Силовой вариант 2

Сейчас...

Бывший замнач по розыску одного из райотделов Москвы Петр Петрович Дементьев - тридцать шесть лет, специальное звание майор милиции, в Афганистан отправили искупать вину после того как попался на укрытии преступлений от регистрации* - неспешно шел по одному из кандагарских базаров, на вид прицениваясь к зелени. Средний рост и типично афганская одежда отлично маскировали его в толпе, кожа давно обветрилась, рыжая борода выдавала в нем пришельца с севера - в самом Кандагаре рыжих почти не было. Он носил дешевые противосолнечные очки, как и многие здесь, в штанах в одном из карманов лежал взведенный ПМ с патроном в патроннике и снятым предохранителем, в другом - граната РГД-5 - но сейчас нужды не было ни в том ни в другом. Его страховал Тимофеев - а он страховал Тимофеева, каждый из них продвигался друг другу навстречу, кружа по базару как волк, перед тем как залечь на лежку и подмечал малейшие признаки неладного. Тимофеев, его напарник - был из идейных - не залетал, комсомолец, отслужил в армии в Афганистане, потом пошел в милицию, вызвался ехать в Афганистан. Оперативного опыта у него почти не было и его шокировал цинично - настороженный взгляд на мир майора - про таких говорили: пионерские костры в ж... не отгорели. Но он знал пушту и чуть хуже дари - в объеме, позволяющем общаться на бытовые темы, и имел лучшую физическую подготовку. Таким образом, напарничество было взаимовыгодным и каждый - набирался опыта своего напарника. Тот же Дементьев - сначала от Афганистана был в глубоком шоке, хотел рапорт писать - а сейчас ничего, втянулся...

Сейчас бывший младший лейтенант ВДВ Тимофеев - ему сложнее замаскироваться, здоровяк, покатые плечи, афганскую безрукавку ему пришлось шить по заказу - пробирался через толпу навстречу. На мгновение задел, толкнул рыжебородого , одетого как мелкий купец - значит, все нормально. Если бы просто прошел мимо - надо уходить...

Аллаху акбару, Аллаху акбару,

Аллаху акбару, Аллаху акбару

Ашхаду аль ля иляха илля-л-Лаху,

Ашхаду аль ля иляха илля-л-Лаху

Ашхаду анна Мухаммадар-расулю-л-Лахи,

Ашхаду анна Мухаммадар-расулю-л-Лахи,

Хаййя алас-саляти, Хаййя алас-саляти

Хаййя алаль-фаляхи, Хаййя алаль-фаляхи

Кад камат ас-саляту, Кад камат ас-саляту

Аллаху акбару, Аллаху акбару.

Ля иляха илля-л-Лаху...

Усиленный мощными динамиками на минарете мечети Ахунд азан, призыв к молитве поплыл в горячем воздухе - и майор решился. Он всегда старался проводить встречи с агентурой или прочие опасные мероприятия во время намазов. Риска намного меньше - а намазы пять раз в день, если подгадать...

Он ускорил шаг.

Лавка. Сидящий бачонок - внук Эмануллы, таджика по национальности. Торговца завербованного милицией и дающего отличную информацию.

Последняя проверка. Он чуть споткнулся, бросил мельком взгляд назад - ничего... Можно.

- Салам алейкум, маленький бача...

- Салам алейкум, эфенди... - отозвался бачонок - дедушка пьет чай.

Эманулла имел все основания опасаться за свою жизнь - таджик в городе, из которого пуштуны постепенно выживали представителей всех других национальностей, наплевав на заповеди пролетарского интернационализма. За советский паспорт для детей - Эманулла был готов на все.

- Проводи меня к нему...

Когда воротина двери скрыла их от улицы - добрый шурави сунул мальцу небольшую шоколадку, чуть подтаявшую от жары. Для маленького афганца это было невиданное лакомство.

- Рахмат, шурави-эфенди...

Эманулла тоже не молился. Сын и внук басмачей, выбитых в Афганистан, он был уже стар, чтобы менять свои привычки и пытаться показать себя тем, кем он не являлся. Знал, что даже если он будет каждый день вставать на намаз не пять - а пятьдесят пять раз - грехов уже не замолить. Поэтому - когда все возносили хвалу Аллаху - он сидел и пил чай, понимая что в это время торговли не будет...

Дементьев неуклюже расположился на потертом, истоптанном и оттого по местным меркам более ценном чем новый ковре. Расположился внешне неуклюже - но так его научили садиться понимающие люди, чтобы в случае чего быстро вскочить. Оправил полы своей безрукавки - внешне небрежно, но на деле - чтобы не мешала быстро выхватить оружие. Эманулла, которого звали так же, как одного из давних правителей Афганистана, друга Ленина - заметил, но ничего не сказал...

Бачонок принес чай. Янтарный, терпкий, настоящий. В СССР такого не было - видимо, заваривать не умели.

- Ибрагим привез товар... - негромко и словно бы ни к кому не обращаясь сказал Эманулла - так много, что не хватило одного осла, чтобы его перевезти.

- И Монадбой тоже... - промельком заметил Дементьев, прихлебывая чай - и вдвое больше его. Или втрое?

Старик тяжело посмотрел на шурави

- Мне жаль тебя... - наконец, сказал он

- Почему же?

- Потому что ты - бинанга**. Человек без рода. Без племени. Ты живешь так и считаешь это нормальным...

Дементьев пожал плечами

- Пролетарский интернационализм, однако.

- Мне жаль всех вас. Вы хотите быть друзьями всем - но получается, что у вас нет друзей. Вам не нужно врагов. Мой дед говорил про красных шурави - когда у них есть враг, они дерутся с ним как дьяволы. Когда у них нет врага - они дерутся как дьяволы сами с собой. Вы несчастные люди, рафик Петр. Когда вам плохо - никто не подставит вам плечо.

Таким образом - иносказательно, как на Востоке Дементьев дал понять, что недоволен тем, что старик дает информацию сугубо избирательно, сдавая своих врагов и ничего не говоря про своих соплеменников. Старик ответил, что про соплеменников говорить ничего не будет.

Майор хотел было возразить - но вспомнил, что на него в инспекцию по личному составу стуканул его зам, который хотел отличиться и получить повышение по службе. И наверняка - на его зама - придет время, и тоже стуканут...

Как все мерзко то... Мерзко...

- Рахмат, эфенди. Еще что-то?

- Да. К Вахиду пришли четверо. Одеты как шурави, говорят как шурави - но пришли оттуда. Понял?

Майор въехал мгновенно

- Да. Только четверо?

- Да, четверо.

- Приметы?

- Особых нет. Одеты как нафары.*** Один - как тот молодой нафар, который недавно отирался у лавки. Широкий. Ты его знаешь?

Майору стало стыдно.

- Знаю.

- Передай ему, чтобы заходил выпить чаю.

- Обязательно передам, Эманулло-эфенди.

Майор встал - и из рукава на ковер, когда он вставал - выпала узенькая, плотно свергнутая трубочка афганей...

Тимофеев сидел за рулем их оперативной машины - старенького такси. Увлеченно спорил о чем-то с рикшей - пуштуном...

Майор прикинулся афганцем

- Не довезете до Площади орудий, уважаемый?

Площадь орудий - место в центре города, где были выставлены орудия, потерянные здесь в боях с афганцами. Приметное место. Русские это место звали "площадь Пушкина".