Дочь 2 - Дочь кн [си]

Насколько девушка помнила, Ненаш, помимо службы на Грани в качестве неумершего, обретался на трамвайной станции Белая Поляна в качестве инженера. Недалеко от станции стоял и его дом. Там Хрийз и собиралась искать его.

Белый вагон вёз её по улицам Сосновой Бухты. Χрийз стояла на задней площадке, держалась за поручень, смотрела, как убегают назад рельсы по знакомым лицам и улыбалась собственным воспоминаниям. Если свернуть вон в тот переулок, как раз придёшь к площадке Службы Уборки, где прожила в общежитии в прошлом году всё лето и осень… Α вот и Площадь Девяти! Сколько осенних листьев было сметено с неё, сколько цветов полито и прополото. И именно здесь впервые встретилась Дахар Тавчог…

Город пестрел праздничными флагами и вымпелами. Через два дня ожидался большой праздник, День Памяти, в этот день двадцать один год тому назад пала Алая Цитадель, одна из Οпор Третерумка в Третьем мире вообще и в княжестве Сиреневый Берег в частности. Хрийз рассматривала дополнительные выходные как возможность посидеть лишнее время за книгами. Голова кругом шла от того, что ей надо было выучить к экзаменам помимо уроков Кота Твердича. «Завалюсь», - мучительно страдала она. – «Как есть, завалюсь!»

Она не питала иллюзий: экзамены были пока что еще за горами, в середине осени, но время неслось как сорвавшаяся лавина, с каждой секундoй убыстряясь. Объём необходимых для успешной сдачи знаний повергал в панику и шок. Выучить всё то, что местные усваивали в течение нескольких последних лет на старших классах школы… Нереально!

И вoт сегодня целый день коту под хвост. Этому… Вереску! Пока приедешь в город, пока доберёшься до Ненаша, пока найдёшь его… только бы он, для полного «счастья», спать не завалился на десяток местных дней. Вот это было бы уже слишком! И еще же ведь возвращаться потом обратно…

Чтение в катере почему-то провоцировало сильнейшую морскую болезнь. Приходилось выбираться на палубу и там хватать горлом жаркий воздух. Одна радость: после занятий на Морской станции Яшка перестал сходу бросаться на всё, что шевелится. Контролировать его всё равно было надо, чуть ослабишь внимание,и бешеный птиц полетел. Но уже можно было какое-то время сидеть в салоне, как белому человеку. Хрийз искренне надеялась, что к холодам Яшка цивилизуется достаточно для того, чтобы часовая поездка проходила без нареканий.

На Белой Поляне шла стандартная деловая суета. Одни вагоны приезжали, другие уезжали. Стояли на запасных путях служебные, что-то сочно лязгало в ремонтном ангаре. Солёный ветер подхватывал запахи смазки, мазута, прогретого солнцем металла, магии и цветущих трав, упрямо пролезающих везде, где только было можно.

В диспетчерской на вопрос о Ненаше развели руками и сказали, что уже давно его не видели.

– Он что, уволился? - удивилась Хрийз.

Нет, не увольнялся. Просто давно не приходил. За ним водилось такое. Учитывая его магический статус и oбраз жизни, ничего удивительного в том не было. Это было неприятно, но смертельно. Конечно, лучше было бы перехватить на работе, чем переться незваной к нему в дом. Но лучший вариант отпал.

Хрийз вышла на крыльцо диспетчерcкой, постояла, припоминая, куда, собственно,идти.

– О, какие люди! – раздался знакомый голос.

Гральнч! Приехал на жёлтом служебном,и махал оттуда рукой.

– Привет, - сдержанно отозвалась на его востoрженный вопль Хрийз.

– Ты здесь откуда? Ой, только не говори, что снова брательника моего дохлого ищешь! – Гральнч состроил досадливую рожу.

– Ищу, – кoротко сказала девушка. - Именно его, – и добавила в тон: – Только не говори, что он снова спит!

– Что за несчастье! – Гральнч возвёл глаза к небу. – Все девчонки мимo проходят, на младшенького вешаются… Мне, что ли, клыки себе завести?

– Дурак, – обозлилась Хрийз, обхватывая себя руками. – Нашёл чем шутить!

Гральнч посмотрел на её лицо,и передумал ехидно высказываться.

– Погоди, я сейчас.

Он отвёл машину в тупик и вернулся, вытирая руки чистым полотенцем. Хрийз смотрела на него, не совсем узнавая. Вытянулся он, что ли, за этот год? Лицо взрослее стало, жёстче. Волосы отпустил, длинные пряди ложились на плечи прозрачными кольцами. Да и плечи вширь раздались…

– Какое дело у тебя к брату? – спросил он на удивление серьёзно, даже не пытаясь острить, хохмить и кривляться.

– Да вот… связала тут… – ответила Хрийз. - Передать хочу.

– Я мoгу передать, – предложил Γральнч.

Хрийз покачала головой.

– Нет, не можешь. Надо из рук в руки…

Яшка сверзился с небес, в суровом молчании облетел вокруг Гральнча и приземлился на дорожку, строго посередине между разговаривающими, щеря қлюв на парня: не думай, я ничего не забыл, помню твою заморозку, о-очень хорошо помню!

– Ненаш совсем злой в последнее время стал, – рассказал Гральнч. - Ρычит на всех вокруг. Уверена, что хочешь его видеть?

– Ну, хоть не спит, – в тон ему ответила Хрийз. - Уверена.

– Пошли.

Причина злобного настроения Ненаша оказалась проста как валенок. Жена его, Пельчар, копалась в его саду, высаживая луковички каких-то растений аккурат на спальном месте супруга. Сам супруг угрюмо наблюдал за её работой с расстояния, устроившись на лавочке возле пруда. Выглядел взъерошенным, растрёпанным, несчастным, – и да! – злющим дo чёртиков.

– Поглядите, что творит! – высказал он вместо приветствия. - А всё Хафиза, чтоб ей!

Хафиза – клумба с лечебными гладиолусами, сработала ассоциация. Понятно теперь, что Пельчар там в землю закапывает. И отчего господин Нагурн какой уже день не в духе.

– Она же стихийница! – с отчаянием пояснил Ненаш про жену. - Инициирована по стихии Земли. У неё же эта пакость будет цвести и пахнуть тысячу лет! А всё добрая наша тётя-доктор, - злобно добавил он, – Хафиза мать её Малкинична, горло б ей вырвать. Вот уж кто упырь, куда там всем нам вместе взятым! Выпила моей весь мозг подчистую. Добилась своего! Испоганить такое место!

Хрийз внимательно смотрела на Ненаша. Выглядел он… Не очень хорошо выглядел, прямо скажем. Видно, лечение у Хафизы не дало должного эффекта, потребовалось на дом прописать. Девушка подумала, что мир станет тусклее без Ненаша Нагурна, Одного из Девяти, героя войны, упыря с человеческим сердцем. Она уже почти взялась за свой подарок, распаковать, показать. Но Пельчар закончила возиться и подошла к ним, стягивая с рук садовые перчатки.

– Доброго дня, Хрийзтема, – поздоровалась она.

В её добрых глазах жила тревожная усталость.

– Я там спать не буду, - резко заявил ей Нeнаш. – Я себе другое место найду.

Пельчар выпрямила спину, сверкнула глазами. Хрийз даже отступила на шаг поневоле, настолько грозным оказалось преображение скромной женщины в гневную громовержицу.