Энтон Майрер - Однажды орел…

– Если мы раньше не свалимся замертво от изнеможения. Пройдя в кухню, Томми остановилась, прислушиваясь к шуму

отъезжающего автомобиля. У Вудраффов был английский «форд», гудевший, как перегруженная швейная машина. Голоса Сэма слышно не было - телефонный разговор, по-видимому, закончился. Однако из спальни Сэм не вышел. Почему такая тишина? Она вошла в спальню. Сэм сидел у туалетного столика, опершись подбородком на большой палец.

– Кто звонил, дорогой?

Он повернулся и посмотрел на нее. Томми заметила, что две странички в телефонном блокноте исписаны торопливым почерком мужа.

– Звонил Скип Бёрлесон, - сказал Дэмон. - По поручению начальника штаба. Настаивают, чтобы я поехал в Хотиен.

– В Хотиен?! - воскликнула Томми. - Но зачем? Зачем? Дэмон встал. Он был покрыт саманной пылью, поперек нижней части туловища тянулась грязная полоса.

– Там происходят важные дела. Кажется, более значительные, чем это кажется на первый взгляд. Это будет специальная миссия. - Его лицо было серьезным и озабоченным, но глаза светились странным, неуловимым блеском.

«Китай, - подумала Томми и мгновенно ощутила укол яростной ревности, - господи боже, снова Китай».

– Начальник штаба хочет, чтобы я возглавил миссию, - продолжал Дэмон.

Томми посмотрела на него пристально.

– Сейчас? Прямо теперь же?

– Да. Как можно скорее.

– Ты хочешь сказать, что тебя намереваются призвать из запаса?

– Полагаю, что дело идет к этому.

– Но почему тебя? Ты ведь ушел в отставку… - Она жалобно всхлипнула. - И потом, ты сделал достаточно, ты уже сделал больше, нежели любой десяток этих людей, вместе взятых. Целых сорок три года…

– Я знаю.

Он уже решил. Он решил ехать. Значит, говорить что-либо бесполезно. Сложив руки, Томми спросила:

– Значит, ты едешь?

Нахмурившись, Дэмон рассматривал свои грязные ногти.

– У начальника штаба, видимо, есть на то причины. Особые причины.

Она беззвучно вздохнула и отвернулась. Война преследовала их. День победы над Японией, солнечный, с дымкой сентябрьский полдень на Зеленой лужайке в Уолт-Уитмене, и их самые пылкие надежды - все это совершенно ничего не значило. Вместо мирных годов, о которых она мечтала, вместо основанного на принципах разума и искренности сообщества народов, к которому, как ей казалось, должны были прийти, вновь и вновь то тут, то там вспыхивала война: в Индонезии, в Греции, в Палестине, в Индокитае…

Сэм не был в Корее: Брэдли пожелал, чтобы Дэмон стал начальником пехотного училища в Беннинге. Но он пристально следил за событиями, остро переживал бои в районе Пусана, где Джои Крайслер командовал ротой, радовался высадке в Инчоне. Но о переводе Дэмон не просил: он всегда служил там, куда его посылали, и не изменял своему правилу. Он не скрывал своих дурных предчувствий, когда Макартур наступал на север, к Ялу. «Из этого ничего не выйдет, - сказал он печально. - Мне безразлично, что говорит сам Макартур, или Уиллоби, или какой-нибудь еще кудесник из его разведки, но из этого ничего не получится. В войну вступят китайцы, и тогда нам придется очень туго». Во время переговоров о перемирии он был преисполнен молчаливого ликования. «К чему все эти причитания и скрежет зубовный? Идея тотальной победы так же мертва, как динозавр. Во всяком случае, это неосуществимая концепция…» Между тем войны продолжали возникать: в Пакистане, в Суэце, на Кубе, в Алжире, в Лаосе, в Хотиене. Сэм получил третью звезду, и его перевели обратно в Бейлисс…

Дэмон заглядывал в расписание самолетов на Сан-Франциско и составлял памятку неотложных дел, разговаривая сам с собой вполголоса: надо послать телеграмму Джои, пройти медосмотр в военной комиссии, повидать Слаттера и Спайка Робинсона, которые только что вернулись оттуда, и вообще собрать всю информацию, какую только можно; интересно, а нельзя ли повидать Джипа Вилларетти…

– Но ведь там Кот Мессенджейл, не так ли? - спросила Томми.

Дэмон утвердительно кивнул головой.

– Да, он возглавляет корпус военных советников в Хотиене.

– Блисс Фарвхэн тоже там, и Фаулер, и Гролет - вся шайка. С чего ты решил, что сможешь добиться какого-то успеха в борьбе с этой бандой?

Дэмон нахмурился, но ответил без раздражения:

– Видишь ли, они состоят при корпусе военных советников. Это совсем другое дело. Моя миссия будет политической.

– Но ведь ты сам говорил, что там все, в сущности, сводится к политике. Возьми Лаос. Где кончается одно и начинается другое? Вес проблемы политические, и следовательно, военные, и следовательно, снова политические. - Спохватившись, что она повысила голос, Томми продолжала более спокойным тоном: - Для меня это звучит так, словно ты собрался прямо в осиное гнездо. А зачем? Чего ты этим добьешься? Ты просто поедешь туда, вымотаешься до предела, а через полгода они снова начнут взрывать друг друга…

Дэмон сел на кровать, медленно провел рукой по лицу.

– Кто-то должен сделать это.

– Хорошо, но почему ты? Пусть это сделает кто-нибудь другой. Кто-нибудь… - Она чуть не сказала «помоложе», но вовремя сдержалась. -…Кто не был вечно в «черном списке» Кота Мессенджейла. Почему, господи боже, они выбрали тебя? - опять закричала она. - Неужели они не видят, что это безнадежное дело? Он перехитрит тебя, он будет ставить капканы на каждом твоем шагу…

Дэмон весело подмигнул ей:

– Может быть, я перехитрю его.

– Не паясничай, - сухо отрезала она. - Тебе, Сэм, уже не тридцать пять. Я не хочу, чтобы ты ехал туда барахтаться на залитых водою рисовых полях и в джунглях. Ты вернешься, заболев чем-нибудь ужасным.

– Все ужасное, что только может произойти, со мной уже произошло.

– Нет, не произошло, и ты знаешь это. - Ее возбуждение скорее нарастало, нежели уменьшалось. - Им необходим жертвенный агнец. Кто-нибудь из тех, кого им не жаль. Вот почему они призывают тебя на службу. Если это дело политическое…

Дэмон косо взглянул на нее.

– Возможно. Я подумал об этом. Но мне не верится, что начальник штаба способен замыслить нечто подобное.

– Ты чертовски уверен в себе… На сколько ты едешь?

– Я не знаю, дорогая.

Она начала ходить взад и вперед по спальне.

– Не могу понять, почему ты должен делать это, - сказала она. - Господи, война отвратительна…

– Конечно,отвратительна.

– Я знаю, что слишком стара и глупа для этого, но бывают минуты, когда я жалею, что не стала пацифисткой. Абсолютной пацифисткой, Я думаю, что единственный правильный путь, это мир. Знаешь, как они говорят: «Скажи силе правду».

Он кивнул головой.

– Да. Иногда и я хочу того же. Единственная беда заключается в том, что сила существует. И единственный способ справиться с ней - это встретить ее без страха… По-моему, это старый, испытанный способ.