Огнева Евгеньевна - Дети вечного марта

— От того! - Дайрен ткнул пальцем в стену. - Ты знал?

— Разумеется. Но повода для паники не нахожу. Все давным-давно сложилось. Наши отношения с людьми прочны, а традиции незыблемы. Нет необходимости, что-либо менять. Открывать глаза людям на их происхождение, - слышишь Эдвард, - вредно! И для нас и для них в одинаковой степени. Они не перестанут размножаться со скоростью лавины, даже если узнают правду. Хуже, они начнут претендовать на полную власть в нашем мире. Шак, - прости, конь, но прими правду, такой, какова она есть, - темен. Ты, Эд, воспитывался в великом доме, и должен знать: политика предполагает примат цели над средствами.

— Ты для оправдания своих целей кидаешь нарушителей границы в яму к медведям?

— А что еще с ними делать? Дрессировать? Воспитывать? Учить? Или запихивать обратно в шлюзы? Я поступаю гуманно, как по отношению к ним, так и к нам, избавляя мир от существ, которые в нем не приживутся, но которому могут сильно навредить.

— Где Александр? - потребовал Эд.

— Ушел патрулировать западный участок. Граница зашевелилась. У меня каждый воин на счету.

— Сашка уже ТВОЙ воин?

— Он сам так решил, - отрезал Влад и вышел из комнаты.

— Что, Эдвард, - подал голос Шак, когда отгремели шаги Пелинора, - опять мы попали? И этот кот спрыгнул?

— Однако, врет синьор хранитель границы, - легко улыбнулся Эд, показав клыки.

— Считаешь, врет?

— Уверен. Зачем иначе князю золото перепрятывать? Зачем его жене сказку сочинять про всяких там голубей: улетел, прилетел.

Жесткие складки на лице Шака начали расправляться. Губы помягчали. Каменная глыба плеч расслабилась.

— Значит, еще покатаемся, Эдди?

— Покатаемся, Шак-бар!

Шак-бар - брат-Шак - редкое древнее именование близкого родства. В клане так клялись друг другу перед боем. В обычной жизни родство не признавалось, только перед лицом смерти.

Эд несся куда-то на неоседланной лошади. В лицо хлестал ветер. Он судорожно ловил, вырывающуюся из рук, уздечку, до боли сжимая скользкий повод кончиками пальцев. Впереди был овраг. Во сне он точно об этом знал. Если не удержать узды, лошадь его сбросит. Он изо всех сил вцепился в полоску кожи. Но его начало стаскивать в сторону. Зацепиться за скользкий потный бок бешеного коня было невозможно. Ко всему, на голову завернуло плащ. Стало душно. Эд умудрился, не потеряв узды, освободить лицо; вдохнул и… проснулся.

В головах горел ночник. Все пространство комнаты заполняли люди. Впереди стоял Влад, за ним воины замкового отряда с топорами наголо.

Эд захлопнул глаза и упал головой обратно на подушку. Добрый хозяин, верный блюститель границы, пришел к нему среди ночи отнюдь не за тем, чтобы позвать на пирушку или на ловлю очередного монстра. Сегодня тем монстром оказался сам Эд. Шака, надо полагать, тоже сейчас поднимают. Или уже повели? А перспектива? От - то-то. Перспектива! Минимум - тихо выселят. Максимум - так же тихо скормят родственникам.

Надлежало мгновенно решить: драться, либо выждать и действовать по обстоятельствам. Голый и безоружный Эд тоже кое на что способен, но нужного эффекта ему не достичь.

Дайрену позволили встать и одеться. После этого один из воинов не очень умело спутал ему руки за спиной. Эд подвигал пальцами, сжал и разжал кулаки, решив повременить. Ему велели идти. Он пошел. В спину дышал Влад. Вскоре Эд запутался в переходах.

— Мы в какой двор идем? В малый или в большой? - Спросил он, не поворачивая головы.

— А тебе в какой нужнее? - отозвался Пелинор.

— Да я и остался бы с дорогой душой.

— Уже не получится, Эд. Жизнь так тебя ничему и не научила. Ты до сих пор не усвоил, что влезать на чужую территорию опасно.

— А я влез?

— Всеми четырьмя лапами. И наследил. Надеялся, что как в детстве любая шалость сойдет с рук? Но ты забыл, что по большому счету, - прости за откровенность, - никому на сегодняшний день не нужен. Хуже, ты представляешь потенциальную опасность для всех. Твоя игра давно проиграна, но ты продолжаешь кусаться и царапать прутья клетки, в которой оказался. Тем не менее я предложил тебе остаться в пограничье. Будь ты разумнее, Эд, ты бы согласился на мои условия. Не скрою, мне было бы гораздо легче, встань ты под мое знамя. Но ты, - Влад придержал пленника за связанные руки, - сам все испортил, решив скомпроментировать Эрику. Пойми, - Эду показалось, что Пелинор всхлипнул, - Жених не должен узнать, что сегодня произошло с его невестой.

— Она сама ему выболтает, - усмехнулся Эд. Дыхание медведя обжигало затылок.

— Нет. Она послушная девочка. Я ей все растолковал. Она поняла, и будет молчать.

— Санька чувствует лож за версту. Тут у него нюх почище собачьего.

— Пока он разберется, пройдет какое-то время. Он успеет привыкнуть к ней, к нам, к границе. - Понимаешь? - Пелинор развернул Эда и тряхнул за грудки. - Он мне нужен для дела. Я делаю дело, а ты только играешь. У тебя нет ни армии, ни денег. Ты - нищий арлекин! И у тебя никогда ничего не получится.

Ночь встретила сырым прохладным дыханием и запахом близких лошадей. Эд задрал голову, готовясь увидеть, врезавшуюся в небо громаду донжона, а различил ступенчатый контур внешней стены. Вокруг бесшумно сновали люди. Поодаль тихо фыркали, впряженные в повозки кони Шака. В одной куталась в шаль Фасолька. По лицу девушки бежали слезы. С крыльца под руки свели Цыпу и помогли беременной забраться в другую телегу. Следом, руки за спиной, в окружении конвоя шел Апостол.

— Вас проводят, - прогудел над головой голос Пелинора. - Недалеко. Дальше - сами. Но если вы повернете назад - пеняйте на себя!

— Ты мог выгнать меня одного. Их-то за что?

— Это из выбор. Не так я хотел с тобой расстаться, Эд. Ты сам все испортил.

— Не повторяйся, Влад. Бессмысленно.

— Уезжай! И чем быстрее, тем лучше.

На облучок телеги плюхнулся воин в лохматой шапке, поддернул вожжи, зачмокал. Лежа на соломе, Эд смотрел в звездное небо. Телеги прогрохотали по бревнам моста. В последний раз мелькнул край стены. Повозки съехали на дорогу. В вышине поплыли черные ветви деревьев.

Шак

Мало хорошего, если тебя ночью выдергивают из теплой постели, а ты при этом не понимаешь, чем прогневил хозяев. Когда понимаешь - тоже хреново.

Под куртку задувало. Шак распутал руки, вытащил из кучи барахла теплый плед, укрыл им, вздрагивающую Сольку, и себя заодно.

Опять грохочут на твердой дороге колеса. Опять переваливается боками телега. Полнеба загородила спина возницы.

Правь, парень, а я еще отдохну. Перемогли минутку в пряничных хоромах. Отъелись, отоспались на мягком. Хватит. Пора и честь знать. Интересно, чернявая лошадка будет его вспоминать? А он ее? То-то! Не жди от других того, что не готов дать им сам.