчет каждый цех, каждую бригаду… Каждая хозрасчетная единица имеет твердые оборотные средства». Заканчивается статья выводом: «Итак, наш общий вывод ясен: хозрасчет - мощный рычаг осуществления большевистских темпов, мощный рычаг социалистического планирования (выделено Вознесенским)». Эта статья была написана в конце 1931 года. А вот фрагмент из статьи 1939 года: «Хозрасчетные отношения необходимы в период социализма… Вот почему необходимо вести денежный счет плановых показателей». То есть Вознесенский и его ученики считали, что на каком бы этапе ни находилась экономика СССР, на каждом - именно хозрасчет был самым нужным, важным и актуальным».

Вся эта идеологическая возня Вознесенского и вокруг Вознесенского не могла не вызвать у Сталина сильных ассоциаций с Бухариным конца 1920-х гг. Тогда все происходило точно так же. Сам Коля Балабол-кин выступал как якобы теоретик, особенно в области политэкономии, пачками печатал всякие труды и статьи, а его сторонники на всех углах превозносили несуществующий разум «вечного путаника ». Кончилось все подпольной антигосударственной организацией, судебным процессом и расстрелом.

Естественно, что Сталин не мог игнорировать подобное явление в послевоенный период. Тем более он не мог игнорировать то обстоятельство, что в послевоенное время разведка все чаще стала докладывать документальные данные о планах идеологической подрывной деятельности против СССР, в том числе и об особых усилиях по взращиванию так называемого еретического коммунизма и осуществлению внутренних изменений в советской системе. Выше цитировалась директива СНБ США № 20/1 от 18.8.1948 г.,

где говорилось: «для того чтобы подобные концепции стали доминировать в русском коммунистическом движении, потребовалась бы, учитывая нынешние обстоятельства, интеллектуальная революция внутри этого движения, что было бы равнозначно изменению его политической индивидуальности и отказу от базовой цели».Так вот в том-то все и дело, что идеологическая возня Вознесенского и вокруг Вознесенского очень уж смахивала на некую попытку осуществления некой «интеллектуальной революции».

Более того. Уже под конец войны и особенно в первые послевоенные годы Запад стал всерьез задумываться не только о том, что будет в СССР в постсталинское время. Запад уже тогда начал многоходовые и многоуровневые маневры и тайные операции в расчете на то, чтобы хоть как-то повлиять на выбор нового лидера СССР. Прежде всего в том смысле, чтобы он был бы более податлив влиянию Запада, а еще лучше был бы «своим» для Запада. Подчеркиваю, эта идея овладела высшим эшелоном политической элиты Запада еще тогда, и западные разведки в поте лица своего без устали трудились в попытках решить эту сложнейшую задачу. Одновременно были задействованы самые хитроумные и сверхтайные каналы международного политического масонства. А уж это-то может натворить такое, что потом КГБ, ЦРУ, МИ-6 и Моссад даже совместными усилиями и то не разгребли бы… И над решением этой наисложнейшей задачи Запад бился вплоть до 1985 года, пока не усадил в кресло генерального секретаря своего человека,., внос-

ледствии нобелевского комбайнера «Михаила-мече-ного». Известный в прошлом диссидент, впоследствии философ-державник, ныне, к сожалению, покойный Александр Зиновьев как-то проговорился: «В 1979 году (в то время он находился в эмиграции. - А. М.) на одном из моих публичных выступлений, которое так и называлось: "Как иголкой убить слона?", мне был задан вопрос, какое место в советской системе является, на мой взгляд, самым уязвимым. Я ответил: то, которое считается самым надежным, а именно - аппарат КПСС, в нем ЦК, в нем Политбюро, в последнем Генеральный секретарь. "Проведите своего человека на этот пост, - сказал я под гомерический хохот аудитории, - и он за несколько месяцев развалит партийный аппарату и начнется цепная реакция распада всей системы власти и управления. И как следствие этого начнется распад всего общества"».

И тут же А.Зиновьев добавил: «Пусть читатель не думает, будто я подсказал стратегам "холодной войны" такую идею. Они сами до этого додумались (вон еще когда задумались-то - под конец войны и в первые послевоенные годы. - А. М.) и без меня. Один из сотрудников "Интеллидженс сервис" говорил как-то мне, что они (то есть силы Запада) скоро посадят на "советский престол" своего человека». Им и стал М.С. Горбачеву «есте-ственно»у после той незабываемой для него встречи с Маргарет Тэтчер еще в 1984 году, то есть за год до избрания генесеком ЦК КПСС.

Что же касается хозрасчета, то здесь следует иметь в виду, что Сталин никогда не отрицал его серьезное экономическое значение. Об этом говорилось еще в четвертой книге. Но Сталин

никогда не делал из хозрасчета особого экономического фетиша и уж тем более не превозносил его на каждом шагу. Ведь это всего лишь одно из средств эффективного хозяйствования. У Вознесенского же и его прихлебателей получалось, что хозрасчет чуть ли не основа всей экономической жизни. А отсюда, между прочим, всего лишь один шаг до рыночной экономики. Причем при такой фетишизации хозрасчета в условиях общенародной собственности и планового хозяйства неизбежно их фронтальное столкновение не на жизнь, а на смерть. Потому как рано или поздно, но проблема эффективности хозрасчета неминуемо уперлась бы в проблему изменения статуса собственности. А это грозило уже откровенным подрывом самих экономических основ советской власти. Мог ли Сталин допустить такое?! Ответ, надо полагать, очевиден.

По распоряжению Сталина Маленков, Берия и Булганин допросили Вознесенского и пришли к выводу, что он виновен в предъявленных ему обвинениях. 7 марта 1949 года Вознесенский был снят с государственных постов и выведен из состава Политбюро ЦК. Дело Вознесенского было передано на рассмотрение Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б).