N/K - Летучий самозванец

Тина пожала плечами:

- Каждый устраивается как может, это всего лишь работа.

В гостиной стало тихо.

- Так кто из вас сука? - спросил Василий Олегович, зевая. - Все равно докопаюсь, и…

Дверь распахнулась, на пороге возник Зарецкий.

- Явление третье. Те же и благородный принц, - съязвил Никита.

Зарецкий обвел присутствующих лихорадочным взглядом, подошел к Юре и протянул ему руки.

- Арестуйте меня.

- Не имею права, - ошарашенно сказал Шумаков. - Я нахожусь здесь как частное лицо.

- Вы мент? - распространяя запах спиртного, спросил Леонид.

- Да, - согласился Юрасик.

- Так арестуйте меня!

- Пьяная морда, - фыркнула Аня. - Нам после всего не хватает только драки.

- Сотрудник органов не имеет права… - начал Юра, но Зарецкий перебил его:

- Арестуйте меня. Я убийца!

- Вы пережили стресс, - деликатно сказал Юра, - и, похоже, пытались снять его алкоголем. Лучше вам пойти поспать. До следующего утра.

- Утра не будет, - икнул ученый. - Я убил Вику! Марфа умерла сама! Мне без нее плохо!

- Так в каюте лежит ваша законная жена? - уточнила я.

- Да, - согласился Зарецкий. - Марфа!

- А где Вика? - спросила я.

Леонид ткнул пальцем в иллюминатор:

- Там! В реке! Марфа ее утопила!

Василий Олегович издал кудахтающий звук:

- Кто еще считает меня выдумщиком? Всегото хотел найти предателя. Ясно теперь, кто здесь псих? Леня, ты убил не Вику, а Марфу!

- Нет, Вику, - покачиваясь, ответил Зарецкий. - Мы с ней план придумали! Отличный! Но не срослось. Марфа! Почему она умерла?

- Он не в себе, - сказал Никита.

- Спиртное плюс сильный стресс - убойное сочетание, - кивнула Аня.

- Я абсолютно трезв! - не согласился Леонид.

- Запах! - отметила Алина. - От тебя водкой несет.

- Пятьдесят граммов для храбрости. Я хочу признаться! При всех! Сейчас! Немедленно! - бубнил Зарецкий. - Жизнь кончена. Ангел был прав! Он мне грозил!

- Что ты несешь! - разозлился Василий Олегович. - Уведите дурака вон!

И тут я вспомнила, как мы все, стоя на палубе, увидели фигуру в белом, и бросилась к ухмыляющемуся Самойлову:

- Как можно быть таким подлым! Вы велели человеку Ивана Васильевича, тому, кто изображал ангела, показаться нам на глаза. Скорее всего, позвонили исполнителю на мобильный, и тот стал расхаживать по берегу, чтобы его увидели пассажиры!

- Точно! - хлопнул себя по бедрам Юра. - Василий Олегович креститься начал и на херувимчика указывать.

- Прохиндей! - прозвенел голос Ани.

- Леонид решил, что посланец небес упрекает его в чемто, - сказала я. - Зарецкий тогда убежал сам не свой.

- Да, - безропотно согласился Леонид. - Божий помощник дал мне понять, что я плохое дело совершил! Его ко мне господь послал! Но Марфа меня успокоила!

- Ангела не существует, - промямлила Аня.

- Леонид не присутствовал при нашем разговоре, - напомнил Юра, - и он не адекватен.

- Марфа сказала: «Мы должны быть вместе», - со странным, какимто замороженным выражением на лице говорил Леонид, - но она умерла. У меня руки в крови!

- На трупе нет следов ранений, - попытался вразумить Леонида Никита. - Я не понимаю, как здесь очутилась Марфа, но, похоже, она скончалась от сердечного приступа или инсульта.

- Все воды Аравии не очистят этих рук… Извините, вероятно, я не совсем точно процитировала «Леди Макбет» Шекспира, но, полагаю, что про кровь он тут нес аллегорически, - высказалась Тина.

Я покосилась на девицу. Это уже вторая цитата из классики, в правильности которой Тина сомневается. Но, несмотря на плохую память, девушка хорошая актриса. Я ей поверила, в особенности в первый день пребывания на борту, за завтраком, когда лицедейка изображала умственно отсталую дочь Мананы.

- Марфа приплыла, - сказал Зарецкий.

- Ага, - кивнул Никита, - с аквалангом?

- Да, - согласился ученый.

- Из Карибского моря? - развеселился художник. - Не ближний путь.

- Нет, - возразил Леонид, - из Конакова, тут близко.

- Осетр! - подскочила я. - Ночью на палубе находился не Антон!

- Есть чтото, о чем я не знаю? - строго спросил Юра.

Я попыталась внятно рассказать о небольшом инциденте, случайным свидетелем которого стала.

- Я увидела, как на палубу вылезает чудовище, сначала решила, что это мутант из Козловска.

- Ой, дура! - покачал головой Василий Олегович.

Но меня не такто просто сбить с курса.

- Потом поняла: на судно поднялся аквалангист. Гидрокостюм, ласты, маска начисто обезличивают. Затем появилась еще одна фигура, похожая на мужскую. Дайвер нырнул в воду, помощник сбросил ему длинный сверток, который незваный гость увез на резиновой лодке. Я решила, что это браконьеры! Официант Антон торгует черной икрой, банки спрятаны в столовой, я застала парня в тот момент, когда он опустошал свои запасы, и подумала: тюк в лодке - осетр, эти рыбины порой достигают двух метров!

Василий Олегович скорчил гримасу:

- Снимаю шляпу! Наш пострел везде поспел, и рыбку съел, и косточкой не подавился! Вилка, у тебя есть запасные уши на спине? Или глаза на заднице? Все увидела, услышала, разнюхала, лапами раскопала!

- Это случайно вышло, - смутилась я. - Просто оказывалась в нужном месте в час икс.

Леонид обхватил колени руками и заговорил. Речь Зарецкого состояла из коротких рубленых фраз. Так говорят дошкольники - без красочных эпитетов, деепричастных оборотов и прочей цветистости, излагая исключительно информацию по делу. Выглядел Леонид странно, он раскачивался из стороны в сторону, глаза его остекленели, а губы кривила гримаса. Похоже, Леониду не требовался слушатель, он говорил так, словно выбрасывал из себя нечто лишнее, мешающее, и производил неприятное впечатление. Через пару минут я растерялась окончательно и посмотрела на Юру. Шумаков опустил руку мне на плечо. Похоже, его тоже шокировало бесстрастное изложение фактов и холодный их комментарий.

Леонид не раз изменял жене и всегда выходил сухим из воды. Провинциальные красавицы не знали ни адреса, ни телефона своего кавалера. Зарецкий чувствовал себя в полнейшей безопасности. Девицам он давал оговоренную сумму и не предвидел сложностей. Но на всякого охотника найдется сотый медведь. Однажды, приобретая в магазине пиджак, ученый обратил внимание на симпатичную продавщицу, как раз в его вкусе: очаровательная блондиночка двадцати лет от роду. Девчонка была так хороша, столь зазывно улыбалась Зарецкому, что ловелас дрогнул и нарушил правило не затевать интрижек в Москве.

Вика казалась очаровательно глупенькой, с ней Зарецкому было весело, но, в конце концов, восторженная дурочка ему приелась, и Леня попросту перестал ей звонить. Он выбросил симку с номером, который знала Вика, и жил спокойно до той поры, пока в его московской квартире не зазвенел телефон и он не услышал знакомый капризный голосок, протянувший: