Галина Романова - Лицензия на happy end

Врет, мерзавец, не без удовольствия констатировал Терехов. Закинул ногу на ногу, побарабанил пальцами по коленке. Пожалел в очередной, тысячный, наверное, раз, что снабдил Старкову удостоверением и вынужден теперь заниматься черт знает чем. Покосился на Дедкова, смотреть на которого было и жалко, и больно. Обругал себя слегка за то, что сожалением своим Катьку как бы предает, а ведь питал на нее надежды, да еще какие. И со вздохом пробормотал:

– А вот у нас имеются сведения, что Голощихин сбывал вам найденные доллары по весьма сходной цене. Буквально даром сбывал! Сие богатство не оттуда ли произрастает?

С Дмитрием Сергеевичем едва удар не случился. Он сделался таким жалким, таким махоньким в своем крутящемся кожаном кресле. Еще момент, казалось, и вытечет из футболки своей грязной и из шорт и впитается крохотным мокрым пятнышком в ворсистый ковер.

– Я?! У него доллары покупал?! Да кто же это?! Чушь какая!!! – залепетал он, обнося толстым языком побелевшие губы. – Врут! Врут, завистники! Все покоя им не дает мое состояние! Ведь до чего доходят, под окнами вечерами бродят и заглядывают. Только я-то не дурак, через вот эти вот экраны ничего рассмотреть невозможно, и я… Не брал я у него ничего, вот! Не брал!

Заставить его говорить правду было невозможно. Он будет стоять на своем, а то еще не поскупится на адвоката, и тогда все, ни одной зацепки, ни одной ниточки, за которую можно бы потянуть этот клубочек. Разбираться его начальство послало, только что проку в том? Разберись попробуй с таким вот слизняком. Если только…

Терехов соскочил с дивана, как подброшенный. Подлетел к Митюне. Не без брезгливости ухватил его за загривок, наклонил его голову и с силой прижал ее к столу, зашипев ему в самое ухо:

– Я ведь тебя, паскуда, по стене сейчас размажу! У меня есть четыре запротоколированных свидетельских показания, что ты скупал у покойного валюту! Четыре!!! А достаточно двух! И теперь тебе могу запросто пришить обвинение в предумышленном убийстве!

– Мне?! Да за что?! – захныкал бедный Митюня, смешно суча ногами по крестовине кресла. – Тут у него половина улицы деньги покупала, пока он не запил! Я-то почему крайний?! Какая паскуда настучала?!

– Значит, покупал деньги, Митюня? – сладенько пропел ему в самое ухо Василий.

– Ну, покупал, покупал и что?! А какой дурак по такому курсу не купит?!

– Это по какому же?

Хозяин помялся мгновение, в течение которого хватка гостя становилась все крепче. Потом выдохнул:

– По десятке за доллар.

– Лихо! Молоток! А куда же остальные деньги ушли?

Терехов отпустил несчастного Дмитрия Сергеевича. С гадливой гримасой отер руки о подлокотник модного дивана и снова рухнул в него, не без удовольствия наблюдая за тем, как трясется теперь от страха хозяин.

Тот странно корчился, без конца потирал шею, недобро косился в его сторону, а на Дедкова глядел почти с благоговейным ужасом. За боевика он его, что ли, принял?

– Кто его знает, куда остальные деньги ушли? – молвил Митюня спустя пару минут. – С этими деньгами вообще все так странно.

– Как?

– Ну… вообще, откуда они появились. Куда потом делись.

– А что говорят?

Сплетни Терехов любил. Он называл их народным разговорником. И справедливо полагал, что правды в том большая половина. И если как следует все это дело потрясти, отсеять наносное, то ядро истины проглянет непременно.

– Говорят, говорят, – проворчал хозяин, немного успокоившись и развернув плечи под грязной футболкой. – Говорят много чего.

– Давай по порядку, – приказным тоном потребовал Терехов и чуть оторвал свой зад от дивана, с явным намеком на то, что прикладывать хозяйскую физиономию абсолютно не уморился.

– По порядку? По порядку… – Митюня погрузился в раздумья, задрав щетинистый подбородок к гладкому белоснежному потолку. – Даже не знаю, как по порядку… А можно я вам о своих соображения на счет этих денег расскажу?

– Валяй!

– Где-то в конце зимы случилась тут у нас одна беда. И даже не у нас, а на объездной дороге. Болтали всякое, власти все держали в строжайшей тайне, но братва местная внесла кое-какие уточнения. Короче, дело вроде было так…

Объездная дорога в их городе имела лишь название, таковой совершенно не являясь. Узкая асфальтированная полоса петляла по оврагам, ежегодно унося жизни многих неосторожных, а то и бывалых водителей. Весной, летом и осенью в низинах постоянно стояли лужи. Зимой асфальтовое покрытие по обыкновению покрывалось коркой льда, справиться с которым дорожные службы отчаялись.

В тот злополучный день, с которого, по мнению Митюни, заварилась вся эта неразбериха, шел мокрый снег. Ближе к пяти часам вечера стало заметно подмораживать, и на дорогах началось настоящее убийство. Те, кто был умнее и осторожнее, бросали машины прямо на обочинах и до дома шли пешком. Но для большинства рабочий график подобной осторожности не предусматривал, и им приходилось потихоньку пробираться маршрутами, отмеченными в путевых листах.

Так получилось, что тем самым гололедным вечером из областного центра в местный банк ехала инкассаторская машина. И ехала как раз по той самой объездной дороге. На одном из поворотов то ли кто-то кого-то подрезал, то ли не уступил, то ли просто водитель не справился с управлением, но инкассаторы улетели на своем броневике в кювет. Дождались спасателей и милицию, все оцепили, образовалась пусть не большая, но пробка. Народ минут через двадцать повыбирался из машин, облепил ограждение и мало-помалу начал роптать. Шутка ли, торчать на морозе в овраге, а тут еще и снег повалил.

И вот, по слухам, когда ожидание перевалило за час, кто-то самый нетерпеливый, а может, чрезмерно самонадеянный, сел за руль своего автомобиля и попер прямо на сигнальную ленту. Что тут началось!!!

За самым смелым поперли остальные. Милиционеры, а их было не особо много, растерялись, принялись хвататься за оружие и даже палить в воздух.

– И вот тут-то, говорят, кто-то попал то ли случайно, то ли специально в того самого малого, что решил первым прорваться, – с азартом, размахивая руками с грязными ногтищами, продолжил Дмитрий Сергеевич. – Менты вызвали подкрепление. Начался хаос, дорогу было решено расчистить. Начали пропускать всех почти подряд, а закончилось все снова довольно-таки странно…

В результате после того, как суматошный дорожный хаос утих, на дороге остались трое милиционеров на одной машине. Крутой джип с распахнутыми настежь дверцами. И труп на обледенелом дорожном покрытии с раскинутыми в разные стороны голыми руками.

– И чего же тут странного? – вкрадчиво поинтересовался Терехов, сообразив, что это еще не финал истории.

– Странным оказалось то, что малый этот был без одежды, – полушепотом пробормотал хозяин и даже голову в плечи втянул. – В одной рубашечке с короткими рукавами и брюках.