Степан Злобин - Пропавшие без вести ч. 1

Майор положил трубку.

— Позвони-ка, Сергей, на «кухню» один, прикажи выслать взвод Куликову, — обратился Саблин к капитану.

Но пока капитан говорил с пунктом сбора, выполняя приказ майора, Саблина вызвал опять Куликов.

— Наседают? А ты держись! Послал пополнение так, как ты говорил. Крепись, крепись, дорогой! Сейчас поддержу тебя крепче с флангов... Вызывай «Вятку семь», «Вятку восемь»,— приказал связисту майор и почти немедля вцепился в трубку. — Акулов! Опять тебя Саблин. Отвлеки на себя огонь от соседа. Там никого не осталось, а танки жмут. Черт знает,— мы их жжем, а они опять новые гонят, не жалеют добра! Должно быть, танки на фашистском базаре подешевели! Старайся, родной!..

Варакин поднялся, собираясь идти наконец в санбат, но майор его удержал, сказав, что Бурнин обещал вскоре сам приехать и везет Варакину новое назначение, на другую работу.

— Зашумели! — вдруг радостно перебил себя Саблин, когда задрожало здание от выстрелов артиллерии.

Спасти оголенный участок от натиска фашистов, которые, видно, уже догадались, что там не осталось людей, можно было только сильнейшим огнем справа и слева. В надежде на доставку боеприпасов Саблин разрешил расходовать снаряды и мины сверх установленной «нормы». Дом вздрагивал оттого, что расположенный рядом фронт загудел ударами минометов и усиленной стрельбой, перемежающейся с ударами противотанковых пушек.

— По-осыпали! — прислушиваясь, облегченно сказал за майором и капитан.

Варакин взглянул на часы. Оказалось, что он провел здесь уже около трех часов. Между непрерывными телефонными сигналами входили и выходили связные с пакетами. Поочередно не раз являлись беловолосый капитан Войтра и старший лейтенант с грузинскими усиками. Оба они наносили на карту свои таинственные условные знаки.

Саблин успевал как-то вникнуть во все.

Два раза его вызывал к телефону комдив, в частности вдруг с запросом, кто разрешил так активизировать минометный огонь на участке семь, восемь и девять, где открыли такую пальбу, как будто ведут подготовку к наступлению батальоном.

Саблину пришлось давать объяснения, при этом Варакин наблюдал, что майор оправдывается почти как школьник, а бросив трубку, вытер со лба пот.

— Ну и баня!..

— Попало? — с сочувствием спросил капитан.

— Крепко попало! А в общем и поделом! — признал Саблин. — Вдруг комиссар не успеет подкинуть огнеприпасов, а на нас в это время навалятся крупные силы — что тогда?.. Но, я думаю, ничего: увидят, что мы не жалеем снарядов,— не поверят, что последние тратим так щедро...

С участка Куликова Саблину наконец сообщили, что пополнение дошло до позиции в числе тридцати двух бойцов и двух командиров, подход которых прикрывали еще дымовыми шашками. На месте, в окопах, они застали на обороне Куликова и двух бойцов. Среди умерших от ран оказался тот самый Володя Маслов, который провел отряд охотников по «безопасной» дороге...

Сидя здесь, в этой больничной кухоньке, слушая телефонные разговоры, наблюдая методичную деятельность, полную внезапных опасностей и препятствий, которые майор преодолевал с достоинством, волею и спокойствием, Варакин успокоился и сам. У него появилось ощущение уверенности. Та растерянность, которая охватила его в течение длинной, опасной дороги, а потом усилилась при известии о захвате фашистами Вязьмы, прошла, и он жадно впитывал слухом сочный голос Саблина, полный твердости и веры в народную силу.

Бурнин появился в штабе дивизии неожиданно.

— Вот какая опять переделка, Миша! Ирония, друг! — обнимая Варакина, гулко гудел Бурнин. — Пытаемся с запада наступать, одолевая свою же линию обороны. На поверку выходит, что мы построили крепко, никак не можем сломить... Значит, ты все-таки на самолет опоздал? Я же тебя торопил, чтобы ты летел! — с сожалением сказал Анатолий, как будто Варакин просто опоздал к очередному рейсу самолета и тем же путем вернулся обратно.

Михаил коротко рассказал о своих приключениях.

— С Полянкиным не пропадешь! — усмехнулся Бурнин.— У него, как у лошади, нюх, отпусти поводья — и вывезет! Он молодец. Он связался, мне доложил, что ты прибыл. А там, где твой госпиталь был, уже двое суток немцы хозяевуют. Так что оттуда ты выехал вовремя...

— А госпиталь что же? Неужто не вывезли раненых?! — спросил Михаил.

— Можно думать, что госпиталь успел эвакуироваться за Вязьму, — сказал Бурнин. — Мы их в первую очередь пропускали к востоку, мой порученец шнырял тут на мотоцикле еще до десанта.

— Зато по кустам полно раненых. Я утром сегодня видел такую картину — просто ужас! Надо хотя бы наладить эвакуацию их подальше от переднего края. В блиндажи, что ли, их...

— Да, потери, конечно, очень серьезные, раненых масса,— согласился Бурнин. — Наш начсанарм все это организует. Намечает сегодня ночью перебросить санитарный обоз недалеко тут, в лесу, в совхозную базу одну, где можно пока укрыть и раненых и лошадей... Ну, и тут возникает один проект, чтобы всех раненых разом вывезти. Вопрос очень сложный. Тебя начсанарм забирает на эту базу, в главный наш госпиталь, в сводный...

— Это куда же? — спросил Михаил. — Ведь я тут в окрестностях знаю селения. Мне тут раньше случалось бывать.

Бурнин засмеялся:

— Значит, и здесь тебе леший приятель и баба-яга кума?

— Да, — сказал Михаил. — Думал ли кто, что сюда доберется война...

— Погоди, погоди со своей лирической философией! — остановил Бурнин. — Значит, эти места ты знаешь? — спросил он и стал развертывать карту.

Варакин взглянул на карту. Да, он знал эту местность. Как тогда было здесь мирно и какая была тишина по сравнению с шумной Москвой... Он помнил названия селений, урочищ и речек...

— Говорю же, что знаю, — ответил он Бурнину.

— Тогда, значит, ты самый нужный и важный помощник для нашего начсанарма. Ты что, по обычаям твоей юности, и в этих краях ходил на охоту с блаженной памяти старым дедом?

— Конечно, ходил. Уж не в проводники ли меня к разведчикам прочишь? — шутливо спросил Варакин.

— Да, Миша, готовим и подготовим мы крепкую схватку,— серьезно сказал Бурнин, не ответив ему на вопрос. Он возбужденно поднялся и прошелся по помещению. — Покажем фашисту, как русские люди из окружения выходят! Ведь за нами Москва! Знал бы ты, какой у бойцов подъем!.. Конечно, я понимаю, что вашему брату хирургу мы тут подвалим работки. Раз драка большая, то и великая кровь, а без крови ведь, Мишка, не навоюешь!.. Сейчас пообедаем, тогда к начсанарму явись. Армия наша очень потрепана. Сначала было смятение. А все-таки подобрались и держимся, Мишка! Держимся, и в наступление пойдем, брат, и мир удивим, как мы же с тобой на подходах к Москве будем фашистов бить! — уверенно заявил Бурнин.