Геннадий Чикунов - Я был там [история мальчика, пережившего блокаду. Воспоминания простого человека о непростом времени]

Вскоре группа, ужинавшая перед нами, вышла, и мы вошли в столовую. Воспитатель обнаружил недостачу в нашем строю только после ужина, когда мы выстроились, чтобы идти в группу. По всей территории детприемника была объявлена тревога. Все группы закрыли в помещениях под замок. Внутри здания произвели тщательный обыск по всем закоулкам. Снаружи начала поисковую работу милиция. Нас начали по одному вызывать в канцелярию на допрос. Подчиняясь неписаному закону, все, не сговариваясь, говорили, что видели, как беглец выпрыгнул в окно, кто готовил побег, не знаем. Говорить о том, что мы не видели, куда он побежал, было бессмысленно, потому что, во-первых, почти сразу обнаружили открытое окно со следами ботинок на подоконнике, во-вторых, вся остальная правда была бы воспринята как очередное вранье.

Ряд товарищей из нашей группы, убедившись, что нашего беглеца не поймали, стали готовить очередной побег. На сей раз решили использовать леса, которыми пользовались военнопленные немцы во время штукатурки нашего здания. Леса были поставлены со стороны двора и проходили прямо под окнами игровой и спальни. Решено было использовать окно спальни. Вся беда состояла в том, что все окна были заколочены гвоздями, и, чтобы осуществить этот план, нужно окна освободить от них. Это рискованное и ответственное дело было поручено сделать мне. В очередное мое дежурство по спальне мне вручили клещи с гвоздодером и показали, какое окно нужно освободить от гвоздей и проверить, открываются ли окна. Окна были двойные, и обе рамы заколочены. На мое счастье гвозди были забиты не глубоко, и выковыривать шляпки не пришлось. Первый гвоздь я вытащил быстро и хотел было открыть первую внутреннюю раму, чтобы вытащить гвоздь с наружной. В этот момент в дверях появился воспитатель. Мне показалось, что моя душа провалилась в пятки. Я быстро схватил в руки тряпку и сделал вид, что очень старательно вытираю подоконник от пыли. Не сходя с порога, он меня спросил: «Как дела?» и вышел в коридор. Если бы он пришел на несколько секунд позже, когда я открыл бы окно, то вопросов ко мне было бы гораздо больше. С большим волнением я вытащил второй гвоздь, проверил, открываются ли окна, все снова закрыл, вытер все следы взлома и приступил к уборке спальни. Только начав мыть пол, я несколько успокоился. В душе даже появилась какая-то радость, что все окончилось благополучно. Вернувшись в игровую, я отдал инструмент пацану, который мне его давал, и сказал, что все в порядке, окна открываются, на лесах все доски на месте. Он похлопал меня по плечу в знак благодарности, отошел к группе мальчишек, стоящих в глубине комнаты, и они о чем-то начали шептаться.

После отбоя мы, как всегда, сняли с себя верхнюю одежду, аккуратно свернули пакетиком и уложили на стол в игровой. Выстроились в коридоре в трусах и майках в две шеренги, чтобы идти в спальню. ВО ВРЕМЯ ПОСТРОЕНИЯ Я ОБРАТИЛ ВНИМАНИЕ, ЧТО НЕКОТОРЫЕ РЕБЯТА НЕ ПОЛОЖИЛИ СВОИ СВЕРТКИ НА СТОЛ, А ТАЙКОМ ПРОНЕСЛИ ИХ В КОРИДОР И ВСТАЛИ ВО ВТОРУЮ ШЕРЕНГУ, ПРЯЧАСЬ ЗА СПИНЫ ТОВАРИЩЕЙ. СТАЛО ЯСНО, ЧТО ПОБЕГ БУДЕТ СЕГОДНЯ.Воспитатель вышел из игровой комнаты, пересчитал стоящих в строю и дал команду идти в спальню. Когда мы все улеглись по своим кроватям, он выключил свет, закрыл дверь на ключ и ушел. В спальне воцарилась необыкновенная тишина. Многие видели ребят в строю с одеждой под мышкой и поняли, что сегодня ночью будет побег. И чтобы не вызвать воспитателя на шум в спальню, сделали вид, что сразу все уснули. Спальня освещалась только тем светом, который проникал со двора через окна. Сначала послышался осторожный шепот, потом несколько силуэтов начали быстро одеваться и поправлять свои кровати. Один из них подошел к окну, из которого я днем вытаскивал гвозди, аккуратно открыл обе рамы, перелез через подоконник и встал на доски лесов. Почти сразу же за ним последовали еще четверо. И они очень быстро начали спускаться на землю. Один из наших товарищей подошел на цыпочках к открытому окну и закрыл обе рамы. Не успел он дойти до своей кровати, как в окне появился какой-то силуэт, и послышался тихий стук по стеклу. Закрывавший окно быстро подскочил к раме, открыл обе половинки и силуэт быстро вскочил в спальню. О чем они шептались, было не понять, но после этого окно снова было закрыто, и они вошли в спальню, и скоро все стихло. Все это время в спальне стояла мертвая тишина. Все делали вид, что спят мертвым сном. Но в то же самое время всех распирало любопытство: почему один из беглецов вернулся назад. Несколько позже мы узнали, что он по лесам спустился до земли, а дальше идти побоялся, вернулся назад и забился под свою кровать. Ему разумней всего было раздеться, положить одежду рядом и сказать, что в последний момент бежать передумал и из спальни никуда не выходил. При таком раскладе вещей ему наказание было бы гораздо меньшим. А так он «загремел» в детскую колонию.

Когда мы все уснули по-настоящему, неожиданно в спальне загорелся свет, и раздалась команда «подъем». Нас выстроили в две шеренги в коридоре, пересчитали и стали допытываться, куда делись пятеро. Как всегда бывало в подобных случаях, все сделали вид, что крепко спали и ничего не знают. Вскоре нашли пятого беглеца, увели в канцелярию, а нас отпустили досыпать.

Оказывается, при пересменке, когда начали пересчитывать на столе одежду, которую мы оставили в игровой, не хватило пяти комплектов. А когда нас подняли, не оказалось в наличии пяти человек. Таким образом обнаружился побег. Забегая вперед, хочу сказать, что этих четверых так и не поймали, пятого отправили в колонию, а меня и еще нескольких ребят еще долго таскали на допросы как соучастников.

На следующее утро за мной пришли в группу и сказали, чтобы я шел в канцелярию. Зная по опыту, что после каждого побега всю группу вызывают на допросы по одному, я шел на этот вызов со спокойной душой. Скажу, что спал и ничего не видел, и попробуйте докажите, что это не так. Но при первом же вопросе ко мне я понял, что дурачком прикинуться не удастся. Меня сразу же попросили рассказать, как я вытаскивал гвозди из окон. Я начал было отпираться, но тут вывели из другой комнаты неудачного беглеца, и он в точности рассказал, что и когда я делал. После таких показаний мне пришлось сознаться. На прощание мне было заявлено, что за соучастие в организации побега я буду отправлен в детскую колонию. Среди нас были ребята, которые уже побывали в этих колониях. От них я узнал, что лучше всего попасть в срочную колонию, куда отправляют на определенный срок. Отбыл назначенный срок и свободен. А бессрочная – до исправления. Этот срок могут отодвигать до бесконечности. Если исполнится в колонии 18 лет, а начальство колонии будет считать, что ты еще не перевоспитался, то тебя переводят в тюрьму или в лагерь. Все последующие дни я жил в мечтах попасть в срочную колонию.