Альфред Элтон Ван Вогт - Избранные произведения. Том I [Компиляция]

Мастерс все еще шел в направлении гребня, до верхней точки которого, похоже, оставалось примерно сто футов… когда увидел обнаженных людей.

«Мать, он видит нас! Дай нам больше силы!»

Мастерс остановился, а потом покачнулся. Совершенно неожиданное движение, но когда-то он уже делал его прежде. Тогда он сошел с тротуара… и тут же шагнул назад с неожиданной скоростью, когда паровой автомобиль, бесшумно, как наступление темноты ночи в деревенской местности, просвистел в воздухе на том месте, где еще мгновение до того стоял он.

Тогда он среагировал быстро. Крутнулся в сторону, куда двигалась машина, навсегда запечатлевая номер машины в своем мстительном мозгу. И вот так началась последовавшая затем трехлетняя битва в суде, проводимая на деньги Мастерса-старшего, в то время как сам Стивен выдвигал все более и более изощренные обвинения против незадачливого владельца парового автомобиля, и суд вынес приговор в пользу Стивена, осудив ответчика на миллион долларов, основываясь на совершенно ложном утверждении, что он знал этого мужчину и что это было покушение на его жизнь. Понадобился Верховный Суд, чтобы пересмотреть это решение, но для этого ответчику пришлось затратить 84 тысячи долларов.

К тому времени Стивен и сам уже верил в каждое слово своего вранья. И часто впоследствии с цинизмом замечал, как же трудно для богатых людей добиться справедливости.

В других случаях Стивен реагировал на неожиданную угрозу прыжком, изгибом тела или совместным действием мозга и мышц. Быстрым — ибо подобные вещи никогда не длились долго для него. Даже сейчас, когда он отшатнулся в предчувствии ужасной опасности, в его голове быстро промелькнули воспоминания о предыдущих угрозах, после чего до него вдруг дошло, что дюжина людей слева от него не были совсем нагие, как ему показалось сначала. На них были набедренные повязки, закрывавшие небольшую часть тела.

И затем его охватило чувство столь острое, что причиняло боль его внутреннему «я», и столь глубокое, что его можно было сравнить разве что с теми моментами в его прошлом, когда он испытывал к кому-либо страстную ненависть; но это было не тем чувством, НЕ теми случаями, когда с помощью суда ему удавалось получить какое-то удовлетворение, расквитавшись в конце концов с одним из — как он их называл — сукиных детей.

Слишком поздно. Обдумав столь много мыслей, и некоторые из них были совсем новыми для него, после тридцати секунд, которые он провел, пригнувшись к земле, он нерешительно побежал в сторону, которая уводила его от этих странных людей.

Лишь с большой натяжкой его трусцу можно было назвать бегом. Стивен чувствовал внутри себя сильное желание оставаться на месте и с неохотой заставлял себя Убираться прочь. Словно внутри него какой-то барьер препятствовал этому. Через минуту, заметив, что те люди тоже не торопятся, он перешел на ходьбу.

Стивен продолжал быстро идти, ощущая какое-то беспокойство. Сейчас он шел примерно параллельно гребню, и между ним и холмом, с которого он появился, уже прогнулась полоска неровной земли Очевидно, что вернуться на корабль ему придется другим путем, минуя следующий холм, поскольку группа дикарей (теперь он заметил, что в руках у них были предметы, напоминавшие Короткие копья, и теперь стал очевиден их культурный уровень) могла перехватить его, если бы он попытался вернуться тем путем, которым прибыл.

По какой-то причине, обнаружив, что дикари находятся на низкой стадии развития, Стивен решил, что опасности особой нет. Почему-то все случившееся не внушало ему каких-либо опасений. Вокруг него безмолвствовала дикая природа — единственным звуком было громыхание его тяжелых ботинок и поскрипывание скафандра. Внезапно показалось, что главной помехой его движения является как раз скафандр.

Сразу же после этой мысли Стивен начал откручивать и развинчивать крепления комбинезона, чтобы освободить стяжки. Конструкция комбинезона была удобна в обращении. Но перед тем, как окончательно снять с себя комбинезон, ему пришлось остановиться и постоять сперва на одной ноге, а потом на другой, чтобы вытаскивать поочередно ноги из нижней части скафандра.

И именно когда он выпрямился, покончив с раздеванием и освободившись от мешавшего двигаться комбинезона, он увидел вторую группу полуобнаженных людей, появившихся из лощины впереди, меньше, чем в ста ярдах от него. Эти люди тоже несли копья и двигались в его сторону.

Стивен помчался, направляясь теперь к пересеченной местности, чего он раньше надеялся избежать.

«Что за нелепость!» — подумал Стивен.

Неожиданно дорогу ему преградил небольшой ручей. Довольно широкий и не сказать чтобы неглубокий. После секундного колебания Стивен бросился с разбега в него, сразу же погрузившись в воду до колен, а затем по плечи; и вот уже он поднимается вверх по крутому склону противоположного берега. Промокший, увязая по колено в грязи, он с трудом выбрался из воды на скалистый берег, усыпанный камнями. И снова бросился бежать.

Но тут же споткнулся и упал. Потом встал. Однако угодил в какую-то яму и подвернул лодыжку. От боли хотелось лечь и не двигаться. Но, когда он посмотрел на своих преследователей, то увидел, что обе группы ближе, чем он думал — и слишком близко к вершине холма, где он искал спасение. Ближайшая группа находилась всего в двадцати пяти ярдах от него, и теперь он мог различить их человеческие лица.

Это был один из тех моментов, когда кажется, что время останавливается (чего на самом деле не происходит). Когда все застывают в пространстве и времени (остался только он, Стивен).

И лишь сейчас, когда он разглядел их лица, он впервые осознал этот факт.

«Человеческие существа!»

Правда, это не очень поразило его. Даже сухарь-антрополог пришел бы в большее возбуждение, чем он сейчас. А более впечатлительный ученый так просто затрясся бы от восторга — но подобное состояние было неизвестно такому лицемерному существу, как Стивен. У него не было особенных убеждений. Но однажды ему пришлось (ибо не удалось уклониться от этого) поприсутствовать на одном из собраний ученых мужей, где обсуждался вопрос существования иных рас на других планетах. Вот поэтому-то и столкнувшись в реальности с подобным фактом, он и застыл на месте, не в силах оторвать взгляда от них в течение нескольких секунд.

Туземцы Миттенда, которых он видел, были почти белыми, но все же в них была какая-то примесь, сразу отметил он, потому что и сам был не чистокровным белым, почему, бывало, и называл себя сам — ради смеха, конечно, — «гражданином мира». Его прабабка была метиской; и никто не знал, чего в ней больше: индейской крови или бледнолицых. Да это никого и не беспокоило, потому что она была невероятно красива. Его дед женился на очень привлекательной женщине, которая имела примесь китайской и гавайской крови. А отец Стивена — на девушке, имевшей немецко-русские корни, с черными волосами и испанской внешностью.