Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

— Ты действительно хочешь услышать ответ? — спросил он невыразительным голосом.

Я кивнула и в этот момент заметила сразу два чувства в его глазах: вину и боль. Его невысказанный ответ буквально кричал мне из этих глаз, и я спросила себя, слышат ли его другие.

— Да, — подтвердил Лука то, что я уже знала. Живот скрутило. Еще недавно приятный жар теперь болезненно жег и вызывал тошноту.

Это была не та тошнота, которая распространяется медленно и неторопливо подбирается к горлу. Эта тошнота настигла меня, как удар кулаком. Я сжала губы и затаила дыхание в надежде, что смогу подавить отвращение.

Это не помогло.

Грейс беспокойно заерзала, и я подумала, была ли она той, с кем спал Лука? Если да, то сегодня их второе свидание. Второе свидание! В мыслях формировались смутные картины: Лука лежит в кровати с Грейс. Пробует ее губы, целует тело и получает от нее то, что я еще не могла ему дать.

Слезы выступили у меня в глазах. Никто не должен их видеть. Я молча встала и покинула гостиную. Выходя, я услы­шала, как выругалась Апрель. А потом она бросила оскорб­ление Луке. Все это мне было безразлично. Я остановилась лишь на кухне перед шкафом с алкоголем. Не колеблясь, я достала бутылку виски и позволила себе большой глоток, чтобы смыть горечь с языка. Я хотела вернуть онемение, которое ощущала перед тем, как задала вопрос. Зачем я это сделала? Я всегда знала о существовании возможности, что Лука будет спать с другой женщиной. Однако предполагать что-то и знать правду — две совершенно разные вещи.

Я сморгнула слезы и сделала второй, третий и четвертый глоток из страха, что в любой момент меня может прервать Апрель, но она не пошла за мной. Очевидно, она догадалась, что мне нужно время, чтобы разобраться в мыслях и чувствах. Собственно, у меня не было права с болью и ревностью реагировать на ответ Луки. Я была виновата в случившемся. Лука просто смотрел вперед, и мне надо было делать то же самое. Но как быть с подсознанием, которое рисовало мне картины, где были он и Грейс?

Я не могла сказать, как долго стояла одна на кухне и обнимала бутылку виски, но в какой-то момент услышала шаги. Я вяло подняла голову, ожидая увидеть Апрель, которая не могла надолго оставить меня. Но передо мной возник Гэвин. Он снял с головы вязаную шапку, и его черные волосы торчали во всех направлениях.

— Привет, — сказал он мне. Голос звучал дружески и ободряюще, но я видела на его лице беспокойство.

— Привет, — отозвалась я и снова пригубила виски.

— Через три минуты полночь. Я подумал, вдруг ты захочешь вернуться к нам?

Первым инстинктивным желанием было отказаться, но что бы это дало? Я чувствовала бы себя еще хуже, не встретив новый год с новыми друзьями, как намеревалась. Я действительно хочу лишиться Луки?

— Я в порядке.

— Хорошо. — Тонкая улыбка появилась на губах Гэвина, и я почувствовала, что он хотел сказать что-то еще, но сдержался. Вместо этого он открыл холодильник и сунул мне в руки апельсиновый сок и бутылку шампанского, а сам взял бокалы.

Мы вместе вернулись в гостиную. Идти было тяжело. Когда я убежала, меня преследовали ярость и тошнота, но теперь я слишком отчетливо ощущала в животе смесь шампанского, текилы и виски.

В гостиной меня и Гэвина встретило холодное молчание, нарушал тишину только телевизор. Аарон сидел с Апрель на диване, положив руку на спинку, Коннор — на полу на корточках перед Аароном. Он беспокойно барабанил пальцами по колену и, как и Лука, равнодушно смотрел в телевизор. Лука удобно устроился в кресле. Грейс сидела у него коленях, а он обнимал ее рукой за талию, рассеянно поглаживая ткань платья. По собственному опыту я знала, как приятно чувствовать эти его прикосновения. Грейс, наоборот, казалось, больше не нравилось расположение Луки, о чем я позаботилась своим вопросом. Ее улыбка была очень напряженной, и она, наверное, искала предлог уйти отсюда после новогоднего шума, не выглядя при этом слишком невежливой.

Апрель посмотрела на меня. Она сжала губы и подарила мне сочувствующую полуулыбку. Я кивнула ей и тоже заставила себя улыбнуться. Из-за большого количества выпитого улыбка получилась довольно кривой. Аарон и Коннор мимолетно посмотрели на меня, в то время как Лука и Грейс игнорировали, но это, наверное, было даже лучше. Я не знала, что делала бы, если бы она попыталась заговорить со мной, чтобы извиниться или объясниться. Я больше не хотела сегодня ничего о них слышать. Переносить их присутствие, зная о том, что они касались друг друга обнаженными телами, уже было очень тяжело.

Гэвин и Аарон наливали шампанское и протягивали каждому из нас бокал, причем от меня не ускользнуло, что мой был заполнен лишь на треть.

А потом все ускорилось. По телевизору люди громко делали обратный отсчет.

— Десять. Девять. Восемь.

Я не разделяла их радостного ожидания, связанного с Новым годом.

— Семь. Шесть. Пять.

Убывающие цифры напомнили мне тиканье бомбы.

— Четыре. Три. Два…

Бум!

Ликование заполнило комнату. Рядом со мной Аарон прижал к себе Апрель, чтобы приветствовать новый год поцелуем.

Я не смогла сдержаться и посмотрела на Грейс. Казалось, тучи между ними рассеялись. Они целовались — по моему мнению, преувеличенно страстно. Рука Луки лежала на бедре Грейс, в то время как она положила руку ему на затылок, чтобы сделать более пылким поцелуй, в котором активно участвовали языки.

Я поднесла бокал к губам, выпила одним махом. И вскрикнула, когда чья-то рука неожиданно легла мне на плечо.

Гэвин улыбнулся.

— Счастливого Нового года, Сага! — И, прежде чем меня догнали мучительные мысли, он наклонился и легко поцеловал меня в губы.

Его рот был теплым, а сквозь алкогольный туман я была не в состоянии ощутить страх.

Я услышала рядом громкое фырканье.

— Отлично, теперь и вы обжимаетесь! — Коннор высказал презрение. — Я думал, что вступлю вместе с вами в новый год без поцелуев. Я снова один.

— Ооо, бедный Коннор-бэби! — сказал Аарон со смехом и присоединился с Апрель к нашей группке.

Краем глаза я увидела, что Лука и Грейс наконец оторвались друг от друга. Но к нам не подошли.

— Ты смеешься, но ты не одинока. — Коннор сделал жест рукой в сторону Апрель.

Аарон фыркнул:

— Мы не вместе. Это только поцелуй.

— Да что ты! Поцелуй — это поцелуй.

Аарон закатил глаза и протянул Апрель свой бокал шампанского.

— Подержи-ка. — Он снова повернулся к Коннору и обхватил обеими руками его лицо.

Глаза Коннора расширились.

— Что…

— Счастливого Нового года, — прервал его Аарон хрип­лым голосом и прижал губы к губам Коннора.

Это не был мимолетный поцелуй, как у нас с Гэвином. Рот Аарона медленно скользил по губам Коннора, и я увидела его язык, которым он нежно провел над нижней губой приятеля.