Галина Романова - Миллионерша поневоле

Не уйду ни за что, решил для себя Лапин, отправляя в рот щепоть квашеной капусты и со злостью набрасываясь на картофелину. И причин тому найду множество. Подруга пропала при неизвестных обстоятельствах – это раз. Бывший муж как бы вторично погиб. Мужа подруги находят в коматозном состоянии с засветившейся пушкой в руках – это уже и два, и три. Это ли не повод для того, чтобы остаться?! Она нуждается в охране? Нуждается! Пусть и сама пока не осознает всей серьезности того, что происходит. Он-то – Лапин – стреляный воробей. Он-то понимает, что ничего еще не известно в этом деле. Ничего еще не сдвинулось с мертвой точки. Тучи только только начинают сгущаться. Еще копать и копать, как любит говорить Танюшка. У них и сведений-то – кот наплакал, чтобы можно было позволять себе расслабляться.

Ну, допустим, жил этот самый Лешка в доме и даже пистолет потом притащил оттуда, но это еще не факт, что он сам его там и спрятал. И не факт, что пистолет вообще находился все время в этом доме.

– Это не может быть Лешка! Я лично не верю в то, что он на такое способен… В гостинице видели женщину, – вдруг брякнул он ни к месту, совсем не подозревая перед какой дилеммой стоит сейчас Ольга, волтузя по тарелке куриную косточку.

– Что?! – вилка выпала из ее пальцев, произведя, как ей показалось, чудовищный грохот. – Что ты сказал?!

– В тот день в гостинице видели женщину. Чужую. Одетую в форменную одежду дежурной, но почему-то с длинными рукавами. То ли случайно надела такой халат, то ли что-то пыталась скрыть. Женщина была среднего роста и очень толстая…

Ему совсем не понравился испуг, тут же всколыхнувшийся в ее глазах. Всего пару секунд она глядела на него, но он заметил. Заметил и сразу ощетинился.

Что еще за хрень, вообще, а?! Что она от него скрывает? Ей что-то известно? Наверняка известно. С чего бы тогда ей так пугаться? Он тут как дурак распоследний перед ней корячится, пытается помочь, а она!..

Он же на карьеру наплевал, на деньги, которые мог получить после завершения операции! Ежу же понятно, что теперь вопрос о его профессиональной пригодности встанет остро. После того как он раскрыл ей все карты, его уволят без выходного пособия и надежды на обеспеченное будущее и все такое… Чего тогда она!..

– Оль, – Лапин мгновенно посуровел и, невзирая на молчаливый протест, поймал ее руку и сильно сжал, пытаясь заставить ее смотреть на себя, – дело нешуточное, сама понимаешь. Когда на кону такие миллионы, люди способны творить ужасные вещи. Убивают ведь и за меньшее. Если ты что-то знаешь такое или догадываешься, ты обязана мне сказать.

– Я ничего не знаю! Что я могу знать?! С чего ты взял?! – попыталась она возмутиться и вырвать свои пальцы из его руки. – Если про Лешку знала, так сразу сказала тебе!

– К черту Лешку! – заорал вдруг Лапин, самому себе удивляясь. – Не мог твой Лешка – деградат и алкаш – провернуть операцию такой сложности! Не мог! Убийц было двое. Один – профессионал, которого обставили так лихо, что он не побоялся явить свою личину портье. Наверняка был хорошо загримирован, и одежда у него была без особых примет – что-то темное и безликое, вот он и не боялся и наглел сверх меры. А второй убийцей была как раз женщина. Та самая толстая женщина, о которой я тебе говорю!

– А еще кто так говорит? – промямлила Ольга, почти не разжимая рта. Руки своей она так и не смогла отнять у него.

– Что значит, кто еще?! Я так говорю, и этого достаточно! – возмутился Лапин. – Я для тебя не авторитет?

– А что милиция? Как они считают? – упорно стояла она на своем.

– Милиции очень выгодно считать, что это Лешка – убийца. Он полностью вписался в общую картину и… Но он не мог!

– Не мог, – вдруг согласилась Ольга и подняла на него совершенно больные и совершенно несчастные глаза. – А где взять толстую женщину, Валер? Ту самую, что могла убить, потом пистолет в Ксюхин дом подбросить, чтобы Лешка потом его там нашел?! Кто эта женщина?! Ты же… ты же не можешь не предполагать, так?

– Так, – проворчал он, опомнился и отцепился от ее руки, не забыв, правда чуть погладить покрасневшую под его пальцами кожу.

– И на кого ты думаешь? – от боли, раздирающей ее на части, глаза ее сделались абсолютно неузнаваемыми. – Ты же на кого-то думаешь?

– Да. Но тебе не понравится то, что я скажу.

– Понятно… Мне теперь понятно, но я… Я не убивала никого! – вдруг выкрикнула Ольга и неожиданно расплакалась. Совсем по-детски расплакалась, вздрагивая всем телом, всхлипывая и причитая через раз. – Я не убийца, это ты понимаешь? Мне вообще нет дела ни до каких денег!!! Я и этого дядю дурацкого никогда в глаза не видела. Нет, видела однажды, но только в журнале на картинке, и все! И мне нет никакого дела…

– Понял, понял…

Валера попытался примирительно улыбнуться, но смысла в этом было мало. Ольга на него не смотрела, без устали вытирая слезы. Так что улыбайся не улыбайся – эффекта ноль. Самое бы время подойти к ней, обнять, утешить. Там, глядишь, все пошло бы развиваться по законам жанра и все такое, но… он не мог.

Ольга о чем-то догадывалась. Что-то такое угнетало ее, оттого и так неожиданно и горько расплакалась. Не от того же, что он мог подозревать ее конкретно, в самом деле! Не сидел бы он сейчас за ее столом и не желал бы так остро, кабы подозревал в убийстве. Нет, причина ее слез в чем-то другом. Она о чем-то знала. Срочно требовалось в нее вцепиться, додавить и вытрясти все то, что заставляет ее так страдать. Так он и делал раньше. Так и поступал, когда работал со своими свидетелями. Но то было раньше, и то были совсем другие люди и совсем другие обстоятельства…

– Я не подумал на тебя, Оль. И не тебя совсем подозреваю. Эй, ну-ка успокойся немедленно!

Встать ему все же пришлось, и подойти, и обнять, и даже поцеловать ее он ухитрился. Почти незаметно, правда. Почти неуловимо так коснулся ее волос у виска и тут же потащил ее умываться.

Ольга не капризничала и не упиралась. Опершись руками о край раковины в ванной, она дождалась, пока Валера включит ей воду, и тут же, сильно наклонившись, начала умываться.

– Я никогда не могла себе представить, что моя жизнь может быть еще худшим кошмаром, чем была! – всхлипнула она снова, перекрывая шум льющейся воды. – Разве так можно?!

– Нет, конечно, нет. – Валера протянул ей полотенце, обнял за плечи и слегка встряхнул. – Оль, не стоит так убиваться. Каждый из нас в ответе за того, кого приручил, я это помню и принимаю за истину. Но… Но каждый из нас прежде всего в ответе за самого себя. Ты согласна?

– Да, наверное.

Она повернулась в его руках ровно настолько, чтобы повесить на крючок полотенце, но промахнулась. Полотенце соскользнуло на пол и запуталось у них в ногах. Ольга хотела было наклониться и поднять его, но Валерины руки вдруг сделались не так податливы, как прежде. Они вдруг с силой притянули ее и сошлись тесным кольцом на ее позвоночнике.