Тиамат - ЭКЛИПСИС

Итильдин с нежностью смотрел на возлюбленного. Лиэлле был так красив, когда лежал в его объятиях полупьяный, разнеженный ласками, на щеках его играл румянец, зеленые глаза влажно блестели в полутьме шатра, освещенного только чадящим пламенем плошек с жиром. Эльф гладил его локоны, больше месяца не знавшие ножниц парикмахера и спадающие ниже плеч в беспорядке, целовал его обветренные губы, руки, покрытые ссадинами от веревок, и чувствовал себя счастливым. Только надолго ли это счастье?

- Черт, как я напился, - промурлыкал Альва. - Не хочешь воспользоваться моим беспомощным состоянием? - он игриво подмигнул эльфу, проводя рукой по его колену.

Улыбнувшись, Итильдин поцеловал его.

- Тебе нужно отдохнуть, Лиэлле.

- Для этого я никогда не бываю слишком усталым. - Альва придвинулся ближе.

Эльф знал, каким настойчивым может быть его возлюбленный, захваченный вожделением. Но сейчас Лиэлле был слишком пьян для активных действий, слишком вымотан переживаниями, пришедшимися на его долю за последний месяц. Итильдин же не хотел разрушить уют и ласковое тепло их объятий, которое он ценил - что греха таить - выше огня желания. Когда Лиэлле был полон страсти, он мог согреть даже прохладную эльфийскую кровь, но сейчас Итильдин чувствовал, что его любимый желает от него только ласки и нежности. Словно история с Реннарте охладила его пыл, подумал эльф не без горечи. Лиэлле не обвинял его, не сердился, он не стал любить его меньше, но в нем появилась какая-то неуверенность, будто он понять не мог, как себя вести. И эльф не решался предложить ему интимную близость. К тому же они в палатке вождя, сюда в любой момент мог войти Кинтаро…

…и вошел. Его высокая фигура на мгновение закрыла вход, а потом он пролез внутрь, нагнувшись, и развалился на шкурах рядом с ними.

- Слабоват же ты пить, северянин, - сказал он весело.

- Зато я быстро трезвею, - обиделся Альва. - И вообще…

Он приподнялся с колен Итильдина и ткнул Кинтаро пальцем в грудь.

- Держу пари, вы свое вино разбавляете самогоном, уж чересчур оно крепкое.

- Ах да, ты же у нас цивилизованный человек, привык потягивать виноградную водичку.

- Криданское вино, между прочим, самое лучшее на континенте! - запальчиво прокомментировал Альва.

Кинтаро засмеялся. Альва безбожно врал: лучшим на континенте считалось вино из приморских областей Марранги.

- В Криде самые лучшие любовники, это я могу признать с чистым сердцем, - сказал эссанти, не пытаясь скрыть похотливого блеска в глазах, и положил руку на колено молодого человека.

Альва фыркнул:

- А я все ждал, когда ты к этому подойдешь. Издалека начал, ничего не скажешь.

- Я пока еще ничего не предлагал, мой сладкий, - ухмыльнулся вождь, одновременно с этим оглядывая полураздетого Альву с головы до ног таким взглядом, что сомнений в его намерениях не оставалось никаких.

На присутствие Итильдина он не обращал внимания. Эльф на мгновение прикрыл глаза, не в силах вынести этого хищного блеска во взгляде варвара, этого жара животной страсти, исходящего от его тела.

Альва скорчил ехидную гримаску:

- Ты был достаточно красноречив, когда поселил нас в своей палатке. Ну что, мне прямо сейчас раздеваться?

Эссанти придвинулся ближе. Ладонь его поднялась по ноге Альвы и принялась поглаживать внутреннюю сторону бедра. Итильдин заметил, как его любимый бессознательно чуть развел колени, а его язычок быстро облизал губы. Эту схватку Лиэлле не выиграть, только не после кувшина вина, которое делало его таким уступчивым, податливым, отзывчивым на ласки…

- Я думал, ты сам захочешь отблагодарить меня за спасение твоей несчастной задницы, - вождь теперь смотрел в глаза молодому человеку.

- Задницей же, - уточнил Альва и пошло хихикнул.

- Это уже на мое усмотрение, - невозмутимо отозвался Кинтаро. - Твой ротик я тоже люблю.

Он поставил одно колено между ног Альвы, потом раздвинул его ноги и поставил второе. Теперь обе его руки ласкали нежную, чувствительную кожу бедер молодого человека сквозь ткань штанов. Он наклонился над Альвой, и тот откинулся назад, не отдавая себе отчета, каким соблазнительно-призывным выглядит его движение.

- А если я откажусь? - спросил молодой кавалер, снова облизывая губы.

- Тогда я уйду. Переночую с кем-нибудь другим. Мои воины мне не отказывают. - Кинтаро усмехнулся, наклоняясь еще ниже.

- Так я тебе и поверил, - насмешливо сказал Альва. - Ты не из тех, кто легко сдается.

- Кто сказал, что я сдаюсь?

Ладонь Кинтаро легла на затылок молодого кавалера, он притянул к себе Альву и прижался жадным поцелуем к его губам, заглушая протестующий возглас. Ладони Альвы уперлись в грудь степняка… и безвольно соскользнули. Когда поцелуй прервался, оба тяжело дышали. Кинтаро опрокинул Альву на шкуры, улегся на него, впиваясь губами в его шею, тиская его через штаны. Молодой кавалер беспомощно застонал, и глаза его закатились.

- Ты все еще можешь отказаться, - сказал Кинтаро ему на ухо низким, хриплым голосом.

- Чтобы дать тебе повод меня изнасиловать. - Альва попробовал издать смешок, собрав остатки самоконтроля.

- И не надейся, северянин. Почему бы тебе прямо не сказать, что хочешь грубого секса?

- Я не хочу… - голос Альвы прервался, и он застонал, когда Кинтаро коснулся языком мочки его уха. - Итильдин…

- Твой эльф тоже может присоединиться, - сказал вождь, ненадолго отрываясь от Альвы. Он схватил Итильдина за запястье и потащил к себе. - Твоя вера не запрещает тебе трахаться втроем, куколка?

Эльф вырвал руку и вскочил на ноги. Он не мог произнести ни слова, только молча пятился к выходу, не отрывая взгляда от своего Лиэлле, пылающего вожделением в объятиях другого.

- Альва, я не стану тебя принуждать. Одно слово. Да или нет?

- Разве я в том положении, чтобы отказываться?

- Ты еще скажи, что у тебя из чувства долга так стоит!

- Черт бы тебя побрал, Кинтаро… - жалобно простонал молодой человек, закрывая глаза. - Динэ, не уходи, если ты уйдешь…

Пошатываясь, Итильдин выбрался из шатра и задернул за собой полог.

Эльф отошел подальше и лег лицом в траву. Он хотел заткнуть уши, чтобы не слышать стонов и криков Альвы, но вдруг обнаружил, что жадно к ним прислушивается, представляет себе два обнаженных тела, бронзовое и золотистое, сплетенных в пляске страсти, расширенные зрачки Лиэлле, его невидящие глаза, полуоткрытые алые губы - и сильные пальцы варвара, удерживающие бедра любовника, хищно оскаленные зубы, пот, стекающий по виску, черные косы, падающие с плеч, когда он двигается в этом бешеном ритме, все быстрее, пока, наконец… Итильдин выдохнул, поняв, что последние пару минут сдерживал дыхание.

Лиэлле всегда так кричал во время оргазма, когда был снизу. А Кинтаро любил, чтобы под ним кричали… Они подходили друг другу. Великие боги, как они подходили друг другу, эти два смертных - варвар и аристократ, человек, которого он больше всего ненавидел, и человек, которого он любил больше всего на свете, тот, кто лег с ним первым, и тот, кто лежал с ним последним… Теперь они были вместе, а он…