Силовой вариант 2

- Я майор афганской армии Хашим и буду вас допрашивать. Я знаю русский язык, потому что учился у вас.

Грешнов презрительно усмехнулся

- Ты, чурка, рожей не вышел, чтобы меня допрашивать. Развяжи, тогда договоримся. Ты знаешь, на кого я работаю?

Тем временем - первый, красный от натуги - втащил в помещение автомобильный аккумулятор (сняли с машины, а больше и взять было негде). Принялся ладить к нему толстые, с обмотанной советской черной изолентой рукоятками провода.

- Э... вы чо? Ох...и?

- Не далее как вчера вы в Мазари-Шарифе убили начальника Царандоя, товарища Баха. С кем из бандлидеров вы состоите на связи, какие еще действия совершили для дискредитации Апрельской революции?

Мстители - промелькнуло в голове!

- Я советский! Вы что - того?

Мстители - никогда не трогали советских, они были как бы высшей силой. С предателями революции они разбирались, но только внутри афганского общества. Советские были неприкосновенны...

- Тем серьезнее ваша вина, рафик.

- Да вы что ох...ли? Вы что мне горбатого лепите, не убивал я никого!

Вместо ответа - подозрительный монголоид - достал небольшой магнитофон, нажал на клавишу воспроизведения. Грешнов побелел.

- Ты... Ты...

- Мы знаем больше, чем вам кажется.

Монголоид подошел ближе

- Вот что, рафик. Мне это нравится не больше, чем тебе. Но у меня - приказ.

Грешнов скосил глаза на того, с аккумулятором. Тот стоял как чурка - наверное не знает русский. Не понимает, о чем говорят.

Грешнов перевел взгляд на монголоида. Тот едва заметно кивнул.

- Пошел ты в ж... со своим приказом, понял? А это... эту пленку ты у меня еще на ужин съешь...чурка.

Второй раз - монголоид появился один. Допрос прервали, он так ничего и не сказал Этого урода с аккумулятором не было... отошел - видимо.

Сначала - едва слышно стукнуло в дверь. Грешнов подошел к двери, открылся глазок, внутрь камеры всунули сначала бумагу, потом карандаш.

Понятное дело...

Грешнов долго не раздумывал - написал фамилию полковника Телятникова, два телефона советского посольства и слово "пятьдесят тысяч афгани". Нарисовал свою подпись - Телятников ее знал, это доказательство того, что записка не сфабрикована. Передал записку назад. Не пойми как это получилось...кто-то из афганцев играет свою игру, и не из низшего эшелона. Видимо после гибели Наджибуллы развернулись позиционные бои за его место в оппозиции, за влияние и за каналы, которые он держал. Телятников разберется, тут нет вопросов. Кто это затеял - тот умрет. Но сначала - он вытащит отсюда его...

Афганцы, гниды. И нашим и вашим... а он отдуваться за все это должен.

* Полевой штаб сил специального назначения. Экран-1 - Баграм, Экран-2 - Кабул, Экран-3 - Кандагар.

Подмосковье

Солнцевский РОВД

30 июня 1988 года

- Фамилия

Угрюмый, нагловатого вида пацан с засохшей у носа кровавой соплей молчал, вызывающе смотря на заполняющего протокол капитана милиции.

Капитан посмотрел на выделывающегося малолетку. Резко, сильно шваркнул журналом по столу...

- Фамилия!

Здоровяк молчал

- Не хочешь по хорошему, да? Ладно... Щас... с вами со всеми тут разберутся, гавриками...

Кнопка вызова видимо была под столом - дверь открылась, на пороге появились двое ражих ментов, вместо дубинок у них были резиновые шланги

- Забирайте этого...

- Ий-есть!

Сержант рванул подростка за плечо

- Встал!

Подросток, вставая, умудрился пнуть стол за которым сидел допрашивающий его майор так, что все полетело в разные стороны.

- Ах ты с-с-сука!

Один из сержантов перепоясал подростка резиновым шлангом, тот извернулся и ударил второго в лицо. Тот охнул, первый сержант уже не опасаясь, что останутся следы, хлестанул малолетку по голове, потом еще раз. Второй, озверев, размашисто, как в деревенской драке хрястнул в лицо, подросток полетел на стол, ломая и снося то, что там еще оставалось.

- Э, э, э! Вы что делаете дятлы! Пошли вон отсюда! Вы что себе позволяете!?

- Извините, тащ капитан. А ну, пошли, с..а!

Подростка подняли, надели наручники и потащили к двери.

- Ничо... Ща ты у нас запоешь голубем...

- Петухом... ха-ха-ха...

Попавший на пути - на лестничной клетке ковыляющий в совет по делам ветеранов, дядя Паша - посторонившись, чтобы дать ход, укоризненно покачал головой

- Вы чего делаете, обормоты? А если прокурор? Сядете же.

- Извините, Пал Ефстафьевич. Он на дознавателя напал, сучонок. Молчит как партизан.

- На дознавателя...

Старик пожевал тонкими, сухими губами

- А дознаватель то кто?

- Да Грицюк... у него не понос так судорога...

Один из сержантов недобро посмотрел на другого - язык следовало держать за зубами. У стен есть уши, а у Грицюка характер мелочный и злопамятный. И весь беспредел как с гуся вода. Говорят. В ГУВД то ли сват, то ли брат, то ли тесть...

- Извините, товарищ полковник.

- Да ничего...

Начинающего бандита спустили в пердельник - место жуткое, воняющее карболкой, блевотиной, потом и страхом. Потащили по коридору, камеры были полные - только разогнали разборку. Беспредел уже на всю катушку шел, грабили в городе, ездили в Москву. Проломленная голова - не повод для знакомства...

- Менты казлы! - визгливо крикнул кто-то, во втором слове делая ударение именно на "а"

- Хавло закрой!

Мент саданул ботинком по решеткам и сделал это зря - тут же забарабанили по всем

- С..и! Выпустите, с..и!

- Витьку плохо!

- Гады, один на один слабо!?

Менты открыли нужную камеру, втолкнули туда подозреваемого и зашли следом...

Подполковник шаркающей, старческой походкой - он до сих пор бегал по пять километров по утрам, но здесь привычно играл роль - шел по длинному коридору, присматриваясь. Вообще то он пришел узнать насчет продуктовых заказов - ему, как ветерану органов положено, но раз уж такое дело. Решил пройтись, посмотреть, что к чему, кто работает, кого вышибли, кого уже посадили. Последний раз - он был здесь больше года назад, то прекрасно помнил, кто где сидит.

Держа наготове ветеранское удостоверение, сунулся в одну из комнат, где сидели инспектора по делам несовершеннолетних. Знал, что найдет одну - двух, все остальные на территории. Молодые девчонки и усталые тетки, а суть одна. Бабы пытаются будущих мужиков воспитывать. Что в школе, что здесь. И вот результат...

Инспекторша была одна. Полноватая, с нездоровой кожей, она писала что-то в журнале. Устало глянула на вошедшего.

- Вам кого?

- Мне бы позвонить, доченька. Телефон то работает?

Инспекторша разглядела удостоверение...

- Через девятку.

- Вот спасибо...

Как только инспекторша вышла - с полковником, даже ветераном шутки плохи - с ветераном мгновенно, случилась какая-то, видимая только опытному глазу метаморфоза. Рука с удостоверением перестала мелко подрагивать, приобретя свойственную профессиональным стрелкам каменную крепость, взгляд вдруг сфокусировался, стал жестким и острым, метнулся по кабинету, отмечая нужное. Решетка на окне, приварена к вбитым в бетон штырям - ерунда, раз к каркасу не привалена, только так вылетит, если что. Маленькие белые коробочки датчиков, реагирующие на разбитие стекла - бритовка, уверенная рука и все дела. Сейф, точнее железный шкаф, прикрытый и ключ торчит - совсем охерели, раньше за такое и из органов долой. Четыре стола, старых, сделанных в какой-то колонии, лампа с разбитым абажуром, четыре гражданских телефона с дисковыми цифронабирателями - если знаешь номер, то можно выйти в закрытую сеть, хотя наверное поменяли уже. На стене - плакат, какой-то киногерой, полуголый, тьфу! Дверь прикрыта, опасности нет - он почувствовал бы, если бы баба осталась за дверью.