Victor Izakson - Маша Коровина

— Я так думаю, — продолжил Тугрик. — Надо потрясти эту Серафимову и узнать больше о хозяине ячейки, на кого она записана, используют её или уже закрыли. Тогда можно составлять другие планы.

Угрюм поднялся со своего кресла, прошёлся по комнате.

— Лёд тронулся, господа. Завтра, ты Тугрик идёшь в банк и открываешь для себя ячейку. Лис тоже там будет, ты ему кивни на эту Серафиму, остальное он сделает сам.

На следующий день.

Тугрик арендовал сейф в банке, а Лис узнал кто такая Серафимова. Ему оставалось только ждать окончания работы банка. Наконец оттуда вышла женщина, которая оформляла ячейку на Тугрика. Она села в свою машину, а на заднее сиденье немедленно примостился Лис. Он зажал ей рот и тихо промолвил:

— Закричишь? Шею сломаю. Не боись, просто езжай вперед.

Они выехали за город, потом свернули в лес.

— Серафима, останови здесь, — скомандовал ей Лис, и скажи…

— А я не Серафимова, — она перебила его, — я Сечкина. Серафимова это другая.

— Сечкина, так Сечкина, мне плевать. Скажи ты мне Сечкина, на чьё имя открыта ячейка?

— К.ккакая ячейка? — Пролепетала Сечкина.

— Месяц назад, четыре человека зашли в банк, один из них, англичанин, оформил документы на сейф, и два человека с тремя чемоданами зашли туда. Ты не можешь не помнить такое. Мне надо знать на кого оформлен сейф, адрес, когда и сколько раз приходили, закрыт ли сейф или ещё в работе, ну?

— Но это секретная информация банка, я не могу вам дать такие сведения.

— Не можешь. Так не можешь, — ответил Лис и поднёс нож к её горлу. — Я тебе Сечкина сейчас отрежу голову, потом покажу эту голову Серафиме и посмотрим согласиться ли она дать мне эту информацию. Ну решай, отрезать голову или нет.

Сечкина разразилась рыданиями, пыталась уткнуть голову в колени, но Лис притянул её за волосы назад. “Сиди прямо.“ После нескольких минут молчания, Сечкина выдавила из себя:

— Меня же уволят, и под суд отдадут.

— Дура ты, Сечкина, кто будет знать о нашем разговоре? Ты мне скажи, что я прошу и разойдёмся.

— Я так не помню, тем более что оформляла Серафимова. Приходите завтра и я дам все данные.

На следующий день Лис опять примостился на заднем сидении машины Сечкиной. Там он получил исчерпывающую информацию. Ячейка записана на фирму Айсберг. По их доверенности туда может зайти любой. За этот месяц ячейку открывала два раза одна баба, Кровина. И ещё по разу, англичанин, Камерон и мужик, Кауфман. Что они там делали, забирали деньги или докладывали, неизвестно. Ячейка пока не закрыта. Есть там деньги или нет, никто знать не может. Они доехали до дома Сечкиной. Лис дал ей сотовый телефон и приказал им не пользоваться, но когда придёт клиент Айсберга, просто позвонить и сказать одно слово: он тут.

— Вот тебе аванс пятьсот рублей, и он бросил ей на колени купюру.

— Нет, я не возьму, — с дрожью промолвила Сечкина и протянула деньги обратно.

— Возьмёшь, — прорычал Лис и сунул деньги ей за грудь. Всякий труд должен быть оплачен, — засмеялся он. — Теперь внимание. О нашем разговоре никому ни слова, ни на работе, ни дома, ни в ресторане. Проговоришься? Убьем. И тебя и семью. Тебе будет только одно задание, сделать звонок, когда придёт человек из Айсберга. Вот и все на сегодня, поняла?

— Поняла. — пролепетала Сечкина.

Такая же операция была проведена с Серафимовой. Теперь как на рыбной

ловле надо было просто ожидать, когда Айсберг появится в банке. Задача была отловить представителя Айсберга с ним открыть ячейку, выгрести все деньги. Представителя убить, тело спрятать. Пусть там в Айсберге думают, что он махнул всё бабло и смылся. Вокруг банка Лис организовал постоянное дежурство. Недалеко от банка стояли две машины, ожидая звонка. Ещё четыре машины с боевиками в километре от банка ждали сигнала. Если надо дежурить год, решили ждать год. Двести миллионов долларов, стоят этого. Зубр и Угрюм потирали руки. “Дело нескольких дней, ну недель, и бабло наше“.

*****

Кровина разбирала документы по группировке Волжская.

“Да, там полная неразбериха, — думала она, — Кнут влез в долги по самые уши. Как Радуга и Ока там будут разбираться дело не наше, и нам туда соваться незачем. Но вполне возможно они могут выйти на нас. Ведь 200 миллионов на земле не валяются. Какие у них зацепки?” Она попросила секретаршу Лену позвать к ней Лёву и Толю.

— Садитесь, — указала Маша на стулья против её стола. — Представь Лев, что ты или Зубр или Угрюм, ну в общем тебя одели на миллионы долларов. Что ты будешь делать?

— Застрелюсь.

— Лёва, будь серьезен, это не шутка. Мы должны предостеречь себя от…. Ну предостеречь и всё. Если Ока и Радуга не знают. что мы причастны к нефтяной афере, то пусть это будет ложная тревога. А если знают?... Вы что-нибудь сделали? — строго спросила Маша.

— Я проверил, смогут ли они выйти на нас, — ответил Лёва. — Пытался найти Камерона из Глазго, но это пустое дело, там их пруд пруди. Следов Алекса тоже нет. Так что с этой стороны они к нам подступиться не смогут. Они могут потянуть нитку от бурильного бизнеса, но уткнутся на фиктивную компанию, расположенную в Кемерово. Она у нас была оформлена на имя умершей бабки. Если они найдут ее адрес, то там уже много лет живут другие люди. Даже в банке все счета были на имя этой бабки, теперь они закрыты. То есть практически никаких следов, что эта нефтяная афера сделана Айсбергом – нет. Вернее, не было, пока Мария Александровна, — Лёва посмотрел в упор на Машу и продолжил после минутного молчания, — пока Кнут не получил в тюрьме красивую открытку.

Маша пыталась заговорить, закашлялась, отвела глаза, нервно перебирая бумаги на столе.

— Не волнуйся Маша, — обратился к ней Толя. — Я связался со следователем, за 2 тысячи баксов, он рассказал мне все секреты расследования. И ещё за тысячу я купил у него твою открытку с пальмами. Правда пришлось потратить ещё один рубль на открытку с видом Волги. Там открытки заменили одна на другую. Так что забудем об этом. Но исходя из худшего, нам надо считать, что они знают чьих рук это дело. Я предположил, что они будут следить за банком чтобы схватить того из нас, кто придёт открывать ячейку. Денег там нет, это ты Маша мудро вынула их в первый день. Но они это не знают. Для начала я поставил **наружку. И что бы вы думали? Обнаружил, что две машины постоянно на период работы банка находятся в радиусе 30 метров от банка. Ещё четыре в радиусе километр. На этом у меня пока всё.

Воцарилось молчание. Его прервала Маша.

— Ну Толян, чего молчишь? Ты что думаешь? Эти люди из Оки и Радуги смирятся с потерей таких денег, которые одолжили Кнуту? Давай свои предложения.

— Мои соображения такие…

В это время не постучавшись вошла Лена. Все уставились на её неожиданное вторжение. Обычно она не тревожила, когда происходило совещание у Кровиной.