Евгения Горская - Пока ложь не разлучит нас

Действовать нужно было немедленно.

Ждать Антона дома она не стала. Вызвала такси и поехала к работе мужа. Лучше бы поехала на метро, пробки были ужасные, и до места она добралась, когда офисная стоянка уже наполовину опустела. Слава богу, машина Антона ещё стояла.

Отчего-то рядом с его машиной стало спокойнее. От кустов, окаймляющих стоянку, пахло шиповником. Она украдкой сорвала один цветок, понюхала и бросила в траву.

Лёгкий вечерний ветерок ласкал кожу.

Надо было позвонить мужу, но она медлила, несколько раз прошлась по улице, посидела на лавочке, выкурила сигарету. Разговор предстоял трудный, и она его оттягивала.

К оставшимся на стоянке машинам подходили владельцы, уезжали.

Антон появился, когда машин, кроме его, на стоянке не осталось. Камилла сделала шаг ему навстречу и замерла. Вместе с мужем и здания вышла девка.

В этом не было бы ничего ужасного, если бы Антон не поворачивал к девке голову так, словно боялся оторваться от неё взглядом. Он смотрел только на неё, даже когда спускался по ступенькам.

А потом шёл, наклоняясь к своей спутнице, как будто она тянула его на поводке.

Пара остановилась у шлагбаума. Пара не обнялась, не поцеловалась, но обмануть Камиллу было трудно. Она никогда не видела у Антона такого испуганного и робкого взгляда, когда он смотрел на эту тварь.

Камилла ошибалась, когда несколько часов назад считала, что на неё навалились все проблемы сразу. Сразу всё навалилось на неё только сейчас.

Антон напоследок кивнул девке, прошел мимо шлагбаума и заметил Камиллу.

Он подходил к ней молча, и Камилла молчала и, только когда он остановился совсем рядом, уткнулась ему в плечо.

Она собиралась рассказать, как Стас расспрашивал её про Ивана и как она, не ожидая никаких каверз, честно всё Стасу рассказывала, и как потом ужаснулась, прочитав информацию в Сети, и что теперь кто-то неизвестный ей угрожает, как угрожал Стасу, но тихо сказала совсем другое.

— Антон, мне страшно. — И почему-то добавила совсем глупое: — Я за тебя боюсь.

И заплакала.

Появление незнакомой девки круто меняло все планы.

Появление девки меняло всё, но Камилла этого ещё не осознавала.

К вечеру Соня работу закончила. Откинулась от компьютера, засмеялась и с удовольствием потянулась. Это означало, что она своей работой довольна.

Ивану нравилось, когда она смеётся. Ему всё в ней нравилось. И каждый раз казалось, что только сейчас он начинает любить её так сильно, как никто на свете не умеет.

Он хотел подойти и обнять жену, но тут зазвонил телефон. Иван чертыхнулся, ответил Камилле. Ни видеть, ни слышать её ему не хотелось до смерти.

Соня вопросительно на него посмотрела, и он, закончив разговор, объяснил:

— Камилла. Беспокоится, не сказал ли я Юле, что она спала со Стасом.

Соня больше не смеялась, задумалась. Он знал, о чём она думает.

— Послушай, — зло сказал он. — Камилле нужно идти в полицию. Я не могу быть ей охранником.

Он никому охранником быть не может. Ему приходится встречаться с массой людей, ему приходится вести бесконечные телефонные разговоры и отвечать на сотни писем. Он не может бросить свою работу, им с Соней нужно на что-то жить.

Соне и так досталось в жизни. Его долг обеспечить жене нормальное существование, всё остальное для него вторично.

Жена с грустью на него взглянула, отвернулась, покивала головой.

— Ничего с ней не случится! — рявкнул Иван. Он тоже всегда догадывался, о чём жена думает. — Всё! Не хочу больше о ней говорить.

Иван подошёл к Соне, чмокнул её в затылок и снова сел за компьютер.

Соня вышла, с кухни донеслось звяканье кастрюль.

Сколько лет пошло с тех пор, как он впервые её увидел? Шесть? Семь?..

Был сентябрь, кажется. Или уже начался октябрь? По утрам было по-осеннему холодно, а днём разогревало. Жёлтые листья падали на асфальт, дворники сгребали их в кучи.

Он тогда долго не звонил матери, несколько дней. А позвонив, сразу услышал, что голос у неё хриплый.

— Простудилась? — посочувствовал Иван.

— Простудилась, — засмеялась мать. — Не повезло! Погода отличная, а не погуляешь.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, — сразу отказалась мать от его помощи. Она всегда предпочитала никого не обременять, и его тоже. — У меня всё есть.

Иван всё-таки немедленно к ней поехал. Оказалось, что продуктов в холодильнике действительно много. А про лекарства он тогда спросить не успел, позвонили в дверь, и он пошёл открывать.

Девушка за дверью, увидев его, широко распахнула глаза от удивления. Глаза были чёрные, огромные, в пол-лица. А сама она была стройная, тонкая. И очень молодая.

Девушка весело улыбнулась и протянула ему аптечный пакетик с лежавшими в нём лекарствами.

— Вот. Для Ольги Петровны.

— Спасибо. — Иван взял пакет, а мать из комнаты крикнула, то есть прохрипела:

— Заходи, Сонечка.

Сонечка заходить не стала, весело покачала головой, крикнула матери:

— Поправляйтесь! — тряхнула чёрными прямыми волосами и побежала вниз по лестнице.

— Чудесная девочка. Знаешь, из тех, к кому не противно обратиться за помощью, — улыбнулась мать, когда Иван положил перед ней пакет, и обеспокоенно спросила: — Ты с ней расплатился?

— Нет. Не успел, — покаялся Иван, заглянул в пакет, достал оттуда чек. — Да тут ерунда, мам. Меньше тысячи.

— Надо расплатиться! — сурово посмотрела на него мать. — Тысяча — это для тебя ерунда.

Тогда он и узнал, что Соня — это та мамина бывшая ученица, о которой мать несколько раз упоминала в последнее время. Мать работала директором школы.

Девушка жила неподалёку, иногда случайно сталкивалась с матерью то на улице, то в магазинах. Поэтому мама и знала, что у Сони родители погибли в автомобильной катастрофе, а других родных у девочки не было.

Соня училась тогда то ли на четвёртом курсе, то ли на пятом. Где-то подрабатывала, конечно, но приходилось ей несладко, это и без объяснений было понятно.

Иван был поражён. Весёлая, смешливая черноглазая девушка, вручившая ему лекарства, совершенно не походила на несчастную сироту.

Сирота, когда мать о ней раньше рассказывала, представлялась ему страшненькой, убогенькой, с косичкой за спиной и почему-то в очках.

— Вань! — крикнула Соня с кухни. — Иди обедать!

— Иду, — проворчал Иван.

За окном качались ветки клёна. Сквозь густую зелень солнце почти не проникало, приходилось даже днём включать свет, но Ивану закрывавшая окно зелень нравилась. Она отделяла их с Соней от всего остального мира.

Впервые после смерти мужа, даже не так, после того как Юля увидела лежавшие в пепельнице Камиллины серьги, настроение не то чтобы улучшилось, улучшиться оно не могло, но дышать стало легче. Юля заметила, как напряглась Камилла, когда Юля сообщила, что виделась с Антоном.