Кольцо из склепа

Деревню мы проскочили незаметно. Мелькнули заросшие густыми кустарниками полуразрушенные дома, и сразу исчезли где-то сзади. Еще некоторое время тряслись по брусчатке. И назвать это ездой можно было лишь условно. Мы не ехали - летели. Причем, короткие мгновенья ощущения плавности полета, от которого сладкой истомой сводило желудок, тут же перечеркивались очередной колдобиной, грубой, жестокой, болезненной.

Когда мы, наконец, добрались до дороги с нормальным асфальтовым покрытием, я ощущал себя настолько разбитым, что сомневался, смогу ли когда-либо самостоятельно встать на ноги.

По нормальной дороге машина пошла легко, плавно, как и положено. Влад придавил газ до упора и выжал из нее все, что мог. Но даже страх расшибиться в лепешку оказался приятнее, нежели предыдущая пытка. Я ощутил настоящее, ни с чем несравнимое блаженство.

И смог, наконец обернуться. Таня словно ждала этого.

- Димка, ведьма, что, вселилась в нее?

Голос жены был серьезный и взволнованный.

Я понял, о чем она спрашивала.

Только, что я мог ей ответить?

Та же мысль и мне не давала покоя.

Я вспомнил, как облако призрака рассосалось по каменному ложу, а, может, и не по ложу?

Ирину по-прежнему была без сознания. Ее голова в такт движению колыхалась из стороны в сторону, и в какие-то мгновенья в ее лице я угадывал черты несчастной девушки, столь искусно изображенной на могильном камне.

Я перевел взгляд на правую руку. Злосчастное колечко никуда не делось. Желтый ободок с красным камушком резко контрастировал с болезненной белизной тела.

Вот только...

Я вздрогнул.

Колечко было на безымянном пальце. А ведь я хорошо помнил, что раньше Ирина едва его на мизинец натягивала….

Мне снова стало страшно. По-настоящему страшно. Я понял, что если даже Ирина и выкарабкается из поглотившего ее мрака, история с колечком для нас, отнюдь, не закончится.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

Иру выписали с больницы через неделю. Ничего серьезного врачи не обнаружили, хоть и старались, а продолжать мучения жены дополнительными исследованиями и наблюдениями, мой друг не пожелал.

- Вся наша медицина построена на принципе выкачивания денег, - мудро изрек он, - и для простого капитана милиции, которому, почему-то, никто взяток не предлагает, сия ноша не по плечу.

Насчет милиции я мог, конечно, возразить. Эта организация умеет вышибать бабки почище медиков. Но я знал, что Влад - бессребреник, видел, как он живет, а потому не стал сыпать соль на рану.

За Иркой мы поехали вдвоем на моей машине. Свой автомобиль Влад никак не мог забрать с ремонта. Какая-то хитромудрая деталь накрылась. Не то, чтобы дефицитная, но очень дорогая. Влад не спешил ее оплачивать, мудро считая, что в гараже мастерской машина обойдется дешевле, чем на платной стоянке возле дома. Подержанный "Опель" ему посоветовала купить Ирина у кого-то из своих родственников. Влад долго сопротивлялся, но его жена не из тех женщин, с которыми можно спорить. Есть в ее характере нечто базарно-скандальное. Настояла на своем.

- Лучше бы я "девятку" взял, - не раз сокрушался Влад. За такую цену - нулевую купить можно было.

Машина стала очередной каплей, которая едва не привела к разводу. И если не переполнила чашу, то подняла накопившуюся неудовлетворенность друг другом до самых краев.

В сущности, наша вылазка на природу, была одной из попыток склеить то, что расползалось по всем швам.

И все начиналось очень хорошо. Даже - здорово. Для непосвященных Ирка и Влад могли служить эталоном счастливой супружеской пары. До определенного момента, конечно. Но таких моментов в любой семейной жизни мешок с остатком наберется. Без скелетов в шкафу обойтись трудно, почти невозможно. Главное, чтобы скелеты знали свое место и не выпячивались напоказ. Тем более, что, отнюдь, не супружеская неверность (не знаю, подозревал ли о ней Влад?) была основной причиной конфликта.

Влада раздражали барские замашки Ирины. Она мечтала жить широко, с размахом, всегда быть в центре внимания, блистать в обществе, наслаждаться жизнью по полной. О том, чтобы завести детей и думать не хотела. Этот ее пунктик, думаю, и стал если не изначальной, то основной разрушительной силой.

Звонок Влада застал меня в архиве, когда я корпел над кипами пожелтевших подшивок старых газет.

- Дружище, выручай! Нужна твоя тачка, Ирку забрать.

Через час мы вдвоем сидели в приемном покое неврологического отделения областной больницы. Дежурный врач ушел предупредить Ирину, я рассматривал наводящие ужас картинки о гигиене, Влад нервно листал замусоленный журнал.

Ира выскользнула из отделения тихо и незаметно. Словно призрак...

О, Господи! Только не это!

Сколько раз я зарекался забыть, вычеркнуть из памяти все непонятное, что произошло с нами. Даже дома в разговорах с женой мы избегали затрагивать неприятную тему. Так нам было спокойнее.

Хотя, все было только видимостью.

Мысли не из тех гостей, перед которыми можно захлопнуть дверь и помахать рукой из окошка. Они не спрашивают разрешения на визит, возникают сами по себе, неизвестно, как и откуда. Отбиться от их назойливого жужжания иногда невозможно. Часто я капитулировал перед ними, уходя от реальности в тревожный мир таинственного, загадочного и неизведанного.

Таня тоже страдала в одиночку. Я замечал, как она внезапно застывала, словно улетала мыслями в тревожные дали, и в такие моменты на ее лицо набегала тень, она казалась грустной и встревоженной.

Но вдвоем мы темы не касались, считая, может, и справедливо, что в одиночку с наваждением справиться проще. Если начнем размусоливать, строить догадки и предположения, ничего не добьемся, лишь углубимся в проблему и усугубим ее.

- Димка, ты? - удивилась Ира, робко подошла ко мне, словно не веря своим глазам, приподнялась на цыпочки и чмокнула меня в щечку.

Целомудренный поцелуй, дань вежливости и только.

Потом она увидела Влада, смутилась, отпрянула от меня.

- Я уже почти здорова! - сказала вроде бы весело, но с напряжением в голосе.

Обняла мужа, несмело, с опаской, словно не знала, как он отреагирует на ее естественный в нормальных обстоятельствах порыв. Влад не разочаровал. Сжал супругу крепкими клешнями, приподнял над полом, лихо закружил. И тогда Ирка дала волю чувствам: засмеялась звонко и весело.

Ира очень изменилась. Вопреки всем наложенным внутренним "табу", не заметить этого было невозможно. Она стала стройнее, более изящной, элегантной. Грубоватые раньше черты приобрели утонченность, с ее лица напрочь исчезла присущая женщине вульгарность, уступив место изысканному благородству.

Исхудалась, бедняжка, мысленно сокрушался я и так же, мысленно, восхищался увиденными переменами. Иногда, оказывается, и болезнь может пойти во благо.