Тиамат - ЭКЛИПСИС

- В Селхире черт знает что творится, - рассказывает она. - Понабежали историки, археологи и прочие кабинетные крысы со всего континента. Говорят, раскопали остатки погребальных курганов Солха: кости, доспехи, оружие. Город гудит, как улей. Квартиры вздорожали, так эти раскидывают палатки прямо на раскопках, днями и ночами оттуда не вылезают, как стемнеет, копают при фонарях. Туристов сколько! Ну да, когда еще такой цирк увидишь. Из самого Арислана приезжают. Был там один ученый фарри, по имени Бахрияр, твой большой поклонник. «Нэужэли я выжу славный Сэлхир, вдахнавивший на прэкрасные стихи кавалэра Ахайрэ!» - передразнила она, имитируя арисланский акцент.

- Бахрияр Тамани? Милейшей души человек. Мы прожили месяца три на его вилле под Исфаханом.

- Вот змей, ведь ни словом не обмолвился! Ну, и я ему не сказала, что с Форет Форратьер ему ничего не светит, она поматросит и бросит. Знаешь ее? Столичная журналистка, моя старинная приятельница.

- Знаю, а как же, - отозвался Альва. В этот момент он любил весь мир и даже вздорную леди Форратьер, помешанную на том, кто кого на самом деле трахал в истории Ашурран-воительницы.

- У нее новый бзик - перевести наконец «Кефейрут» на всеобщий. Для того ей Бахрияр и нужен. Очаровала беднягу, а ему и невдомек, что как только книгу издадут, она чем-нибудь другим увлечется и ускачет на другой конец мира. А сам-то надолго к нам? Все-таки ты поросенок, Алэ, столько времени не подавать вестей. Когда я увидела Итэльдайн, чуть в обморок не грохнулась: твой эльф - и один? Она меня успокоила, сказала, что брат ее жив и здоров, она чувствует. А Рэн говорит: что им может грозить, когда они с Кинтаро. Они с ним старые кореша, как я поняла.

- Гляжу, подарочек-то прижился, - лукаво усмехнулся кавалер.

- У нас как раз был свободен пост консультанта по степным обычаям. Так что теперь его вожделеют все новобранцы и половина лейтенантов обоего пола, - сказала она с явным самодовольством, не смущаясь, что Рэнхиро, сидящий в двух шагах, может ее слышать. То, что он уже засунул Кинтаро язык в рот и руку в штаны, тоже, похоже, ее не смущало. Она только прикрикнула: - В палатках обжиматься! - и они встали и скрылись в темноте, и вместе с ними еще десяток степняков и кавалеристов, занимавшихся тем же самым.

- Принцесса Тэллиран родила дочку. Славную такую, чернявенькую, и глаза фиолетово-синие, как у короля. Ей уж два года стукнуло, а то и больше. Немногие из эссанти могут похвалиться, что знают своих детей. Так что я бы на его месте съездила посмотреть. Ты ведь все равно подашься в столицу?

- Лэй, ты меня гонишь?

- Ты же знаешь, что нет. - Она засмеялась, таким смешным показалось предположение. - Но ты все еще числишься на королевской службе. И жалованье капает. Когда ты прислал письмо из степи, я выждала немного и доложила государю. Он сказал, что даст тебе отставку в любой момент, но только если попросишь лично. А Реннарте из столицы сослали, не поверишь, в Адуаннах, якобы для архивной работы. Тьфу, дьявольское пламя, ты же совсем ничего не знаешь. Таргая больше нет, вождя энкинов. Похоже, его старшему сыну надоело дожидаться, когда отец умрет, и он ему немножечко помог. Так что для тебя теперь везде безопасно, насколько может быть безопасно для такого красавчика. Солнце рыжее, Алэ, я когда-нибудь узнаю, где тебя демоны носили все это время?

- В приватной беседе. А где я буду спать?

- Со мной, в смысле, в моей палатке. Пойдем, я покажу. - И продолжала говорить, пока они шли: - Твой эльфенок сейчас у сестры, думаю, им надо о многом поговорить, и я не стану его отвлекать. А твой степняк умотал к своим, их лагерь неподалеку, у озера Кисегач, и половина моих кавалеристов ночует там же.

- Так что я твой на эту ночь. - Альва посмотрел на нее, и в глазах его было приглашение.

Лэйтис растерялась только на мгновение или два, а потом жадно прильнула к его губам. Может, она и удивилась, что на него нашло, но не стала тратить время на глупые вопросы.

- Ох… не спеши так, я не передумаю, обещаю, - шепнул он, пытаясь перехватить инициативу.

Она была такой же сильной и яростной, какой он помнил ее все эти годы. Такой же горячей и щедрой. В ней были его детство и юность, Селхир и вся Крида.

- Ты не меняешься, - сказал он после, когда она лежала головой на его груди. - Как Белая крепость Селхира.

- Зато ты изменился.

- Надеюсь, в лучшую сторону?

- Мудрость и сила. Прежде в тебе этого не было. Ну да, Древний и варвар - вот чья школа, надо полагать. Послушай, - она поднялась на локте и взглянула ему в лицо, - я не моралистка, но все же. Разве не странно, что вы трое взяли и разбежались по разным постелям?

- Лэй, мы всегда вместе, где бы ни находились. Прошедший год был нелегким, но я научился кое-чему. Неважно, кто ты и где ты, с кем ты спишь, чем занимаешься, чего достиг, чем обладаешь. Я нашел истинного себя. Душу, должно быть, - то, что нельзя увидеть, потрогать, описать словами. Динэ и Таро стали частью моей души. Они всегда со мной, всегда рядом.

- Слишком сложная философия для моих солдатских мозгов, - пробормотала Лэйтис. - Но выводы из нее мне нравятся. - Она провела ладонью по обнаженному телу Альвы извечным жестом «и это все мое!»

- Ты погоди, я даже еще не начал умничать. Есть философская теория триады, триединой души. Три части ее воплощаются в разных личностях, которые стремятся соединиться, слиться в гармонии, изменяя друг друга и самих себя. Это путь любви, совершенства и счастья. Может быть, именно так Создатель улучшает мир - наделив нас частицами самого себя, отправляя жить, искать и бороться. И когда мы находим родную душу, обретаем любовь, совмещаем несовместимое, то становимся вровень с Создателем. Представь, если бы соединились Ашурран, Дирфион и Фаэливрин, ярость, рассудок и любовь, они изменили бы лицо земли, переписали историю Пандеи.

Лицо его было вдохновенным, будто он пророчествовал; зрачки пылали. Он больше не был тем мальчиком из соседнего поместья, в которого Лэйтис Лизандер влюбилась на празднике его совершеннолетия. Можно было бы сказать «не человек» или «больше чем человек». Но он был именно человеком - таким, каким он и должен быть.

Тому, кто любит, живет и творит, улыбаются боги.