Алексей Зимин - Единицы условности

«Сейчас вам покажут вашу комнату, потом сок, а потом хайкинг. Опаздывать нельзя», - сказано это было таким тоном, что стало понятно: этот человек серьезно настроен сделать меня другим человеком.

В окна комнаты стучали тяжелыми ягодами о л ивовые ветви, сок из андалусийских огурцов ничем не отличался от сока из огурцов московских.

Хайкинг под предводительством правой руки Лизы Джине, инструктора по йоге Сюзанны, оказался неспешной и довольно плавной прогулкой по окрестным холмам.

Кроме меня и моей жены на этой неделе де-токсикации решили подвергнуть себя промо-утер из Нью-Йорка Кристина, домохозяйка из Дублина Марлин, продюсер ВВС Виктория, скучающая миллионерша Мария и актриса Кри24 стин Скотт-Томас, известная по «Английскому пациенту», каковым она в данный момент, в общем-то, и являлась.

Инструктор Сюзанна в красках рассказала нам историю своей жизни. Она была замужем. Потом заболела. Потом уехала в Индию. Там с ней случилось просветление, в результате которого, как я понял, исчезли и болезни, и муж. Теперь она счастлива.

У Лизы Джине история оказалась не менее увлекательной. Она была подающим надежды фотографом, но вдруг ее всю покрыло какой-то, извините, паршой. Все врачи, как водится, отступились. Но тут в Лондоне проездом случился один американский натуропат. Он сказал Лизе: бросай все и иди со мной.

Надо отдать должное Лизе, она ни минуты не колебалась. Натуропат научил ее пить огуречный сок и приоткрыл глаза на то, как устроен обмен веществ и вообще мир. Парша исчезла, Лиза бросила фотографию и теперь учит так драматически доставшемуся ей знанию всех желающих.

После таких историй огуречный сок пился как-то особенно вдохновенно. Жизнь - это унисон (- 1,6 кг)

(Вечером перед всеми нами выступала Лиза. Ее речь была горяча и обличительна. Надо сказать, она умеет держать аудиторию. Даже я, по25

Алексей ЗИМИН ЕДИНИЦЫ УСЛОВНОСТИ нимая ее торопливый, беспощадный английский через слово, был, чего греха таить, заворожен нарисованными ею картинами. А картины были такие.

Мы сами не понимаем, что творим. А давно уже пора бы выучиться понимать. Есть вещи, которые убивают нас. Есть - которые только ранят. И мы совершенно не делаем между ними различия, хоть и давно пора. Вся беда в том, что мы не умеем слушать собственный организм. Мы часто выдаем свои собственные грязные желания за потребности организма, а это не так. Вот вы, спросила Лиза, чего сейчас, к примеру, хотите? Продюсер Виктория хотела шоколада. Актриса Кристин Скотт-Томас преступным образом жаждала большую кружку пива. Меня обуревало сразу столько непристойных желаний, что я поблагодарил Бога за то, что не в ладах с разговорным английским.

«А ведь именно эти желания, - давила на самое больное место Лиза, - делают нас слабыми. Вот иди сюда, Виктория».

Виктория нерешительно вышла. «Согни руку, я попробую ее распрямить, а ты сопротивляйся». Виктория сопротивлялась, и действительно у Лизы с ее рукой мало что вышло. «А теперь, Виктория, я прижму к твоей щеке шоколад, а ты продолжай сопротивляться». Лиза сделала все, как обещала, но Виктория с шоколадом у щеки сдалась без боя. Это было удивительно наглядно. Со мной был проделан тот же фокус, но с участием пачки «Мальборо», и я - при всем своем равнодушии к этой марке сигарет - сдался, как вишист-ская Франция перед превосходящими силами Третьего рейха.

«А еще важно понимать свое дыхание, - продолжала витийствовать Лиза. - Только рассчитав все силы и взяв только то, что тебе действительно нужно, можно пойти вперед».

На лицах собравшихся была невыразимая печаль от осознания собственной никчемности. Никто уже не хотел шоколада. Жизнь - это холмы (- 3,4 кг)

Следующие три дня стали для меня тяжелым испытанием. Я, давно уже не ходивший дальше, чем от Патриарших до редакции на Пушкинской площади, накручивал по пятнадцать километров в день по серьезно пересеченной местности.

Я, давно уже не поднимавший ничего тяжелее бокала монтепульчано, вынужден был задирать в какие-то невообразимо далекие небеса свои ноги, оказавшиеся такими тяжелыми и чужими.

На второй день у меня пропали все желания, кроме одного: поскорее сбежать отсюда и вернуться в привычный мирок без сверхусилий, без йогического «приветствия Солнцу», без километрового подъема под углом в шестьдесят градусов.

Честно говоря, если бы я не видел, что все то же самое с легкостью проделывает моя хрупкая жена и не менее хрупкая, но в два раза стар ше Кристин Скотт-Томас, я бы, наверное, драпанул.

Сел бы в машину и уехал в город Ронда1. С его узкими теплыми улицами, где запах ладана мешается с ароматом тушеной фасоли.

Ведь, кроме шуток, еще очень хочется есть. Кормят у Лизы, конечно, хорошо. Я бы даже сказал, великолепно кормят. Но все это только сырая еда. Салаты, протертые супчики. Субтильная, исключительно овощная кухня, пародирующая темы кухни «развратной», несырой и неовощной. Основные блюда здесь изображают не самих себя, а лазаньи, гамбургеры, шашлыки.

Интересно, почему новая кулинария не может обойтись без образов старой? Это что - комплексы вроде введенных Сталиным офицерских погон взамен уничтоженного офицерства? Обезьянничанье, как сатанинские ритуалы, повторяющие и перевирающие литургию?

Что-то подобное, видимо, чувствовали и остальные участники нашего собрания. Продюсер Виктория тайно передала моей жене для меня банан и яблоко. Она, оказывается, уже два дня ночью воровала фрукты из холодильника.

1 Ронда - крошечный город в андалусийской глуши. Родина боя быков - корриды. Кроме этого, знаменит глубоким ущельем, которое живописно рассекает город надвое. Через ущелье переброшен каменный мост, вид с которого на висящие над пропастью домишки является важным туристическим аттракционом.

По вечерам Лиза меж тем сгущала краски. Нам рисовались картины продовольственного разврата и нас, погрязших в этом жутком углеводно-белковом свистоплясе. Но мы должны сопротивляться, говорила Лиза, должны знать, что нам нужно, а не то, чего нам хочется. Однако не все правильно поняли ее слова, некоторые сердца дрогнули и не выдержали. Проснувшись на пятый день, мы обнаружили, что продюсер Виктория и домохозяйка из Ирландии Марлин позорно бежали обратно в юдоль скорби, в мир, наполненный шоколадными конфетами. Жизнь - говно (- 3 кг)

В последние два дня мне стало значительно лучше. И это при том, что мое меню состояло только из йоги, прогулок и огуречного сока. При этом Лиза назначила всем клизму, а я не большой любитель перистальтических ощущений.

Но зато появилась какая-то легкость и безмятежность. Пятикилометровый марш по горам я преодолевал, как будто у моих ног вдруг выросли маленькие, пустячные, но крылья. Я впервые за много лет сумел сделать мостик и стойку на голове. И вообще, во всем моем неказистом теле было ощущение такой свежести, будто там подробно попрыскали антиперспирантом.