Кривицкий Михайлович - Страж. Первые шаги. Часть первая - Оборотень

- С днем рождения тебя, Серый! Желаю сам себе всяких приятностей и кучу благостей! - оборотень потянулся и иронично фыркнул, - Докатился, разговариваю сам с собой. Хм, это шиза или нет? А-а, фиг с ней, все равно чердак давно протекает. Короче спасибо! Итак, сегодня вечером торжество в ночном клубе по поводу квадратной даты, а до него мне снова нечем заняться! Спать я по-прежнему не хочу, а от скуки маяться в собственное день рождение как-то не хочется. Что будем делать, господин оборотень маньяковской наружности? - заметив, что температурный датчик достиг отметки в пятьдесят градусов, Сергей врубил печь и снова откинувшись на спинку сидения продолжил размышлять, - Продолжим ставить над собой эксперименты? Почему бы и нет? Итак, - Сергей бросил взгляд на часы, - сейчас полдевятого утра, значит можно съездить в церковь.

Сергей, не склонный к долгим сомнениям по поводу принятого решения, быстро поправил спинку сидения и уверенно тронул автомобиль с места. Для продолжения экспериментов оборотень выбрал небольшую церквушку расположенную в пригороде Мурманска. Спустя час езды, Сергей остановил автомобиль на обочине и в боковое стекло осмотрел ее.

Небольшая бревенчатая церковь под ярко-синей черепицей, небольшой колокольней под золоченым куполом и крестом на нем радовали глаз отсутствием вычурности и чистотой. Небольшая территория вокруг церкви огороженная решетчатым забором и круглосуточно распахнутыми настежь коваными воротами ни в чем по чистоте и ухоженности не уступала самому зданию. Аккуратно подстриженная трава на газонах не выпирала из-под белоснежного покрова, укутавшего их ровным, словно выпавшим по линеечке снегом. Во дворе было пусто, не было видно ни одного человека, бродящего по очищенным от снега асфальтовым дорожкам, лишь из самого здания раздавался мерный речитатив молитвы.

Оборотень глубоко вздохнул, словно намеревался нырнуть в море и решительно выйдя из машины направился в церковь. По мере приближения, Сергей чутко прислушивался к собственным ощущениям. Парень чувствовал медленно нарастающее легкое напряжение, но это было обычно, Сергей всегда так себя чувствовал, изредка бывая в церкви. Остановившись возле двустворчатой резной деревянной двери, он погладил ее поверхность и тихонько отворил дверь. Войдя внутрь, Сергей оказался свидетелем таинства крещения находившегося в самом разгаре. Скользнув взглядом по иконам, развешенным на стенах и подставкам для свечей, оборотень непроизвольно поежился. Ему казалось, что все святые смотрят на него и давят на психику своей возвышенностью и одухотворенностью. Передернув плечами, оборотень вновь обратил внимание на таинство. Заинтересовавшись действом, так как никогда его ранее не видел, а как его самого крестили, не помнил, Сергей подошел немного ближе и остановился в ряду с немногими людьми, так же как и он наблюдающими за таинством.

Священник, обряженный в черную рясу громко и отчетливо читал молитву, народ с детьми на руках, а некоторые, держа их за руку ходили вокруг чаши со святой водой внутри. Люди прошли сначала в одну сторону, затем в другую, интонации молитвы почти не менялись, оставаясь такими же размеренными. Сергей еще некоторое время наблюдал за действом время от времени морщась при словах "Раб Божий", затем отошел к чану со святой водой. Пока он размышлял, во что набрать воды ситуация за спиной несколько поменялась, детей по очереди начали омывать святой водой под не прекращающийся речитатив молитвы. Закончив с детьми, священник вплотную занялся крестными родителями, Сергей вернулся обратно и тут же получил приличную порцию брызг святой воды в лицо. Дернувшись от неожиданности, парень замер ожидая неприятных ощущений, а дождался лишь того, что капли начали медленно стекать за шиворот, заставляя рубашку прилипнуть к коже. Пробормотав себе под нос одними губами, Сергей двинулся на выход:

- Святая вода на меня не действует, а исповедоваться батюшке не стану. Ведь по любому обзовет рабом Божьим, а я непременно начну хамить. Еще есть вариант, что батюшка полезет драться библией, пытаясь изгнать из меня какого-нибудь там демона, и опять же непременно получит отпор. Значит, не будем портить людям праздник, а крещение чада какой никой праздник и есть.

Уже почти на выходе, Сергей остановился возле деревянного ящика висящего на стене для пожертвований, не задумываясь опустил внутрь несколько купюр. Слева раздался старческий голос:

- Молодой человек, не хотите написать имя для того, чтобы отец Лаврентий прочитал молитву за здравие или за упокой для этого человека?

Сергей, повернув голову, увидел перед собой старушку с покрытой черным платком головой, скользнул взглядом по небольшому столику с записками, десятирублевым купюрам рядом с ними и небольшому листочку с расценками. Парень еле удержался от презрительного плевка и от того, чтобы не послать женщину далеко и надолго за такие молитвы. Пару раз глубоко вздохнув, он отрицательно покачал головой.

- И чего только ходят всякие?! Хоть бы очки снял! - воскликнула женщина, смерив укоризненным взглядом Сергея.

- Зачем хожу, спрашиваешь? - вкрадчиво спросил он, резко шагнув к женщине и нависнув над ней.

Оборотень явственно различил запах страха исходящего от нее, это стало последней каплей переполнившей и без того небольшую чашу терпения. Едва сдерживаемое раздражение выплеснулось наружу. Резко сорвав очки и широко улыбнувшись, чтобы старушка разглядела его во всех подробностях Сергей прошипел:

- За тобой пришел! - женщина резко побледнела, губы задрожали, а Сергей мстительно подлил масла в огонь, сообщив будничным тоном, - Не получилось у тебя замолить грехи, дорогая.

Усаживая на стул потерявшую сознание женщину, Сергей злорадно ухмыльнулся:

- Пакость, особенно с утра, всегда в радость! Хорошее настроение на весь день обеспечено!

Посетив тренажерный зал и чуть не уронив себе на грудь штангу с весом в двести шестьдесят пять килограмм из-за неожиданно зазвонившего телефона и, приняв поздравления от родителей по этому самому телефону, Сергей отправился домой. Посетив душ, оборотень решил все же лечь спать, дабы не "потухнуть" в разгар вечеринки в честь себя любимого.

Легкий ветерок плавно колыхал желтое, словно отлитое из золота море колосьев, создавая ощущение легкой ряби на поверхности этого своеобразного гигантского водоема. Седовласый воин и нетерпеливо похлопывал черными из тонкой кожи перчатками себя по бедру, в глазах плескалась ничем не прикрытая ненависть и жажда убийства. Но вот на сцене появились новые действующие лица.

К воину медленно и величественно шествовала небольшая процессия, состоящая из двух групп людей. Пять седовласых стариков, облаченные в белоснежные мантии, приближались уверенным шагом, опираясь на белые резные посохи. Голову каждого из них венчал ярко сверкающий в лучах полуденного солнца серебристый обруч. В центре каждого обруча горел белый камень, непроизвольно приковывающий взгляд к глазам старцев. В их, не выцветших от старости ярко голубых глазах, казалось, плескалась вся доброта, понимание и всепрощение всего мира. От одного только взгляда в эти глаза можно было затаить дыхание, на глаза непроизвольно навернулись бы слезы и возникло бы почти реальное ощущение, что в данный момент сидишь на коленях у своего дедушки, рассказывающего красивые волшебные сказки.