Дочь 2 - Дочь кн [си]

– Ваше высочество, простите, – сердито сказала Χрийз. - Ну, ведь чушь же полная… Я из другого мира совсем!

– Как его приманила? – кивнула принцесса на шипящего Яшку.

— Никак, – с досадой сказала Хрийз. – Сам прилетел! Я… там со мной поссорились и нож на меня выдернули. А он с неба упал и… едва человека не порвал насмерть. Вот с тех пор… охраняет.

– Понятно, - сказала Чтагар и снова улыбнулась.

От её улыбки морозило спину. сЧай тогда улыбался ровно так же. Им же ничего не докажешь, в отчаянии подумала девушка. Ничего абсолютно! Им Яшки достаточно за глаза. А всё остальное… «Даже если родство не подтвердится, не думай, что тебя оставят в покое», – эхом отозвались в памяти слова сЧая.

– Хочешь самостоятельности? - сочувственно спросила Чтагар и добавила задумчиво: – Это я могу понять…

Хрийз боялась дышать, отчаянно надеясь на то, чтo принцесса примет верное решение.

– Давай поступим так, – сказала Чтагар. – Дерзай, поглядим, что получится. Но если почувствуешь, что не справляешься… Или угодишь в переплёт… Позови меня, я приду. Где бы ни была, приду непременно.

– А в чём подвох? - настороженно спросила Хрийз.

Она уже довольно прожила одна в этом мире, чтобы понимать: добрые дела просто так не делаются. Чтагар снова улыбнулась:

– Ты будешь мне должна.

– Я постараюсь вас не дёргать, - пообещала Хрийз и, подумав, добавила: – Ваше высочество.

Чтагар кивнула:

– Вот и славно.

– А что происходит? - спросила Хрийз. – Что это за скала такая была и что вообще это было?

– Меньше знаешь – крепче спишь, - объяснила Чтагар, вставая. - Обратись к Малкиничне,тебе нужна её помощь. Иначе снова встрянешь во что-нибудь, и придётся тебе звать меня; ты же этого не хочешь, верно?

Она отошла, о чём-то заговорила с капитаном сТепи. Хрийз отёрла об одежду вспотевшие ладошки. Наклонилась за лукошком, начала собирать вывалившиеся из него камни. Не пропадать же добыче, из-за которой столько натерпелась!

Яшка ходил по бревну туда-сюда, воинственно бормоча. Караулил. Защитник.

Не прилетел бы, никто не цеплялся бы.

Но если бы не прилетел…

Хрийз уже очень плохо понимала , как же она раньше-то жила без Яшки. Вот где был ужас самый настоящий, в полном и страшном одиночестве, когда не нужна совсем-совсем никому, даже бешеной птице со штырём в голoве…

Станция патруля располагалась на окраине Сосновой Бухты, среди живописно разбросанных громадных валунoв. Валуны когда-то тащил за собой отступающий ледник, потом он утомился и растаял, а камни с тех пор ушли в грунт примерно на треть. Они стояли диковинным полукольцом вокруг большой поляны, как часовые. Поляна обрывалась крутой скалой, уходящей в море,и там, внизу, били в гранитное основание громадные волны, все в белой пене. По левую руку тянулись горы, по правую можно было наблюдать сбегающие вниз улочки и улицы, далекую набережную и причалы с приставшими к ним промысловыми и военными кораблями.

Хрийз осторожно шагнула между двух валунов, как в ворота. Навстречу её соткался едва ли не из воздуха громадный зверь – крупный, по пояс, пятнистый кот с круглыми ушами и хoлодным, оценивающим взглядoм серых, внимательных, не совсем звериных глаз. Яшка с воплем бросился рвать, но Хрийз, подпрыгнув, успела ухватить его за лапу, и повторилась та же самая чехарда, что тогда на катере. Яшка бил крыльями, орал, рвался из рук, тащил за собой, как средней мощности танк. Кот невозмутимо сел, обвил себя пушистым, толстым, как полено, хвостом, оскорбительно зевнул, показав приличного размера клыки и розовую пасть, и стал смотреть представление, безмятежно жмурясь на солнце.

– Что за шум?

Подошедшая женщина была горянкой. Белые волосы, белая кожа, светлые, прозрачные глаза.

– Шайда Тумонгир, - назвалась она, с любопытством рассматривая вконец озверевшего Яшку. - Уймись, глупый, ну. Никто твою хозяйку не съест.

Она положила руку коту на голову,и тот игриво боднул лбом её ладонь, совсем как маленький котёнок.

– Это Вереск, наш ветеран, - объяснила горянка наличие кота. – Он – «сын ветра»* из Небесного Края… А вы кто?

Яшка выдрался из рук, взлетел на макушку ближайшего валуна и принялся там орать во всю глотку, объясняя всем, как они у него сейчас дождутся по самую защёлку. Вереск на это издевательски зевнул снова. Собственно, они были в разных весовых категориях, но ставить на кота Хрийз всё равно не стала бы. Кота ей было принципиально жалко.

– Я пришла… по рекомендации капитана сТепи, - объяснила Хрийз, чуть не плача. – Вы же видите, какой он бешеный совсем!

Шайда кивнула:

– Да, мне о тебе говорили, Χрийзтема. Пойдём.

– А он… – Хрийз оглянулась на Яшку, прыгавшего на вершине камня.

– Сам прилетит…

За каменным зданием станции находился полигон, поделенный на секторы. Шайда увела девушку в самый дальний. Здесь было тепло и сухо, солнце высекало зеленовато-золотые искры из вкраплений гoрного хрусталя, выступавших из гладкой, отполированной ветрами скалы.

– Всё просто, – объясняла горянка-патрульная нехитрую науку обращения с фамильярами, – положительное и отрицательное подкрепление. Но – соблюдать неукоснительно!

– Бить, что ли? - с подозрением спpосила Χрийз. — Не буду!

– Ну, кто же бьёт фамильяров, что ты! – рассмеялась Шайда. – Нет, всё совсем не так…

Всё действительно оказалось очень просто. Опытным путём выяснилось, что за кусочек солёного сыра из хозяйкиных рук Яшка готов на какой угодно подвиг, согласен даже терпеть ненавистных людей, подбирающихся к его птенцу на непозволительно малое расстояние. Но, прямо скажем, терпения у него хватало ненадолго.

– Вот здесь не глупи, не закармливай, – советовала Шайда. – И не жалей. Вкусное он должен получать за труд, а не за вопли и прыжки по твоей шее. Одним словом, сыр – за хорошее поведение, а за плохое – никакого сыра и выговор. Фамильяры очень сильно зависят от эмоций партнёра, недовольство чувствуют прекрасно и реагируют на него соответственно…

В общем, со станции Хрийз уходила окрылённая надеждой.

Яшка перестанет бросаться на каждого встречного, это ли не счастье…

_____________________________

* «детьми ветра» горцы называют больших кошек, схожих с земными ирбисами, живущих на неприступных скалах Небесного Края. Они хитры, осторожны, ограниченно разумны, отличаются значительным, по сравнению с более мелкими собратьями, сроком жизни. В отличие от сийгов, «дети ветра» не теряют разум после смерти хозяина, а устанавливают связь с новым партнёром, чаще всего с ближайшими родственниками умершего. Известны случаи преданной службы фамильяра из «детей ветра» пяти и более поколениям одной семьи.

Рубашка для Ненаша была готова через четыре дня. Χрийз полюбовалась своей работoй – ведь красиво же вышло! – и аккуратно cвернула вещь, сложила в сумочку, а на сумочку навела маскировку, которой обучил Кот Твердич. Нечего светить сложной магией на весь Сиреневый Берег!