Степан Злобин - Пропавшие без вести ч. 1

— Значит, вот тут голова. Осторожно! Лопаткой не рань! — остерег Балашов.

— Отдохните, товарищ генерал. Дайте лопатку. Идите пока в машину, — попросил капитан.

— У Нади лопатку возьми, — отмахнулся Балашов, продолжая копать.

Люди бежали со стороны дороги, ломясь сквозь кусты.

Балашов, колхозник, капитан, шофер, двое мотоциклистов, два связиста в восемь лопаток мгновенно извлекли Бурнина из земли. Он был без сознания, но очнулся после десятка движений искусственного дыхания, жадно, с хрипом, дышал и пил воду. Надя заплакала от волнения.

— Сможешь сидеть? Сидеть? Сидеть сможешь?! — громко и беспокойно допрашивал Балашов.

— Куда им сидеть! Теперь на носилки да в госпиталь,— заботливо высказался колхозник.

— Смогу, — еще через силу сказал Бурнин. — Доведите только... Ну и ну! Спасибо вам всем, товарищи. Вам... Петр Николаич... — добавил он, бредя к машине и чувствуя, что земля раскачивается в обступившем дыму.

Новый КП работал «на полный ход».

Показаниями пленного, взятого на участке дивизии полковника Дубравы и уже доставленного на новый КП, было установлено, что на этом участке сутки назад расположилась прибывшая из Франции свежая моточасть, позади которой в лесу за селом массированно сгруппировались танки.

— Отлично знаю этот участок и лес, — сказал Острогоров. — Мы в этом лесу стояли со штабом. Помните, товарищ командующий?

— Помню, — ответил Рокотов. — Около суток стояли во время боев за Смоленск. Поюжнее Духовщины.

— Прекрасно знаю, — подхватил и Ермишин. — С НП артполка наблюдал этот лес вчера днем. Думал, там у них кухни пехоты.

— А получается — танки! Как бы не оказалось, что тут и готовится главный удар. У Дубравы в дивизии каждая рота не больше взвода, — сказал Острогоров. — Вот глядите, товарищ командующий, тут у нас фронт чуть-чуть вогнут. На пригорке деревня. Она и господствует над позициями Дубравы, как раз против этого леса, — продолжал Острогоров. — Полковник Дубрава никак не может эту позицию выпрямить. Тут они и готовят обрушить танки на эту вмятинку фронта. Как раз тут за горкой и за деревней лес.

— Приказывал я деревню занять и линию выпрямить, — с досадой напомнил Рокотов.

— Не сумели, — ответил Острогоров.

— Вот то-то, что не сумели, а теперь тут опасность!.. Надо Дубраву предупредить. Немедленно приказать ему усилить разведку, хорошо освещать ракетами подступы, обратить особое внимание на формирование во всех частях специальных подразделений истребителей танков. Раздать по окопам бутылки, гранаты, усилить минирование...

— Обратить внимание на позиции ПТО, чтобы не было слепого пространства, — добавил Ермишин.

— И разведку, разведку, разведку! — сказал Рокотов — Мало ли что там пленный набрешет! Может, нарочно! Проверить своими людьми. Передайте сейчас шифровкой. Пока еще время есть. Немедленно выслать лучших разведчиков. И батальон пополнения придется из запасного полка... Вообще-то лучше бы фланги крепить, особенно Мушегянца. Вероятней удар по стыку...

— Можно еще усилить Дубраву дивизионом ПТО или полковых, как подвижным резервом, на всякий случай, пока подтвердится, что там танки, — предложил Ермишин. — Петр Николаевич! — вдруг возопил он радостно.

В блиндаж вошли Балашов и Бурнин, за ними и капитан Бодров.

По истомленному виду прибывших, по глине на их лицах и на одежде, по крови, испятнавшей шинели, было видно, что им налет авиации дался нелегко.

— Не ранены?! — спросил в беспокойстве Рокотов. Все бросились к ним, трясли руки.

— Обоим умыться, мне горячего чаю, майору сто грамм! — приказал Балашов. — Мы двое и девочка Надя, старший сержант, — вот и все, что живого осталось от опергруппы и связи...

— Теперь будешь жив, товарищ майор, если уж из земли откопали, — сказал Рокотов, узнав, что Бурнин был засыпан. — Очухался?

— Совершенно, товарищ командующий! — стараясь держаться бодро, ответил Бурнин. — Я в порядке. Готов за работу.

В самом деле Бурнин чувствовал, что его знобит. Больше всего не хотелось сейчас раздеваться и мыться холодной водой, однако он одолел это детское чувство...

Когда он возвратился в блиндаж КП, Острогоров докладывал, что из резерва фронта им выслали два дивизиона реактивных орудий.

— Больше фронт никаких резервов не даст. Танков не будет, — добавил он.

И хотя все ожидали в обстановке растущего напряжения большей помощи фронта, все же известие о реактивных орудиях было встречено общей радостью. В них все верили, их любили. Это могучее оружие, в котором Красная Армия опередила фашистов, привело всех присутствующих в хорошее настроение.

— Два дивизиона «катюш» — это добрый девичий хоровод! — сказал Ивакин. — Если толком разведать скопления танков да толком «вдарить»!.. Только вот мало пока еще данных разведки. Я еду с вами на передовой КП, — сказал он Ермишину, как бы отрезав возможность новых настойчивых требований Рокотова о совместном выезде по приказу.

Ивакин передал в штаб фронта шифровку: «Я приказал всем агитаторам, пропагандистам выехать на передовой КП. Необходимо им всем немедленно отправиться в боевые порядки, в поддержку политработникам действующих частей. Напряжение грозное во всей армии. В данный момент выполнить приказ фронта никак не могу. Выехал на передовой командный пункт армии для обеспечения морального состояния в предстоящем тяжелом бою».

Дежурный по штабу армии, войдя в блиндаж, доложил, что машины готовы, охранение выслано.

— Уезжаем на передовой КП. Генерал Острогоров со мной, — объявил свое решение Ермишин.

Все стали прощаться с Рокотовым. Расставались молча, обмениваясь рукопожатиями. Особенно задержался Ивакин. Они с командармом долго посмотрели друг другу в глаза, как бы договаривали все, не сказанное словами.

Уезжали ближе к дивизиям Ермишин, Ивакин, Чалый и Острогоров. Начальник разведки был уже там, впереди, и вел работу.

Адъютант молча подал Ермишину каску. Ивакин тоже сменил фуражку на каску. Ермишин, видно, еще чувствовал себя не освоившимся в новой роли, которую принял. Он как бы взвешивал, так ли он делает все, как надо. Он еще раз подтянул поясной ремень, тронул кобуру пистолета, обвел всех взглядом, словно подыскивая слова, но молча вдруг вскинул приветствием руку к каске и вышел, чтобы сесть в броневик.

Балашов провожал их. Зная, что в блиндаже на связь уже сел Бурнин, он не спешил возвращаться в подземный бревенчатый полумрак, пахнущий свежерубленною сосной белых, только что отесанных стен и наката.

Все разместились в машинах. Без всякой команды колонна стронулась с места, пошла по дороге и в одно мгновение скрылась в лесном мраке.

Рокотов вернулся в блиндаж ожидать машину.