Михаил Серегин - ДМБ: Упал, отжался!

- Роту всю брать? Полным составом? - спецназовец отчего-то забеспокоился. - Виноват, товарищ генерал армии, но у меня третий взвод… ну, сейчас не совсем готов к такой операции.

- Ах да, как же! - вспомнил генштабист. - У них же пострадавшие, да и технику в порядок приводить… Хорошо, оставьте их здесь, заодно имущество покараулят. Вы ведь, как я понял, в палатках обитаете?

- Так точно! - заметно повеселел Волков. - А двух взводов мне хватит, товарищ генерал армии. Не сомневайтесь, все сделаем!

- Ой, не сомневаюсь, ну вот почему я не сомневаюсь?! - горестно проворчал генерал Сидоров. - Товарищ генерал армии, может, в Горный с нами и Копец поедет? Не пропадет без него за ночь третий взвод, а на месте он, глядишь, что-нибудь и подскажет своим… ученичкам, мать их… Мало ли что? Я после сегодняшнего уже и не знаю, к чему готовиться, вот те крест! - Генерал-полковник истово, размашисто перекрестился. - Ну вот ей-богу, лучше уж еще раз пусть бомбу на меня бросают! И могут даже точнехонько попасть!

- Да ладно тебе, Сидоров, - добродушно отмахнулось начальство. - А насчет полковника - мысль верная, твой Копец нам еще пригодится. Пошли, посмотрим, чем тут сердитое начальство ублажают, и - по машинам, пускай твои Шиханы до утра отдохнут. А с утречка, прямо на рассвете и начнем все заново, по плану.

Когда дежурного по части будят - это уже само по себе происшествие. Когда будят в два часа ночи, а он еще и на посту вторые сутки подряд из-за всеобщего бардака в части - происшествие чрезвычайное. А когда это делает бледный помощник дежурного с причитанием: «Товарищ майор, товарищ майор, Москва вызывает!» - то первая мысль у дежурного может быть только одна. Какая? Правильно: «Дождались, лить-топить! Война!!!»

От голоса в трубке веяло звездным запахом. Запахом больших генеральских звезд, в количестве никак не меньшем двух штук на каждый погон.

- Дежурный! Почему я ждать должен? Спите на посту?! Так, короче, мы вам на обучение присылали взвод разведки. Далеко они у вас обитают?

- Какие разведчики? - Дежурный несколько успокоился и теперь пытался спросонок понять, чего от него хочет какое-то постороннее и неизвестное начальство. - Нет у нас никаких разведчиков! Вы вообще знаете, куда дозвонились?

- Ты не придуривайся, дежурный! На Шиханы я дозвонился, вэче номер… - последовал номер полевой почты, не оставивший сомнений в точности попадания. - Или вы там уже не химики?

- Химики, - покорно кивнул майор, словно собеседник мог увидеть и оценить этот жест. Потом припомнил небольшое происшествие на одном из прошлых дежурств и несколько повеселел: - Ну, так бы и сказали, что взвод химразведки… Из… как его там? Из Чернодырья, что ли?

- Из Черноречья, - раздраженно ответил московский голос. - Так, память мы тебе прочистили, теперь быстренько найди командира взвода и скажи, что его генерал Дубинин вызывает.

- Виноват, товарищ генерал, не получится быстренько. - Дежурный окончательно проснулся и уяснил, что начальство это непосредственного отношения к родным химвойскам не имеет.

Тем более - к такому важному объекту, как Шиханы. А все эти генералы из какого-то Черножопья - да вот пусть туда и идут! Генералов в этой армии расплодилось чуть ли не больше, чем в советской, понаехали тут, еще и звонят - а он, майор Маркин, между прочим, один на всех. И перед каждым тянуться не обязан. Но и хамить особо не стоит: кто его знает, может, с непосредственным начальством они там, в Москве, каждый день водку вместе пьют?

- Это почему же? - Грозно сдвинутые брови угадывались без всякой видеокамеры. - Как это - не получится?!

- На учениях ваш взвод, товарищ генерал, - с точно отмеренной дозой злорадства сообщил майор в трубку. - На полигоне, в палатках, и телефон к ним не подвели пока. Так что через часок перезвоните, постараемся к тому времени найти вашего взводного и сюда привезти.

- Вот же херня какая! - Раздражение выплеснулось в комнату дежурного и повисло зловонным облачком. Генерал на полминуты замолчал, хотя Маркину отчетливо было слышно отдаленное бормотание где-то на другом конце провода. Видимо, срочно принималось какое-то особо важное решение. Просто так генералы в третьем часу ночи не совещаются. Наконец раздраженный голос снова толкнулся в уши: - В общем, времени у меня нет каждый час дозваниваться, поэтому бери своего помдежа, швыряй в машину, пусть едет и поднимает взвод по тревоге. Кончилась у них учеба, с вашим начальством я потом сам разберусь. Через четыре часа из Энгельса, с военного аэродрома, уходит пустой борт в нужном направлении - пусть грузятся со всем, что положено, и летят домой, работа ждет. Передай, что они как хотят, так и успевают, но этим бортом должны отправиться, спецрейса им не будет! Все понятно?

- Так точно, товарищ генерал! Поднять по тревоге, со всем, что положено, через четыре часа самолет из Энгельса - и домой. Звонил генерал Дубинин.

- Правильно. - Голос из Москвы несколько смягчился. - Действуйте, дежурный!

- Есть действовать! - ответил майор коротким гудкам. Некоторое время сонно смотрел на трубку, потом повернулся к своему помощнику: - Значит, так, берешь «бобика» и чешешь на полигон, в лагерь. Находишь там взвод химразведки из… мать его, опять забываю… Черноречья, что ли? В общем, из чего-то черного, сами знать должны. Командир - лейтенант Мудацк… нет, Мудрецкий, тот самый, что вчерась с Копцом бээрдэму из говна тащил. Поднимаешь по тревоге от имени генерала Дубинина. Пусть берут все хозяйство, что им полагается, и срочно мотают в Энгельс, на аэродром, оттуда их самолетом домой перекинут. Пока собираются, останешься с ними, проводишь до КПП и точно засечешь время, когда они уехали… Хотя нет, отставить, прямо оттуда мне отзвонишься. Вдруг эта дубина снова позвонит? Так, ноги в руки - и вперед!

Под дождь очень хорошо спится. Под мелкий, неназойливый летний дождик. Особенно если лежишь в теплой, уютной палатке после тяжелого суматошного дня, а впереди - еще один такой же. А может, и не один, это уж как прикажут. И само собой разумеется, что просыпаться в этом случае не хочется просто категорически. Ну в упор не хочется, и все. Не желает организм выводить задерганную нервную систему из глубокого защитного торможения.

- Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант, подъем! Тревога, товарищ лейтенант!

Мудрецкий приоткрыл один глаз и обнаружил над собой бледное до синевы лицо Простакова. Потом попытался взглянуть на часы, не обнаружил на них циферблата и простонал:

- Который час? Времени сколько, а?

- Полтретьего, товарищ лейтенант. - Судя по голосу, Простаков был близок к панике, а это случалось не так уж часто. - Тревога, товарищ лейтенант!