Джен Коруна - Год багульника. Весенняя луна

Она с благоговением протянула щепку Сигарту.

— Вот, возьми — кто знает, может, она спасет жизнь и тебе.

Хэур осторожно взял странный подарок двумя пальцами.

— Но что мне с ней делать?

— Просто носи с собой, а если тебе понадобиться моя помощь, достань и позови меня: через мгновение я появлюсь рядом с тобой. Только учти, ты сможешь вызвать меня лишь один раз — распорядись же им мудро…

Серые глаза Сигарта подозрительно сузились.

— Почему ты так заботишься обо мне? Я ведь не сильф, и даже не эльф.

Несколько мгновений Хега, не мигая, смотрела прямо ему в лицо. Сигарта передернуло от этого взгляда. Наконец, Хранительница улыбнулась и просто сказала:

— Потому что тобой управляет смерть — я вижу это. Она настолько сильна в тебе, что окутывает своим крылом не только тебя, но и тех, кто оказался рядом с тобой. Мое же царство — это жизнь, и я помогаю тебе, чтобы хоть немного восстановить равновесие. Кроме того, мне кажется, каждый лишний день твоей жизни значит очень много — намного больше, чем ты можешь себе представить…

— Это Моав тебе наговорила?! — обозлился хэур. — Она ошибается! Она еще совсем молодая и придает слишком большое значение некоторым вещам.

— Зато ты, по-моему, наоборот, совсем не придаешь значения тому, чему бы следовало. Например, той силе, что связывает вас с Моав: ты хочешь разорвать эту связь, даже не поняв, для чего она тебе дана.

— Я не хочу вмешиваться в то, в чем ничего не понимаю, — твердо, ровным голосом ответил Сигарт. — Эльфийские тайны относятся именно к этим вещам. И еще я не хочу видеть Моав несчастной, а со мной она может быть лишь несчастлива.

— Ты вправе поступать так, как считаешь нужным, однако не следует забывать, что воля Эллар сильна, и раз отступив от нее, ты можешь нарушить предначертанный ход событий.

— По-твоему, было бы правильнее заставить страдать бедное существо, виновное лишь в том, что послушалось своего сердца?!

Хега улыбнулась, не глядя на хэура.

— Мне кажется, ты недооцениваешь свою кейнару… Ее сердце — отражение света самой Эллар, едва ли стоит спорить с ним. Конечно, выбор за тобой, но мне кажется, желая оттолкнуть Моав, ты больше думаешь о себе, нежели о ней.

Она снова подняла на Сигарта прекрасные темные глаза. На этот раз он выдержал ее взгляд.

— Тот, кто не принимает бой, заранее проигрывает, — сказала Хега.

— А тот, кто вступает в битву, зная, что обречен на поражение, губит не только себя, но и тех, кто ему доверился.

Сильфа опять улыбнулась — на этот раз более искренне.

— А ты умнее, чем я думала, — проговорила она своим глубоким теплым голосом — Сигарту показалось, будто его погладила мягкая рука. — Похоже, Моав не ошиблась… Что ж, мне больше нечего тебе сказать — ты давно уже вышел из возраста моих подопечных!

Она рассмеялась тихим смехом. Напряжение, державшее Сигарта все это время, спало — теперь перед ним была всего лишь женщина, всю свою жизнь посвятившую детенышам. Заметив, что он все еще сжимает в руке подаренную щепку, он бережно спрятал ее во внутренний карман куртки, поклонился Хранительнице и зашагал обратно через лес.

***

Прошло еще два дня. Сигартом начало овладевать беспокойство, он не привык подолгу жить на одном месте, особенно без дела. Однажды днем, он, не выдержав, подошел к велларе.

— Моав, здесь очень хорошо, но может, двинемся дальше?

— Но ведь нас будут ждать только через пять недель.

— Я знаю, — не отступал хэур. — Но возможно, мы сможем за это время разузнать что-то о том, куда идти дальше… В любом случае, не стоит тратить время зря.

Эльфа вздохнула, она и сама понимала, что передышка закончена.

— Сегодня ночью Хранительница обещала показать мне керитры — Цветы слез, не терпящие света; они цветут лишь в новолуние. А завтра утром мы приглашены на танец сильфов в роще у храма — я очень хочу посмотреть. В общем, можем тронуться в путь после обеда…

На том и порешили. Солнце уже село, когда Моав и Сигарт, снова сменившие парадные одежды на свои обычные дорожные костюмы, стояли у стены Мермина. Фанзай провожал их до границы своих владений.

— Может быть, вы все-таки останетесь? — озабоченно предложил он. — Сегодня новолуние — не лучшее время для детей Эллар. Воины недавно видели в лесу сулунгов — эти звери опасны и безжалостны.

— У меня есть надежный защитник, которому не нужна ни луна, ни солнце, — улыбнулась Моав. — Мы и так провели в покое слишком много времени. Прощай, повелитель воздуха! Надеюсь, наши пути еще пересекутся.

— Возможно, даже быстрее, чем ты думаешь, прекрасная дочь луны, — ответил Фанзай и помрачнел.

Взглянув на него, Сигарт подумал, что ван Мермина не говорит и половины того, что думает. Легкая улыбка, а за ней — темные воды тайных мыслей… Только теперь он заметил, как они похожи с Хранительницей. Странно, что он не раньше не обратил на это внимания…

Они простились — через мгновение зеленая стена сомкнулась за путниками, оставив эльфу и хэура одних в темноте леса. Некоторое время они шли молча. Сигарт то и дело хмурил серые брови — уж больно не нравилась ему эта ночь. Он уже почти жалел, что они не вняли совету Фанзая и не переждали безлуние в Мермине. Моав действительно выглядела не лучшим образом — ее движения казались неуверенными, словно она плохо разбирала дорогу. Обычно такая ловкая, она часто оступалась в темноте, а ее веселый голос звучал натянуто и неестественно. Тревожила Сигарта и непривычная тишина — кому как ни рыси знать, сколько разных тварей, больших и маленьких, снуют под покровом ночи; теперь же они словно замерли — рысье ухо не могло уловить ни малейшего шороха под сенью исполинских деревьев. Ощущение опасности, точно червь, точило хэура — не зря умолкли звери. Он нервно поводил головой, пытаясь услышать или унюхать врага прежде, чем он услышит или унюхает их.

Они шли несколько часов. Темнота сгустилась, став плотной, как чернила. Точно живая, она напирала со всех сторон, выныривавшие из нее темные деревья обступали путешественников враждебными тенями, но эльфа не останавливалась. Сигарт ступал бесшумно — Моав то и дело оглядывалась, чтобы убедиться, что он рядом. Сигарт чувствовал, что она сама боится зловещего леса, хотя и старается всеми силами не показывать этого. Он усмехнулся про себя — гордый маленький Кузнечик…

— Фанзай говорил, что к утру мы выйдем к Кайд-Ирилю, — нарочито спокойным тоном начала Моав, для того, чтобы хоть как-то снять повисшее напряжение, но тут же умолкла — в звенящей тишине ее голос казался почти что криком.

Она испуганно взглянула на Сигарта, но даже он выглядел как мрачная тень. В темноте его зрачки расширились, как у ночного зверя, светлые глаза казались теперь почти черными.