Павел Давыденко - Ученица (Училка-2)

- Понятия не имею. Притом, далеко не факт, что похитил ее он. Далеко не факт, что ее вообще похитили.

- Мы уже сто раз обсуждали. Ну, менты видишь, ищут. Еще одна ученица пропала, правда, аж возле Северного. Вроде, следы борьбы и кровь нашли, шарф ее нашли, а тела нет… Может, как раз он?

- Может быть, - зевнула Аня и хохотнула: - Слушай, а будет смешно, если твоя Конова вдруг появится внезапно. Приколи, как все удивятся?

- Да уж, - покачал головой Турка. Повисла пауза. Музыка, которая почти всегда сопровождала любую беседу, сейчас молчала. Громко тикали часы в соседней комнате.

- Когда у тебя… мама приходит с работы?

- А что? - улыбнулась Аня. - Хочешь поразвратничать? - она засмеялась, но странным, будто бы уговаривающим смехом.

Турка покачал головой.

- Нет… Это я так. Еще раз хотел попросить прощения, что… ну, ты понимаешь.

Лицо ее вытянулось, блеск в глазах погас. Кожа будто помертвела, и напомнила еще зеленые листья на деревьях в сентябре, на которые ночами дышит холодом осень, убивая. Опять повисла неловкая пауза.

- Меня никто не любил по-настоящему, - сказала вдруг Аня. - Никто и никогда. Ну, если не считать маму там… Это понятно. А мне… - она куснула нижнюю губу, тряхнула челкой, покачивая головой. По щекам ее побежали слезы. - Если бы меня любил так кто-то, как ты эту Лену… Я тоже не подарок. Но все-таки, почему мне так не везет? Почему?!

Турка молча подсел к девушке поближе, обнял ее, не зная, что сказать. Хотя по-прежнему помнил житейскую мудрость, что когда женщины плачут, не стоит успокаивать. Надо слушать и поддакивать.

Сейчас он провел пальцами по волосам Ани. Почему-то вспомнил ту вечеринку, в квартире Тулы, вспомнил, как девушка на него набросилась. Еще вспомнил как звонил ей под Новый год - сам не знал зачем. Позвонил, она взяла трубку и даже не узнала его. Мог ли он предположить, во что это выльется в будущем?

- Все у тебя еще будет. Найдется тот самый…

- Это все херня собачья. Чушь. Не бывает такого, чтоб прискакал принц! - выкрикнула Аня сквозь слезы. Пряди волос ее разметались, приклеились к разбухшему от влаги лицу. Вокруг глаз размазалась тушь. - Почему девчонкам это втирают, учат с детства быть пассивными? Хрень полная.

- Ладно тебе… Успокойся.

- Чего мне быть спокойной? - сверкнула на Турку глазами девушка. - Да ты… С того, что я втюрилась в мальчишку какого-то? В школьника?

- Ну… - он смутился, отвел взгляд и проговорил: - Тогда и не жалей, что… ну, у нас…

- Ты не мямли там! “Бу-бу-бу”! Тогда, на том дне рождении ты мне показался придурковатым, и еще прикольно было, типа, неопытный. А потом… Потом я про тебя забыла! - она стукнула его кулачком. - Забы-ы-ыла…

Плечи ее затряслись, она продолжала шептать что-то, покачивая головой. Турка вспомнил истерики Коновой. Сейчас происходило что-то похожее, но от Ани прямо чувствовалась исходящее отчаяние. Не злоба, нет. Отчаяние, бессилие.

- Будь проклят тот день, когда ты мне позвонил, - пробормотала она, вытирая тыльной стороной кистей глаза и еще больше размазывая черноту.

Турка помолчал немного, потом все-таки решился:

- Так… Это же ты мне перезвонила.

- У меня был пропущенный. От тебя. Я перенабрала. Но ты мне звонил до этого.

- Ладно, ладно. Я так, просто.

- Все у тебя “просто”!

- А чего усложнять?

Турка многое прочел в обвинительно-осуждающем взгляде Ани, и насчет себя и насчет Коновой. Он решил молча выдержать пытку с достоинством. Так они еще долго сидели, потом легли рядышком, как дети. Аня лежала на краю, он обнял ее за талию. Девушка подтянула коленки к подбородку.

Только сейчас осознанная мысль пришла в голову Турке: Аня его любит. Мысль и до того колыхалась на задворках сознания, а теперь всплыла на поверхность.

Комнату заполняли тени и сумрак. Часы продолжали тикать.

- Уже поздно, - сказал Турка.

Аня не ответила, лишь тихонько сопела. Он пошевелился, думая, не уснула ли девушка. Аня запустила пальцы в свои волосы, глядя на него. Тушь подсохла разводами на опухших щеках, глаза превратились в щелочки.

- Так… Можешь дать мне ксерокс дневника? Хочу тоже почитать немного. Свежим взглядом. И пойду.

- Конечно. Бери и уходи.

Диван заскрипел, когда парень и девушка выбирались из его уютных объятий. Аня включила настольную лампу и желтый свет разогнал темноту по углам.

Она сложила в стопку мятые листки, засунула их в файлик и вручила Турке. Он не знал, что еще добавить - вроде как все сказали.

Он забрал копию дневника, стал обуваться, потом вспомнил о придурках, которые могли его поджидать внизу. Глянул на Аню, которая кусала ноготь на большом пальце.

- Ну, долго ты будешь копаться?

- Там… выглянул в окно на кухне. Оттуда вроде двор виден же, так?

- А, ты насчет Жорика и его придурков… Сейчас гляну.

Голос ее звучал устало и отстраненно. Турка потоптался, ожидая, пока девушка вернется.

- Никого нет.

- Надеюсь, дойду.

Аня молча скрестила руки на груди. Он пожал плечами и вышел на лестничную клетку. Спустился по ступенькам, прислушиваясь, но ничего, кроме стука собственного сердца не слышал.

Улица тут же обдала его ветром. Горели фонари, каркали вороны, а двор дышал пустотой.

***

Когда Андрей Викторович вышел из отделения милиции, уже смеркалось. Какое-то время он совсем не следил, куда идет - шел в противоположную сторону от остановки, потом брел через дворы. Ему всегда хорошо думалось на ходу, и он любил долго прогуливаться, планируя что-то, обдумывая.

Сейчас ему было что обдумать, видит бог. Но историк шел с пустой головой, и удивился, внезапно поняв, что каким-то образом он пришел почти к самой школе.

Он остановился и провел окостеневшей от холода ладонью по лицу.

Позади послышались шаги, Андрей Викторович резко обернулся, сжав челюсти. Огромный черный ворон прыгал по прошлогодней листве, зажав в клюве орешек.

- Кха-ар! - раздалось сбоку и мужчина перевел взгляд. Еще одна черная птица с лоснящимися вощеными перьями. - Кха-ар, кха-ар!

Первый ворон выронил орех, а второй спикировал и, схватив добычу прямо из-под носа товарища, улетел. Возмущенно каркнув, птица бросилась вслед за обидчиком, шумно хлопая крыльями.

Андрей Викторович пошел дальше. Теперь он уже не чувствовал себя в мире теней. Собственно, что случилось? Ничего. Его допросили - отпустили. Такое случается со многими. Если отпустили, значит, все нормально.

Сказали, что Воскобойникова забрала заявление. И никаких подробностей. Ученицу он видел мельком, видел и ее мать - изможденную женщину с безумным взглядом.

Андрей Викторович даже не понимал, что произошло, как и мать Алины, как и милиция. Понял только, что его отпускают под подписку о невыезде, и не стал вникать, на каких основаниях. Главное - свобода.