Михаил Ахманов - Сердце Аримана

– Если он о тебе тоже слышал, то знает, какой длины у тебя нос, какого цвета глаза и сколько кубков с вином ты выпил сегодня с рассвета до заката.

– Ни одного, мой господин, ни одного, - сказал Хадрат, улыбаясь и показывая глазами на свою полную чашу. Затем лицо его снова стало серьезным. - Значит, ты желаешь, чтоб я разведал, не призваны ли похитителем злые чары и злые силы? Но я могу сделать больше, повелитель, много больше! Камень, несомненно, очутился в злых руках, в длани твоего недоброжелателя; а если так, я сумею об этом узнать. Великий Асура и мое искусство покажут твоего врага… Быть может, я не смогу назвать его имени и точного места, где спрятан талисман, но злого умысла он от меня не скроет! И еще одно… Кхитаец мертв, но ты говорил еще о стигийце… Так вот, если в Тарантии появился маг из Кеми, Луксура или Птейона, я почувствую это… почувствую, когда буду беседовать с богом… ибо Асура не любит зла и поведает о нем, где б оно не затаилось.

– Это больше, чем я мог бы ожидать, - сказал Конан, вставая. - Если наш толстяк из Эрука узнает что-то новое, я приду, Хадрат. Возможно, завтра.

Жрец Асуры склонился перед ним, всколыхнув темную мантию, и тут же в дверях возник юноша-воин с закрытым лицом; он поклонился еще ниже Хадрата, сделал шаг в сторону, пропуская короля, а затем двинулся по извилистым коридорам, показывая дорогу. В конце лабиринта маячила длинная тощая фигура привратника, стража лабиринта; он молча кивнул воину, будто отпуская его. Тонкие холодные пальцы осторожно охватили королевское запястье, и жрец увлек Конана за собой - сначала в полутьму подземного хода, а затем наверх, по лестнице, к незаметной двери в самом незаметном из тарантийских переулков.

Очутившись под открытым вечерним небом, король глубоко вздохнул и направился в сторону старой башни. Думы о пропавшем талисмане сменялись мыслями о королеве, поджидавшей его в своих уютных покоях, о ее ароматной коже, алых губах и волосах, подобных шелковым нитям. Но вдруг в памяти Конана всплыли слова Хадрата: в этом деле я буду с тобой, даже если нам придется спуститься на Серые Равнины!

Перескажу их Зенобии, подумал он; ей будет приятно это услышать.

– Значит, господин мой, ты говоришь, что вся комната была залита кровью? Кровь на развернутых пергаментах, на коврах и полу? Синий витой шнур с разомкнутыми концами? Жаровня и странный запах? Смрад и вонь? А что же сам кхитаец? - Обхватив ладонью свой огромный нос, Сирам потянул его к губе, словно желая превратить это украшение в настоящий хобот.

– Сам кхитаец был расчленен на шесть частей, - хмуро сказал Конан. - Ноги, руки, голова и туловище… Кром! Ни один палач не сделал бы этого лучше!

– Палач? Орудие палача - меч или топор. Должен ли я понимать, владыка, что расчленен - значит, разрублен?

– Нет, разорван. Просто разорван на части!

– Разорван… А есть ли следы зубов или клыков? Похоже ли, что его растерзал дикий зверь?

Король покачал головой.

– Дикий - это само собой, но не тигр, не лев и не пантера, из моего зверинца. Скорее, огромная обезьяна - из тех, что водятся в джунглях Зархебы. На коже - кровавые царапины и отметины от когтей, но нет следа укусов. Ему просто оторвали руки и ноги, а потом голову… или наоборот!

Темные пронзительные глазки шемита уставились на Конана; Конан, в свою очередь, обозревал огромное лицо Сирама с отвисшими щеками, его тщательно завитую бороду, бычью шею и брюхо, пивным бочонком бугрившееся под просторной серой хламидой. Как и в первый раз, они сидели на веранде перед площадкой с бассейнами; в меньшем из них вода была спокойной, в большем - пенилась вдоль бортов, и временами над блестящей серебристой поверхностью возникала длинная зубастая морда Иракуса. Час был ранний; солнце, яркое око Митры, поднялось на локоть над белой стеной, ограждавшей сад.

– Демон, - произнес наконец Сирам. - Судя по твоему описанию, повелитель, там поработал демон. Злобный дух, призванный кхитайцем!

– Зачем?

– Грр… Ты что же не понимаешь, зачем? - шемит пожал пухлыми плечами. - Ты мог бы догадаться, откуда взялся сей демон. Ведь был же о нем разговор! В тот день, когда ты принимал послов.

– Был, - согласился Конан. - Но дух, порождение Нергала, что стережет подземелье под храмом Митры, не может оттуда уйти. Он поставлен охранять пещеру, а не шататься по улицам Тарантии и моему дворцу!

Сирам кивнул, поглаживая свой огромный нос.

– Заклятье Места, мой господин; Заклятье Места, так это называется. Но я слышал, что его можно разрушить… по крайней мере, на время…

– Так ты полагаешь?.. - начал Конан.

– Да. Да! Хрр… Этот Минь Сао последовал твоему совету. Видишь ли, демоны, в отличие от магов, существа потусторонние и обладают способностью проникать повсюду, за исключением святых мест. Ни замки, ни запоры, ни двери, ни охрана их не остановят! И потому я думаю, что кхитаец вызвал стража подземелья и заключил с ним союз: он снимает заклятье, а дух переносится в твою сокровищницу и добывает камень. Видимо, это устроило демона - ведь он уже долгие годы стережет пустую пещеру!

– Не вижу смысла, почтеннейший. Клыки Нергала! - Конан в возбуждении пристукнул по колену кулаком. - Если кхитаец собирался завладеть Сердцем, то зачем он вызвал демона? Вряд ли демон отдал бы ему талисман!

– Добром бы не отдал, - согласился шемит. - Но всякое дело, особенно сложное и непростое, свершается по частям. Первое свершение - похитить камень; второе - отнять его у демона хитростью или силой заклятий. Таков был план, и в первой части наш кхитайский мудрец его выполнил. А вот со второй - хрр! - просчитался!

Конан, не говоря ни слова, продолжал глядеть на шемита. Лоб Сирама пошел морщинами, глаза как бы затуманились, рот приоткрылся, и теперь толстая нижняя губа казалась розовым полумесяцем на фоне черной смоляной бороды. Он размышлял; размышлял вслух.

– Этот синий шнур с разомкнутыми концами… Клянусь Мардуком, магическое приспособление, защита от демона! Но тот сумел вырваться… может, похищенный камень придал ему силы… Не знаю! Не знаю и не буду морочить тебя, господин! Но так ли, иначе, кхитайцу справиться с этой тварью не удалось - ни перехитрить, ни обмануть, ни напугать, ни заколдовать… Демон вырвался, растерзал его и исчез со своей добычей. И все свершилось быстро - так, что кхитаец и крикнуть не успел. Вот почему мне кажется, что дух начал расчленение с головы… - Сирам вскинул глаза на короля. - Ты спускался в сокровищницу, государь? Вчера, после убийства Минь Сао?

– Нет. Вечером у меня были другие дела, - Конан нахмурил брови, соображая, рассказать ли шемиту о посещении храма Асуры. Не стоит торопиться, решил он; пусть Сирам пока не знает, что у него появился конкурент в розысках. Правда, Хадрату были поручены магические дела, и если он сумеет колдовскими способами уловить злую эманацию, то поисками самого злодея все равно займется Сирам.