Геннадий Чикунов - Я был там [история мальчика, пережившего блокаду. Воспоминания простого человека о непростом времени]

Перед самым Новым, 1949 годом за мной снова пришли из канцелярии. Многие, в том числе и я, решили, что меня вызывают перед отправкой в колонию. На всякий случай пожелали мне доброго пути. В канцелярии кроме директора сидел еще какой-то мужик, не похожий на сотрудника детприемника. Я вначале подумал, что это конвоир, который должен сопровождать меня до колонии. В то же время из рассказов ребят я знал, что туда отвозит милиция, а этот был не в форме, и на милиционера явно не похож. Беседу вел со мной не директор, а этот мужик, что было тоже странно. И вопросы он задавал, не относящиеся к побегу. Его почему-то интересовала моя биография во всех ее подробностях. Потом он спросил, кем я хочу работать? В детприемнике я сдружился с Борисом Лефановым, и он убедил меня, что самая хорошая профессия – слесарь по ремонту машин и тракторов. Об этом я и заявил этому мужику. Он у меня спросил, а не хотел бы я поработать на авиационном заводе по сборке самолетов? На что я ответил отрицательно. После этого разговора меня отвели в группу. На вопросы ребят, зачем вызывали, я пожимал плечами. Я действительно не понял, с какой целью меня приглашали на этот разговор и при чем здесь авиационный завод?

МЫ БЛАГОПОЛУЧНО ВСТРЕТИЛИ НОВЫЙ, 1949 ГОД. НАМ В ГРУППЕ ДАЖЕ ПОСТАВИЛИ ЕЛКУ. ДЕД МОРОЗ ВРУЧИЛ КАКИЕ-ТО СКРОМНЫЕ ПОДАРКИ.Пятого января снова пришли за мной из канцелярии и сказали, чтобы я явился с вещами. Тут уж сомнений не осталось, что меня куда-то переводят. Первой на ум пришла, конечно же, колония. В канцелярии снова сидел тот же мужик, который беседовал со мной до Нового года. Встретил он меня с улыбкой. Назвал свое имя и отчество. Имя его я уже забыл, а вот фамилию помню до сих пор – Огарок. Он сказал, что забирает меня с детприемника на завод. Я уже привык к здешнему распорядку и не хотел никуда переезжать. Тем более что буду работать не по ремонту машин и тракторов, а по сборке самолетов. Хотя самолетами, как и все мальчишки моего возраста, интересовался не меньше, чем тракторами. Детприемник выдал мне спортивный костюм, телогрейку, зимнюю шапку, ватные рукавицы, и Огарок повез меня на трамвае на новое место жительства. В то время на Невском трамвайные линии еще не были сняты, и мы сели в трамвай прямо у Александро-Невской лавры. У Гостиного двора пересели на другой трамвай и ехали еще очень долго. В те годы зимы были морозные, вагоны в трамваях не отапливались, и вагонные стекла покрывались толстым слоем льда с замысловатыми рисунками. В первом и во втором трамваях народу было не много, и нам удалось занять сидячие места. Огарок посадил меня к окошку, и я, проделав ногтем в стекле узкую щель, пытался определить, куда меня везут. Центральную часть города я знал и помнил хорошо, и поэтому до Гостиного двора мы проехали немало знакомых мне мест. С Гостиного двора я узнавал места только до Марсова поля и Кировского моста. Дальше пошли улицы, проспекты и мосты, где я раньше или не бывал, или просто забыл. Доехав на трамвае до остановки «Черная речка», дальше мы около километра прошли по Строгановской набережной (сейчас это Ушаковская) и пришли к деревянному дощатому бараку, который прижимался почти вплотную к высокому забору с колючей проволокой наверху. Это было заводское общежитие, где проживали одинокие ребята, работавшие на авиационном заводе. Меня поместили в огромной комнате, где стояло более десяти коек. Все жильцы были старше меня. Среди них я был самый молодой. В январе 1949 года мне было 14 лет и 5 месяцев от роду.

Свои блокадные воспоминания Геннадий Николаевич Чикунов начал писать в 2005 году. Как сказал в интервью автор, и ныне здравствующий, основной мотивацией стала просьба детей и внуков, которые «однажды стали путаться в моих историях и вот, попросили запечатлеть историю моей жизни на бумаге». Представленная читателю книга – это лишь небольшая часть автобиографии Г. Н. Чикунова. В полном виде эта рукопись, хранящаяся в личном архиве автора, состоит из более семисот убористых страниц текста, которые охватывают не только детские и подростковые годы автора с 1934 по 1949 год, пришедшиеся на блокаду Ленинграда, эвакуацию и тяжелое послевоенное время, но и жизнь автора вплоть до конца 1980-х годов.

Как сложилась жизнь героя этой книги после 1949 года? 18 января 1949 года четырнадцатилетний Гена Чикунов оказывается на Ленинградском Северном авиационном заводе. Как вспоминает автор: «Когда директор ввел его в курс дела, полковник предложил оформить меня в качестве сына завода. Он напомнил, что во время войны очень много пацанов воевало в полках в звании сынов полка, а почему он не может поработать в качестве сына завода?» В следующие пять лет Гена работает учеником жестянщика, жестянщиком, резчиком по металлу, сборщиком; как рабочий участвует в сборке самолетов и вертолетов на секретном военном производстве. В воспоминаниях автор рассказывает не только о своей профессиональной жизни, но и воспроизводит детали городской повседневности, рисуя яркий портрет советской рабочей молодежи в восстанавливаемом после войны Ленинграде. В это время молодой человек живет настоящим – ходит в библиотеку, занимается фотографией, играет на баяне, заводит друзей, дерется с хулиганами на Черной речке, – но прошлое, в том числе тяжелое блокадное, постоянно врывается в память. Г. Н. Чикунов вспоминает о конце 1940-х как о времени, когда недавний страшный опыт блокады музеализируется, становится общей официальной «историей», которая от этого не становится менее личной, волнующей, провоцирующей воспоминания об индивидуальном травматическом опыте (напомним, что во время блокады и Ленинградской битвы погибли и мать, и отец героя этой книги). Как рассказывает Г. Н. Чикунов:

«В мою бытность в Ленинграде существовал… замечательный музей, в котором были выставлены уникальные экспонаты времен Великой Отечественной войны. Это – „Музей обороны Ленинграда". Там стояли немецкие танки „Тигры" с дырками в мощной броне. Самолеты Героев Советского Союза, воевавших в ленинградском небе, были подвешены под потолком и создавали впечатление, что они все еще летят. Был выставлен ленинградский трамвай, который был разбит немецким снарядом в блокадные дни, 125 г хлеба, которые получали мы в ту суровую зиму 1942 года. Мне особенно запомнилась панорама блокадного города, которую можно было увидеть в иллюминаторе самолета. По каким-то непонятным причинам (А. П. – Закрытие музея произошло в рамках Ленинградского дела 1949–1952 гг.) этот музей закрыли, все экспонаты куда-то растащили, что вызвало всеобщее недовольство горожан».

Вернувшись в Ленинград в конце 1940-х, Г. Н. Чикунов остается в городе недолго. Уже в 1955 году молодой человек вместе с другими комсомольцами отправляется добровольцем на освоение целины в Казахстан. Там Геннадий в тяжелых условиях работает трактористом в совхозе им. Жданова, занимается художественной самодеятельностью, не оставляет надежду поступить в музыкальное училище. В это время Г. Н. Чикунов женится на девушке Валентине, рождается его первый ребенок. На целине автор проведет целых пять лет. Хотя кампания по освоению целинных земель закончится провалом, Г. Н. Чикунов всегда будет воспринимать свою «целинную эпопею» как особую миссию, делавшую жизнь и работу его поколения важной и осмысленной. Это неудивительно: среди целинников было немало молодых людей, переживших блокаду, и для них призыв государства «спасти страну от голода», осваивая новые земли, имел особое значение. Как вспоминал автор во второй части автобиографии «Целина»: