Виктор Улин - Хрустальная сосна

- А вот это уж ерунда, - возразил Володя. - Народу тут в избытке.

- Не может быть, - сказал я. - Откуда может быть в деревне избыток, если в каждой газете пишут, что не хватает на селе рабочих рук и ног и прочее?!

- Пишут одно, а слышат другое. Мне дядя Федя рассказывал. Тут укрупнение прошло. Стукнуло кому-то моча в голову, и пустили лозунг: укрупнять, в такую мать… Несколько мелких колхозов взяли и в один большой слили. Эта деревня,- в здешнем колхозе. И та, что ниже нас по течению - тоже. И еще две есть, за полевым станом в ту сторону. Раньше каждый ковырял себе помаленьку, теперь всех объединили. Народу стало много, а делать нечего. Дядя Федя говорил - молодых вообще насильно в город гонят, потому что они тут от безделья пухнут.

- Как от безделья? - не поверил Славка.

- Да вот так. Взять. к примеру, наш АВМ. Один на весь колхоз, и то через пень-колоду работает. Сколько людей на него можно поставить, чтоб по выработке хоть какая-то зарплата получалась? Четверых, пятерых. Дальше некуда, потому что копейки выйдут.

- Так нас-то зачем сюда возят? - развел руками Славка. - Что получается: им делать нечего, а мы здесь работаем? Парадокс.

- Выходит так, - хмуро сказал Володя.

- И в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится нашей мудрости, Горацио…- вздохнул я.

- Тем более в стране, где все делается не естественным путем, а с прямо противоположного конца, - добавил бригадир.

В лагере никого не было, кроме Саши-К, который сидел за столом, сдвинув кружки и плошки, и сосредоточенно заполнял какие-то растрепанные справки и сметы. Да еще Ольга - почему-то без Лаврова -лениво погромыхивала на кухне.

- Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах, - отметил Саша-К факт нашего чрезмерно раннего прихода.

- АВМ накрылся, - коротко объяснил Володя.

- Надолго? Или вообще насовсем?

- Хрен его знает, товарищ майор… - пожал плечами Володя. - Звено у цепи полетело. Варить надо, а когда заварят - неизвестно. И на вашу смену завтра, думаю, тоже хватит.

- Н-да, пошла звезда по кочкам…- буркнул Саша-К и снова уткнулся в свои бумажки.

- Что за агрегат там у вас, - вдруг заговорила Ольга, высунувшись в окошко раздачи.- Чего только уже не было?! И горел он, и перегревался, и застревал, и заедал, и теперь эта самая… как ее цепь… Того и гляди он вообще взорвется! И…

- Типун тебе на язык, - строго оборвал Володя, метнув на нее такой уничтожающий взгляд, что Ольга мгновенно исчезла в кухне.

- Да уж, верно, - согласился Саша-К. - То понос, то скарлатина.

Потому что все уже давно на ладан дышит. В самом деле, хоть бы в наш заезд ничего серьезного не произошло…

- А где все, кстати? - спросил Славка.

- Упоролись купаться за нижнюю деревню. Говорят, там песчаный пляж. Задницу удобно шлифовать.

Мы выпили по паре кружек вчерашнего молока с хлебом, потом Володя ушел к себе в палатку.

- Теперь и окунуться можно, - предложил я.

- Иди, - кивнул Славка. - А я сначала на болото схожу.

- А зачем на болото?

- Да так… В общем, надо. Хочешь, вместе пойдем.

- Да нет, я что-то утомился. Лучше пойду искупаюсь.

- Ну ладно, - вздохнув, Славка полез в палатку за сапогами.

Ходил он долго. Я уже успел выкупаться, вернулся в лагерь и по вечерней

- хотя до вечера еще оставалось время - привычке присел с гитарой у костра. Услышав тихую игру, из палатки выбрался Володя, подошел и молча сел рядом на доски. Наконец появился Славка. Он был до колен перемазан болотной жижей, а в руках нес нечто, обернутое штормовкой.

- Что там у тебя? - окликнул я. - Сову, что ли, поймал?

- Да нет, не сову…- Славка покосился на Володю. - Пошли в палатку, покажу.

- Чего в палатку идти, - усмехнулся Володя. - Я и так вижу, что там у тебя цветы.

Славка слегка покраснел и вытащил неимоверной величины букет красных, словно осколки рубина, диких полевых гвоздик.

- Откуда такая красота? - изумился я.

- На болоте есть сухой островок. Я давно приметил. Там их видимо- невидимо.

- Кому нарвал-то? - равнодушно поинтересовался Володя. - Катьке, что ли, вашей?

- Да не все ли равно кому, - уклончиво ответил Славка, пропустив мимо ушей слово "вашей". - Хоть бы и ей. Что тут особенного?

- Да мне-то что…- Володя пожал плечами. - Просто так… Раз у нее день рождения, так и отметить можно, все отрядом.

- Какой день рождения? Почему? - не понял Славка. - Откуда ты знаешь?

- Не я, а ты. Зачем цветы собрал, разве не ко дню рождения?

- Нет конечно. Просто так нарвал.

- Просто так?! - теперь Володя смотрел с искренним и заинтересованным непониманием. - А зачем просто так цветы дарить?

- Вот, - усмехнулся я. - Времена меняются, и не пойми в какую сторону.

Дожили до жизни. Положить женщину в постель можно просто так. А чтобы подарить ей цветы, нужна причина… Прогресс, одним словом. Володя молча пожал плечами, поднялся и ушел в столовую. Мы со Славкой быстро пробрались в девчоночью палатку. Он положил цветы на Катину раскладушку - я почувствовал ставший уже привычным укол ревности, увидев, что он безошибочно знает, которая раскладушка именно Катина. И тут же очередной раз вспомнил слова Вики и опять подумал, что она была права…

Но я подавил все в себе и даже помог Славке аккуратнее прикрыть букет штормовкой.

А потом настал вечер. Из-за нашего раннего возвращения мы со Славкой вполне могли опять сходить на ферму за молоком. Но девчонки вернулись с вечерней смены как обычно: поздно и усталые. Идти вдвоем без Кати нам почему-то не хотелось. И мы остались в лагере. Я провожал глазами Геныча и морехода, без всякого удовольствия потащившихся с пустыми флягами на ферму, и вдруг подумал, что сегодня судьба хотела дать мне шанс*еще раз*ощутить под ногами вечернюю дорогу, сломать черное ощущение, пришедшее позавчера. И тем самым уничтожить нечто, зловещим предчувствием тронувшее меня тогда… Да нет, какое черное, какое предчувствие?! Я и сам не знал, что на меня напало.

Но я уже не мог отогнать эти внезапные, темные мысли. Такое со мной было впервые в жизни. Шел обычный вечер, я сидел у костра в кругу друзей. В уже почти родной компании - и в то же время испытывал абсолютное одиночество. Все были разбиты по парам. И Катя, сидевшая неподалеку от меня, снова была занята Славкой, по привычке обмахивая его от комаров. А те, кто сидел в одиночестве: Саша-К, Володя и даже Вика - были тоже отъединены от меня чем-то непонятным, но ощутимым. Чем-то, не дававшим сегодня слиться с друзьями в песнях и ощутить волну принадлежности себе самому и всем одновременно. Это сосущее чувство одиночества захлестнуло меня с такой силой, что, сыграв несколько песен, я понял, что не хочу и даже вовсе могу больше играть и петь… Ребята требовали еще песен, но сославшись на боль в пальцах, я отложил гитару. Принесли магнитофон и начались танцы. Обычные прыжки и топтания вокруг костра. И только Саша-К сидел, приложив к уху приемник и что-то выискивая на волнах. А потом вдруг резко выключил магнитофон. Народ возмутился, но командир вывернул на полную громкость свой маленький транзистор, и мы поняли, что он нашел передачу "После полуночи" - или, как тут же не преминула уточнить Тамара, "для тех, кому не с кем спать". Все обрадовались и вернулись к костру. Потому что приемник играл одну за другой очень хорошие, в основном забытые мелодии.