Kuda vedet serdce

Самые разнообразные звуки и запахи ошеломили их. Барнаби глянул на Пенелопу, опасаясь, что та дрогнет. Но, судя по выражению лица, ей не терпелось приступить к делу. Она без труда игнорировала то, чего не желала замечать, и жадно впитывала все новое, с чем до сих пор ей не удавалось столкнуться.

Он серьезно сомневался, что найдется хотя бы еще одна дочь виконта, которая согласится свободно разгуливать среди обитателей Петтикоут-лейн.

Указанные обитатели, в свою очередь, бросали в ее сторону внимательные взгляды, но, кажется, принимали за свою, тем более что подол широкой юбки был куда короче, чем принято в обществе, и едва доходил до верха поношенных полуботинок. С ее природной самоуверенностью и хорошей имитацией местного выговора она не вызывала подозрений. К счастью, Барнаби тоже ничем не выделялся из здешней публики, разве что маячил за плечом Пенелопы как демон-мститель. Излучать злость для него не представляло труда, потому что именно злость он и испытывал в данный момент.

Когда чумазый карманный воришка подобрался слишком близко к Пенелопе, достаточно было одного взгляда Барнаби, чтобы тот растворился в толпе.

Стоукс остановился рядом с Барнаби. Пенелопа и Гризельда, стоявшие перед ними, восхищались аляповатыми бантами, выставленными на шатком лотке.

Взглянув поверх моря голов, Стоукс предложил:

- Почему бы тебе и Пенелопе не пойти по этой стороне? Мы с Гризельдой возьмем противоположную.

Барнаби кивнул, не спуская взгляда с Пенелопы:

- Фиггс, Джессап, Сид Льюис и Джо Ганнон - сегодня мы охотимся за ними.

Стоукс кивнул:

- Да, либо здесь, либо на Брик-лейн. Это их территория. Местные жители должны их знать. Но не слишком усердствуй… и Пенелопе не давай.

Барнаби утвердительно хмыкнул. Хотелось бы представить, каким образом это ему удастся, тем более что Пенелопа окончательно вышла из-под контроля.

Но мысль о необходимости держать в узде женщину, переодетую цветочницей, дала толчок идее как к возможному средству выживания. Когда Стоукс увел Гризельду, Барнаби схватил Пенелопу за руку и потащил к ближайшему лотку.

- Что случилось? - прошептала она.

Он объяснил план Стоукса и показал на ряд лотков:

- Эта наша сторона. Пойдем по ней. Однако нужно держаться вместе, чтобы я смог достойно сыграть роль ревнивого любовника, раздосадованного тем, что ты тратишь время и деньги на всякую ерунду.

- Но зачем?!

- Потому что местные обитатели вполне меня поймут и посочувствуют.

И от него не потребуется никаких усилий, чтобы эту роль сыграть.

Пенелопа фыркнула и бросила на него недоверчивый взгляд. Он ответил тем, что обнял ее за талию и привлек к себе. Пенелопа застыла и яростно сверкнула глазами, но Барнаби только коварно усмехнулся и; щелкнул ее по носу.

- Ни одна ковентгарденская цветочница не отреагирует подобным образом. Вы должны держаться соответственно.

Он позволил Пенелопе самой выбирать, к кому обращаться: похоже, она интуитивно чувствовала, с кем заводить разговор. Сам он предпочитал молчать и ограничивался ворчанием, фырканьем и односложными ответами.

Пенелопа должна была признать, что их план сработал. Их принимали за своих, и их разговоры с торговцами звучали вполне естественно.

К сожалению, за все приходится платить. Близость Барнаби, его мускулистого тела, к которому ее прижимало всякий раз, когда толпа чересчур напирала, его властные прикосновения, тепло большой ладони, сжимавшей ее пальцы, возбуждали целый вихрь эмоций, тревожащую смесь волнения и настороженности, вызывали трепет наслаждения.

Шли минуты, а она никак не могла овладеть собой. Зато им удалось узнать местонахождение двоих из тех, кого они искали.

Достойное возмещение за потраченные нервы.

Они зашагали по узкой улочке, в конце которой, как им сказали, жил Сид Льюис, и остановились посредине.

Пока Барнаби осматривал толпу, пытаясь отыскать взглядом Стоукса и Гризельду, Пенелопа всматривалась в дома:

- Пятая дверь на северной стороне. Я ее вижу!

Она схватила Барнаби за рукав и попыталась потянуть к дому.

- Дверь открыта. Внутри люди.

Барнаби накрыл ее ладонь своей:

- Я не вижу Стоукса. Ну да ладно, посмотрим. Но постарайтесь не выходить из роли.

- Уверены, что все мужчины в Ист-Энде такие тираны?

- Насколько мне известно, они куда хуже.

Пенелопа хмыкнула, но послушно пошла рядом. Поравнявшись с пятой лачугой, она увидела внутри какое-то движение. Но на узкой дороге было совсем мало прохожих и чрезмерное любопытство могло привлечь внимание, а из дома кто-то выходил.

Барнаби отступил и схватил ее в объятия.

- Подыгрывайте, - прошептал он и, наклонив голову, коснулся губами ее щеки. Голова Пенелопы пошла кругом, а горло перехватило. Его тепло окружало ее и словно плавило не только плоть, но и кости. Она, сама того не сознавая, прижалась к его мускулистой груди.

Ее реакция не имела смысла, но и отрицать ее было невозможно. Она трепетала в ожидании следующего прикосновения его губ. Хорошо, что он поддерживал ее, потому что она внезапно ослабела.

И тут вдруг сообразила, что он оглядывает улицу поверх полей ее шляпки! Использует ее как прикрытие.

Пенелопа задохнулась от негодования. Но сейчас для ссор не было ни времени, ни причин.

И хотя он продолжал наблюдать за улицей, приходилось одновременно сражаться со своими инстинктами, держать их в узде, контролировать.

Но его чары скоро развеялись, и она уже попыталась было вырваться, когда Барнаби прошипел:

- Стойте смирно!

Прерывисто вздохнув, она процедила:

- Вы так ведете себя, чтобы отплатить мне за то, что я настояла на сегодняшней поездке.

Он крепче сжал ее талию и прижал губы к чувствительному местечку за ухом. И услышал, как она охнула. Почувствовал, как ладони, упершиеся в его грудь, ослабели.

Он вдохнул, и аромат ее волос, ее кожи проник в него до самых костей. Эти блестящие волосы пахли солнечным светом. Он скрипнул зубами и, почти теряя разум, прошептал:

- Кто-то выходит.

Пришлось сделать вид, что он снова целует ее. Его мечта зацеловать ее до умопомрачения, кажется, сбывалась…

А она не сопротивлялась. Однако через несколько секунд он сухо объявил:

- Похоже, мы можем вычеркнуть Сида Льюиса из списка.

- Почему?

Подняв голову, он ослабил хватку, но не позволил Пенелопе повернуться.

- Если не ошибаюсь, Сид Льюис готов примириться с Господом. Вряд ли он может одновременно содержать воровскую школу и дружески беседовать с местным викарием.

Пенелопа украдкой оглянулась.

- Сид Льюис - тот лысый коротышка?

- По крайней мере такое описание дал один из владельцев лотка.

- Он плохо выглядит.

- Вероятно, этим объясняется столь неожиданный интерес к религии.