Сурен Цормудян

– Слушай, Варяг. Вот Илья тогда запустил ракеты. Этот самолет тоже все ракеты выпустил. А лодка ихняя оружие не применила…

– Коля, ты к чему вообще клонишь? Одна лодка не выпустила ракеты. Дальше что? Вспомни метро в Москве. Вспомни дневник дядьки своего. Вспомни все наши города стертые с лица земли. Они что, сами по себе взорвались? Не строй иллюзий. Лодок и стратегических бомбардировщиков у них больше было. И били они, будь здоров. Да и не по нам одним.

Дальше ехали практически молча. Уже начинало темнеть. Местность уже давно стала холмистой, но до сих пор никаких деревьев или следов разрушенной цивилизации им так и не попалось. Холмы становились все выше. И ветер все не стихал.

– Слушай, Варяг, тут походу вообще жизни никакой нет. Даже следов звериных нет. – Произнес Сквернослов.

– Может это и хорошо, – буркнул Яхонтов. – Но я тебе вот что скажу. В этих краях выжить трудно. А следы могло и замести. Если такая погода как сейчас тут преобладает, то это дело получаса. Животные, скорее всего, подались в горы. Там и укрыться есть где, и пищу найти легче и ветра не такие сильные. Ну и само собой люди подались за ними по тем же причинам. Или… Может наоборот. Люди подались в горы, а звери последовали за ними…

Они двигались еще час, пока, наконец, ночная мгла не проглотила мир окончательно.

– Все. Привал. – Вздохнул Варяг.

– Так может, ты отдохнешь, а дальше я поведу? Чего время терять? – спросил Сквернослов.

– Буря какая посмотри. Еще шваркнемся в какую-нибудь расщелину. Да и фарами светить не хочется. Если кто-то попадется нам на пути, желательно нам их заметить первыми. – Варяг остановил машину и добавил, – Все. Ночлег. Пошли в заднюю кабину. Перекусим и спать.

* * *– Черт. Это мясо, кажется, пропало, – буркнул жующий вареный картофель Яхонтов, ковыряясь в вещмешке с провиантом. – У нас припасов не так много как хотелось бы.

Сквернослов отпил из кружки кипятка и ухмыльнулся.

– Конечно. Мы на каждом постое только свое и ели. К местной жрачке не притрагивались почти нигде.

– Ну и правильно делали. Откуда знать, чем там накормят.

– А печенья у рейдеров вкусные были. И чай тоже. – Вячеслав вздохнул и, сделав еще глоток горячей воды, уставился в потолок.

Николай, молча, посмотрел на своих товарищей. Ни говоря, ни слова отодвинул от себя опустевшую миску и, повернувшись лицом к стенке, укрылся второй, оставшейся шинелью Людоеда. Сон настиг его практически сразу…

А снаружи бушевал ураган. Ледяной ветер бесновался, не зная пощады и усталости ударяясь в корпус крохотного лунохода, затерявшегося на бескрайней белой пустоши накрытой ночной мглой, которую прессовали свинцовые тучи ядерной зимы… Еще одна ночь этого мира…

* * *Он промок до нитки. И это было самое страшное. Ледяная вода и сильный мороз скоро прикончат его. Мокрая одежда ускоряла процесс замерзания тела в двадцать раз. Одежду надо сбросить. Раздеться догола в этот страшный мороз. А потом… Потом голышом упасть на снег… Побарахтаться в нем… Снег поможет телу просохнуть… Надо растирать снег по телу… Теперь надо приседать… Отжиматься… А теперь надо срочно развести костер… Голым оставаться нельзя… И надо быстрее просушить одежду… Олень! Надо убить его… Вспороть брюхо… Вывалить кишки и прочее и залезть в тело мертвого оленя… погреться… А потом его жир можно пустить на растопку… А чем огонь-то разжечь?… Автомат! Надо открутить у ствола пламегаситель! Нужно хвою набрать и раскопать сухую траву… а еще олений мех… Огонь это спасение. Огонь это жизнь!…

– Ты чего бормочешь там? – сонно проворчал Сквернослов.

– А-м… что… – икнул проснувшийся Николай, вытирая ладонью со щеки вытекшую во сне слюну.

– Ты чего там считаешь?

– Я считаю? – Васнецов не понимал.

– Ну да… Ты что-то считал во сне…

– Я кажется, отжимался… Наверное это и считал…

– Отжимался? А она симпатичная хоть была?

– Кто?

– Да ладно, – Вячеслав тихо засмеялся, – Проехали.

– Что за херню ты опять городишь, Славик. Я во сне, кажется, в прорубь упал и отжимался, чтоб согреться.

– Ну, ладно-ладно… Чего заводишься.

Варяг, находившийся уже в водительской кабине, обернулся и посмотрел через внутреннее окно на них.

– Что, гаврики, проснулись уже? Гляньте на улицу. Вы такого еще не видали…

Как оказалось, уже давно рассвело. Буря утихла. Ветра теперь совсем не было. И с серого неба падал почти черный снег. Невероятно крупные хлопья. Не снежинки, а именно безобразные хлопья. И все пространство вокруг почернело, покрывшись этими жуткими хлопьями. Только в некоторых местах еще белел залежавшийся снег. Но и он быстро исчезал под падающей с неба грязью.

– Что это такое, Варяг? – Васнецов посмотрел на старшего товарища.

– Вулканический пепел. Где-то в этих краях извержение произошло ночью. Или вечером. Теперь сыпет. На улицу лучше не выходить. Вдохнешь такую снежинку, и ее микрокристаллы тебе все легкие изрежут. А если в респираторе, то фильтры моментом забьются.

– Н-да, – покачал головой Сквернослов. – Дружелюбно нас Аляска встретила. Нечего сказать.

– А ты чего ждал? – хмыкнул Варяг. – Хлеб соль и баньку с бабами?

– Было бы неплохо… И можно без хлеба.

Яхонтов вернулся к приборам на панели.

– Хочу попробовать связаться с тем космическим кораблем. Может, какие новые данные передаст и про вулкан может, чего узнаем.

– А ты знаешь, как с кораблем связаться? – спросил Николай.

– Понятия не имею. – Варяг включил рацию. – Антенны-то я выдвинуть смог. А вот что дальше делать. Ладно. Проедем еще немного. Надеюсь подальше от вулкана. Может и связь будет. Тут, наверное, пепельное облако мешает.

И луноход снова двинулся в путь. Ехали они долго, однако пепел продолжал сыпаться с неба. Уже казалось, что они колесят по замкнутому кругу. Рация равномерно шипела и потрескивала, говоря о том, что надеяться им не на что. Но через несколько часов бесплодных мытарств рация вдруг на миг взвизгнула.

– Это что?! – воскликнул Вячеслав. – Это оно?

– Нет, – Варяг остановил луноход и озадаченно почесал бороду. – Связи с орбитой нет. Это что-то земное. – Он повозился немного с настройкой. Рация все шумела и трещала, но теперь казалось, что за этим треском и шипением есть что-то еще. И точно так же как из-за падающего пепла не видно облаков, так из-за радиопомех невозможно разобрать, что же там кроется. Яхонтов направил машину на ближайший высокий холм.

Как только луноход отказался на вершине, рация снова взвизгнула и стала гудеть, будто какой-то звук пытался разорвать шипение и треск, мешающие вещанию. Варяг снова стал возиться с настройкой и вдруг шипение, и треск резко отступили, и из динамика полилась музыка. Все раскрыли рты, вслушиваясь в медленную и красивую мелодию, под которую хотелось томно раскачиваться и, прикрыв глаза улыбаться. И теперь к музыке присоединился голос. Странный. Хриплый. Но удивительно добрый. Он пел что-то на английском языке и, чувствовалось, что поющий голос упивался своей песней, получая радость от того, о чем поет. И он будто улыбался каждому произнесенному слову…