Виктор Улин - Хрустальная сосна

Перед грузовиком стояли пять здоровенных фигур. Одна посередине была чуть поменьше и выделялась нелепым сооружением на голове - я узнал шофера в неподражаемой шляпе.

Все хранили молчание.

Шеренга двинулась к нам. Вика пискнула и спряталась за чью-то спину. Костя-мореход не спеша встал, оправив тельняшку, и медленно поднял доску, на которой сидел. Рядом поднялся Володя. Стоявший возле шофера верзила вынул руки из карманов и медленно потер друг о друга кулаки. Тишина звенела растущим напряжением. Встал Славка и, взяв за плечи Катю, отодвинул ее куда-то в темноту. Пришельцы сделали еще шаг.

От наших отделился Геныч.

Я понял, что сейчас нечто произойдет. Точнее, не "нечто", а именно вполне ясно, что - и ничего хорошего для нас из этого не будет. Надо решаться. Иначе…

Геныч напрягся, словно желая что-то сказать и не находя слов. Я нарочито медленно отложил гитару, еще медленнее встал и шагнул навстречу деревенским. Судя по всему, они этого не ожидали. Самый здоровый верзила напрягся, как бык. Сейчас ударит - спокойно, как о постороннем, подумал я и, кашлянув, произнес насколько было возможно спокойным голосом:

- Чайку не хотите с нами выпить?

Парень молчал, медленно поднимая кулачищи.

- Я вас приглашаю, мужики - присаживайтесь с нами чай пить!

- Чего?… - хрипло переспросил стоящий с правого краю лохматый блондин, чьи спутанные кудри светились вокруг него, словно нимб.

- Чаем хотим угостить. Свежим, по-городскому заваренным.

Ночные гости молчали, ошарашенные неожиданностью.

- Что стоишь, как не свой, - я довольно-таки развязно потянул шофера за рукав. - Садись к костру, друзей зови. Сейчас организуем.

- Ладно, чуваки, пошли присядем, что ли? - в полной растерянности произнес он.

Парни медленно приблизились и по-деревенски опустились на корточки у огня. Первые, самые опасные секунды были выиграны. Я быстро пошел на кухню. Лихорадочно раздул огонь в еще горячей печи, заглянул в закопченное ведро. Чаю там было достаточно. Кто-то схватил меня сзади за рукав. Я обернулся, готовый нанести удар в темноту - и с удивлением увидел маленькую Люду. Обхватив меня двумя руками, она прижалась небольшим своим, мелко дрожащим телом, и сквозь свитера и куртки я почувствовал, как сбивчиво бьется ее сердечко. Совершенно неожиданно мне стало ее жалко, я простил ей похабный купальник и даже ощутил в себе желание ее защитить. Абсолютно мне безразличную - но все-таки защитить вместе с остальными.

- Ты что? - спросил я.

- Женя, мне страшно…- прошептала Люда.

- Мне вообще-то тоже не весело, - усмехнулся я. - Еще бы полминуты, и… Скорее бы уж чай закипел.

Я прислонился к забору и почувствовал внезапную дрожь в ногах. Драка еще может начаться, ничего окончательно не улажено… И что-то нечеловеческое, звериное, жесткое, еще висело над нашим маленьким лагерем, брошенным в бесконечности черной враждебной степи.

- Я так испугалась, знаешь…- продолжала Люда. - Я подумала, они нас бить приехали.

- Они именно бить и приехали, - ответил я. - Только не вас, а нас.

- А нас -*что*? - тихо спросила Люда и мне показалось, что в темноте я увидел ее расширившиеся от ужаса зрачки.

- Не будем об этом, - сказал я, взяв ее за плечи и легонько встряхнув. - Сейчас чаем их напоим, и все… Поможешь мне с кружками? Люда уже не могла говорить- только судорожно кивала мне в ответ.

Драка все-таки не началась.

Когда мы с Людой вернулись, неся дымящиеся кружки, парни по-прежнему молча сидели у костра. Из наших остались тоже одни ребята: девчонки куда-то попрятались. У костра сидели два полукружья: пятеро мрачных чужаков а напротив, через огонь, шестеро наших.

Со мной получалось семь против пяти - формально мы перевешивали. И казалось, можно было подраться. Правда, я по-настоящему драться никогда не умел, так уж сложилась моя детская и подростковая судьба. Славка и Саня Лавров тоже: танцор Лавров был слишком утонченным, чтоб молотить кулаками по чужим челюстям, это видно по его танцам, а Славка, как выяснилось в колхозе, оказался вообще несостоятельным с мужской точки зрения; я бы, например, не потерпел, чтоб меня, словно изнеженную девицу, обмахивали веткой от комаров… Саша-К, без сомнения, уже вышел из возраста, когда хорошо дерутся. Геныч - тот бы смог, он и пытался начать драку единственным из нас. Мореход силен, как буйвол, но умел ли он бить куда следует? Вот Володя - наверняка классный мастер: он абсолютно все умел делать точно и превосходно, без лишних слов. Но эти пятеро все как один, должно быть, каждую получку привыкли кулаки чесать и обладали необозримой практикой.

И отделали бы они нас…

Все это я думал, а парни пили чай. Хлебали, шумно втягивая воздух, по-деревенски неторопливо. И в абсолютном молчании. Допив, аккуратно составили пустые кружки на доску, шофер что-то тихо сказал - и вся пятерка, не проронив слова, погрузилась обратно в машину. Дальний свет фар погас. Зарокотал мотор. Погремев деревяшками, грузовик задним ходом отполз от костра и исчез в темноте. Так, словно его и не было.

Я вытер со лба выступивший пот.

- Чего это ты им услуживать полез? - вдруг набросился на меня

Геныч. -

Они же махаться приехали. А ты - "чайку", "кофейку"… Тьфу!

- А тебе очень хотелось?

- Ну так и помахались бы. А то скажут теперь - городские слабаки.

Даже стукнуть нас побоялись всемером против пятерых…

- Ну, так беги и догони их, - насмешливо предложил Володя. - Они недалеко отъехали. Может, еще успеешь. И они согласятся помахаться лично с тобой.

- А что?! - набычился Геныч, и фикса его угрожающе засверкала, поймав отблеск костра. - И догоню! Не хрен тут…

- Уймись, - оборвал его Саша-К. - Если шило в заднице зашевелилось - беги на берег вон к тем дубам!

- Там нет дубов, - совершенно серьезно возразил тот.- Только ивы.

- Нет, ты именно к дубу иди. Разбегись как следует и трахнись башкой.

Может, верхушка закачается!

Геныч обиженно молчал.

- Помахался бы сейчас, - продолжал Саша-К. - В твоей силе никто не сомневается. Но сегодня их было пятеро, а завтра бы вся деревня примчалась. Не пугай ежа голой задницей.

- Женщины! - прокричал мореход. - Можно выходить. Отбой тревоги!

Девчонки вылезли из палатки, испуганно поеживаясь. Снова расселись у костра. Костя врубил магнитофон.

- А где…- оглянувшись, заговорил Саша-К.

И при первых же звуках его голоса я совершенно внезапно и неожиданно ощутил, как тревога пронзает, пробивает навылет, не оставляя ничего, кроме факта:*Вики не было у костра!*… Это потрясение, молниеносно родившее ужасающую в своей возможности догадку, хлынуло отовсюду и накрыло меня холодной, тяжелой волной. И я забыл, что мне в общем нет никаких дел до Вики, забыл про Катю, про свою жену Инну, про всех других женщин на свете… Просто вдруг почувствовал, как она дорога мне, как единственна и неповторима, и что ее, обманув, тайком похитили у меня…