Павел Давыденко - Ученица (Училка-2)

- Лучше уж ты мне расскажи, чем я потом буду краснеть в отделении. Яичницу будешь?

- Ага.

Отец филигранно раскидал глазунью по тарелкам. Они оба сели за стол, и отец замер:

- Стоп! А школа? А хотя ладно, занятия потерпят…

- Да, и еще… у нас там препод, историк… Его типа, тоже обвиняют, что он перед Восьмым марта… Ну, Воскобойникову зажимал в туалете. Или что-то такое. Ну, и она вроде как подтверждает, я не знаю, что там было.

Отец замер с открытым ртом, вилка с кусочком белка застыла на полпути.

- Погоди… Учитель?.. Историк? Что за бред… Что у вас происходит в школе?! Охренеть можно. И погоди, погоди, а что он сам говорит? Как его зовут?

- Да не помню, ну Андрей там какой-то, Романович или Викторович, не помню.

- И… что он говорит в свое оправдание? - пробормотал отец.

- Типа зашел в туалет, увидел, что ученица лежит без сознания и начал делать ей непрямой массаж сердца, искусственное дыхание. Ну, это больше на правду похоже.

- Наверное.

Они с минуту молча двигали челюстями, погрузившись в мысли. Потом отец сказал:

- С другой стороны, зачем бы девчонке оговаривать препода?

- Чтоб привлечь внимание, - пробубнил Турка, с набитым ртом. - Она типа… идиотка, короче. Звезда.

- С ума сойти… - вздохнул отец, качая головой. - Ладно… Маме мы ничего не говорим. Одеваемся, едем, беседуем с милицией. Вперед!

***

- Если вы что-то знаете, то лучше не лукавить, - выдохнул дым сквозь ноздри Стриженный. - Так будет только лучше для вас.

- Все равно мы знаем больше, чем вы. И даже если предположить, что вы никакого отношения к пропаже девушек не имеете, все равно дел наворотили на целый срок.

Андрей Викторович протер глаза, как будто человек, которому пытаются втолковать что-то после сна. Ему уже надоело отвечать по сотому разу на одни и те же вопросы, но менты не отставали.

Все началось сразу после того случая в туалете. Воскобойникова визжала и показывала на него пальцем. Учителя глазели… Испытывал ли он такое унижение когда-нибудь? Наверное, только в детстве. Вот когда его разыгрывали девчонки, или когда пацаны издевались.

Историк как ни пытался, все равно не мог развидеть мерзкие картинки из школьной поры. Заем же он вообще вернулся в школу? В то место, которое олицетворяло его беспомощность и ничтожность?

Ответ на этот вопрос лежит в плоскости психологии. Ну и еще кое в чем.

Создавалось ощущение, что сыщики прекрасно знают, что произошло в туалете до того, как туда вошел преподаватель, но их это мало волнует.

- Я вам все уже сто раз объяснил. Услышал звуки, зашел - девочка лежит… Не дышит, сердцебиение слабое. Я решил оказать первую медицинскую помощь, попутно пытаясь кого-нибудь позвать.

Он потер запястья. На него несколько раз надевали наручники, но казалось, лишь затем, чтоб запугать. Однако и того хватило нежной коже, чтоб появились бордовые ободки.

- Кого-нибудь позвать, - прожужжал Стриженный, и даже сделал пометку в блокноте. как будто слышал это впервые. - Но почему же девочка говорит, что вы втолкнули ее в туалет, схватили за горло? Прижали к стенке, одновременно “лапая”, как она выразилась? Все отражено в протоколе, мы сегодня с ней общались. Возможно, она врет. По каким-то своим причинам. Понимаете, мы ведь опрашиваем всех, кто хоть что-то может внести в общую картину: преподавателей, учащихся, обслуживающий персонал.

Стриженный умолк, будто из него вытащили батарейку. Он застыл и не мигая, таращился на историка.

- Это… Чушь. Посудите сами, меня пригласили в учительскую, чтоб… посидеть в общем. Она недалеко от туалета. И я хватаю девочку и тащу в туалет, чтоб изнасиловать?

- Возможно, она что-то такое вам сказала. И вы… вспылили. Ведь на уроках у вас иногда происходили вспышки злости?

- Допустим, - сухо ответил историк. - Но провалами в памяти я не страдаю. Из туалета кто-то вышел перед тем как в него зашел я. Я не успел разглядеть, кто именно из учеников.

- Зачем устраивать против вас сговор?

- Чтоб прикольнуться. Проучить. Не знаю! С кем… - почему-то у Андрея Викторовича пересохло в горле. - С кем же вы общались? Помимо Алины.

- Вопросы здесь задаем мы. А вот еще что… у нас есть информация, что вы вели себя не совсем так, как подобает человеку вашего статуса, - продолжал Стриженный. - Позволяли себе вольности в отношении учеников, рукоприкладство. Скажите, это верно?

- Я действовал в рамках школьного устава. Ничего такого я себе не позволял.

- Ага, значит и школьниц щупать - тоже в рамках устава?

- Чушь! - сверкнул глазами преподаватель. - Что за бред?

- И никаких неформальных отношений себе не позволяли? Флирт на рабочем месте? Внеурочные встречи?

- Чтоо-о-о?! Да это бред чистой воды.

- Присядьте! - бросил Селедка, буравя Андрея Викторовича таким взглядом, будто тот соблазнил и растлил его дочь. Покрасневший преподаватель огляделся затравленным взглядом, потом плюхнулся обратно на стул. Он даже не заметил, что вскочил. На шее его часто-часто билась вена.

- Да вы успокойтесь, Андрей Викторович. Мы знаем, что вы с нами откровенны, просто версии немного разнятся. Да и вообще, одни и те же факты можно подать под разным соусом. Вы, может, кофейку хотите? Или покурить?

- Нет, я не курю.

- Тогда присаживайтесь, - любезно улыбнулся Стриженный, однако, глаза его остались холодными. - Так… что можете сказать про неформальные отношения с ученицами?

- Такого не было. Тем более, в отношении Алины. Несколько раз я ее подвез до дому, когда случайно встретил. И как вы понимаете, ничего лишнего себе не позволял.

- Как вели себя ученики на ваших уроках?

- Как, как… В целом - нормально. Были отдельные личности, хулиганье. С ними я не церемонился, признаю, - Андрей Викторович облизал губы. Он хотел пить нестерпимо, изнутри его будто иссушало возмущение. Однако, соглашаться на кофе или там просить воду он не хотел.

- Например, выкидывали личные вещи учеников из окна? - вставил Селедка.

И тут же Стриженный запел:

- Мы понимаем, какие сейчас ребята, ни в грош не ставят взрослых, совсем охамели. А тем более, хулиганы. Ну, замахнулся, рука пошла, подзатыльник дал. Бывало?

- Нет. Личные вещи, это вы фонарик имеете в виду? Фонарик из окна выкинул, признаю. Но послушайте, я тогда тоже много чего могу рассказать. Может, заявление тоже написать на этих… кхм, учеников? И свидетели найдутся. Но никаких отношений с ученицами, как вы говорите, у меня не было. Я не знаю, зачем она меня оговаривает. Может быть, она чего-то и хотела, но я держал дистанцию. И уж тем более, ничего такого, что как вы говорите, есть в показаниях Воскобойниковой, в туалете не происходило. Ведь за клевету есть статья в уголовном кодексе, верно?

- Да это сейчас дело десятое, - буркнул Селедка. - Сейчас важно разобраться по факту. Школа и так проблемная. Девчонки пропадают… А тут такие показания на вас. Мы обязаны проверять.