Михаил Серегин - ДМБ: Упал, отжался!

Пришлось все-таки открывать глаза и уяснять обстановку. Обстановка, надо сказать, была странная. Небо было вечернее, даже ночное, а вот темноты не было. Совсем. Место происшествия хорошо освещалось фарами множества машин - «шишиги», побитой иномарки, десятка легковушек и трех дальнобойщиков, почтительно остановившихся в некотором удалении… Движение по трассе было перекрыто.

- Доброе утро, товарищ лейтенант! - раздался сверху бодрый голос. - То есть, извиняюсь, добрый вечер!

Мудрецкий осторожно, чтобы не вспугнуть улегшуюся под черепом боль, посмотрел наверх. На кабине, свесив ноги куда-то в сторону кузова, восседал регулировщик Валетов. Жезл у него был, правда, не полосатый, а камуфлированный - ну так и не ГАИ все-таки… Или как там оно нынче - ГИБДД? Так что вполне армейского вида был жезл. Здоровенный, а в руках низкорослого Фрола вообще громадный. И оч-чень надежный - ни одна машина даже бибикнуть не смела.

- Валетов, тебе кто разрешал «шмель» доставать? - Юрий поморщился от собственного голоса.

- Все по уставу, действовал по обстановке, товарищ лейтенант, - жизнерадостно откликнулся боец. - Вы у нас из строя выбыли, пришлось командование на себя взять.

- А Простаков где? Он же вроде за старшего оставался?

- Тут я, тут, товарищ лейтенант! - откуда-то из-за машины отозвался младший сержант. - Занимаюсь… Так, упали, отжались по двадцать раз!

- Черт, кого это он… - Мудрецкий направился вдоль «шишиги». По дороге он обнаружил остальных подчиненных. Ларев, поигрывая автоматом, подпирал задний борт и косился на обочину: там, в некотором отдалении, рядовые Багорин и Заморин пытались развеселить трех весьма испуганных девиц разной степени длинноногости.

- Встать! Лечь! Встать! Лечь! Встать! - Голос Простакова громыхал совсем рядом. За машиной, на обочине. Юрий обогнул «шишигу» и лицом к лицу столкнулся со здоровенным японцем. На голове самурая белела повязка с ярко-алым символом восходящего солнца, лицо было разрисовано сине-зеленой маскировочной краской. Мудрецкий в ужасе отшатнулся от неизвестно как проникшего в Поволжье камикадзе, пригляделся и нашел в иностранном лице какие-то смутно знакомые черты. Лоб отозвался на это узнавание тихим мелодичным звоном.

- Лечь! Двадцать раз отжаться! - оглушительно рявкнуло над ухом, и узкоглазый дисциплинированно впечатался в асфальт. Рядом с ним упал его товарищ. Этот был уже совершенно незнакомым, но черты лица у него были все-таки не восточные. И краски поменьше - так себе, одно-два пятна… - Товарищ лейтенант, провожу оздоровительно-воспитательные мероприятия с местным населением!..

- Простаков, не ори! - Мудрецкий схватился за голову и обнаружил у себя на голове повязку. Судя по всему - такую же, как у отжимающегося возле самых ботинок громилы. - Это ты их так обработал?

- Ну, не я один, - скромно признался сибиряк и поправил сползающий с плеча «калашников». - То есть сначала я, а потом они сильно возражать начали. Валета вот козлом назвали… Шестнадцать, семнадцать… Разрешите продолжать занятие?

- Слышь, летеха, не разрешай ему! - простонал тот, что был немного помельче. - Ну, мы все поняли, в натуре! Мы больше не будем!

- Не, Вован… - прохрипел было «камикадзе», но тут же замолчал. Тяжело все-таки говорить, когда на тебе стоит здоровенный сибирский охотник. Пусть даже одной ногой стоит, но все ж таки тяжеленько.

- Так, этот еще не понял. - Мудрецкий окончательно вник в сложившуюся на дороге ситуацию. - Простаков, этому пациенту требуется дополнительный курс лечения, а с тобой - как там тебя, Вован, что ли? - мы сейчас будем разговаривать. Дошло? Ну-ка, встать!

- Есть, товарищ лейтенант! - Вован вскочил и замер по стойке «смирно».

- Вот так бы и сразу! - умилился Юрий. - А то шумят, понимаешь, таранят военную машину, нападают на военнослужащих Российской армии - между прочим, при исполнении ими служебных обязанностей! Между прочим, по уставу я должен был сразу открывать огонь на поражение, а вот пожалел вас… козлов. Так, Резина! Отбери «шмеля» у Валетова и гони его сюда! Он у нас спец по конкретному базару, будет переводчиком с русского…

Через пятнадцать минут Мудрецкий неторопливо перелистывал небольшие розовые, желтые и зеленоватые бумажки, сложенные аккуратной стопочкой и перетянутые аптечной резинкой.

- Ремонт «шишиги» - сотня… Нам с Резинкиным за ущерб - две… Простаков, Валетов - по сотне за гуманное обращение… Остальным по полтиннику, это еще сто пятьдесят… И триста за «шмель», по дешевке… Итого девятьсот пятьдесят баксов ровно, все правильно. Резинкин, махни им, пусть едут!

- А может, еще полтинник с них содрать, товарищ лейтенант? - встрял Валетов. - Ну там, оскорбление офицерской чести… Чтобы до штуки ровно, а?

- Дешево вы, товарищ рядовой, офицерскую честь цените. - Мудрецкий неодобрительно поглядел в жадные глаза Фрола и спрятал деньги подальше. - Она, между прочим, не продается, а оскорбление смывается - чем?

- К-кровью… - побледнел Валетов и отшатнулся. - Так вы их что… того?!

- Не того, но этого, - кивнул Юрий. - Резинкин, заснул?! Не чую запаха паленой резины! Почему клиентов задерживаешь?!

Заурчал двигатель «Ауди», потом взвыл, провизжали колеса, и в воздухе действительно повисла вонь паленых шин. Когда Мудрецкий подошел к своему водителю, красные огоньки успели нырнуть вниз и начать восхождение на следующий подъем.

- Дай-ка сюда эту трубу… - Лейтенант взвалил тяжеленный огнемет на плечо, оглянулся: - Уйдите-ка подальше! Это, кажется, вот так делается…

Оглушительно рявкнуло, язык оранжевого пламени лизнул асфальт, и к удаляющимся алым точкам добавилась еще одна. Двигалась она в том же направлении, но несколько выше и гораздо быстрее.

- Полет «шмеля», - удовлетворенно заметил Мудрецкий. - Классика. Почти Чайковский.

- Това-а… - у Резинкина перехватило горло, он не мог оторвать взгляд от удаляющейся машины. Донесся рев и скрип - из несчастной иномарки спешно выжимали последние лошадиные силы. - За что?!

- Да просто так. - Юрий пожал плечами. - Чтобы всю жизнь помнили. Обратно-то его складывать все равно нельзя, может в руках сработать. Кстати, Валетов, возьми трубу, пригодится для отчетности. Ох, чую, чую, вставит мне ее Копец по самые гланды… и даже не через рот. Ладно, поехали, и так трассу закупорили. Как только до нас ментура еще не добралась? Наверное, тоже люди, жить хотят.

- Но… товарищ лейтенант… - Валетов не мог поднять руки и взять в них страшное, еще не остывшее орудие возмездия. - Люди же!

Где-то вдалеке негромко хлопнуло.

- И я вроде бы человек, - ухмыльнулся Мудрецкий. - А ты что думал, нам боевые «шмели» для учебы выдали? Зато представь себе, какой у них сейчас в салоне запашок!

- Так там что, дымшашка?! - облегченно выдохнул Резинкин. - Или, может, слезогонка какая-нибудь?