Зеев Бар-селла - Тихий Дон против Шолохова

«Жертвы вечерние» - повествование о жертвах гражданской войны на Юге и о причинах войны. На всем протяжении книги главный герой, юный казачий офицер, в долгих беседах с возлюбленной обнажает тайные пружины творящихся безобразий - жиды и масоны…Это то, что касается идеологии. А вот - художественные особенности:

«Его (Чернецова. - Б.-С.) легендарные победы окрылили надеждами всех тех, кто стоял на стороне

*«Без мерил («Наше преступление» И. Родионова и К. Чуковский)». - В кн.: Гуревич Л. Литература и эстетика. Критические опыты и этюды. М., «Русская мысль», 1912, с. 133 - 140. **М. Горький. Письмо Ф. К. Крюкову (Публикация Б. Н, Двинянинова). - «Русская литература», 1982, № 2, с. 98. ***Нинов А. А. Бунин и Горький. 1899 - 1918 гг. - «Иван Бунин», кн. 2 («Литературное наследство», т. 84). М., «Наука», 1973, с. 65. ****Илиодор, б. Иеромонах (Сергей Труфанов). Гриша. - В кн.: Белецкий С. П. Григорий Распутин (Из записок). Птрг., «Былое», 1923, с. 97. *****Странник. Переписка с ген. П. Н. Красновым. - «Континент», № 56, 1988, с. 317; Странник приводит название еще одной книги И. А. Родионова: «Сыны дьявола» (возможно, имеется в виду «Царство Сатаны»). ******Мельников Н. М. А. М. Каледин - герой Луцкого прорыва и Донской Атаман. (Париж). «Родимый край», 1968, с. 238.

порядка и государственности, кто ненавидел злую разрушительную силу, кто хотел спасения казачества, а через него и всей России. Все лучшие надежды и чаяния сосредоточились главным образом на одном Чернецове, он являлся всеми признанным антибольшевистским вождем…»

Это вам не «Тихий Дон»…Ох, не «Тихий Дон»!..

Что из всего этого следует? Ясно, что Родионов «Тихого Дона» не писал и написать не мог (в этом отношении он очень близок к Шолохову)… Но самое главное - Горький! Из рассказа Шкапы можно сделать однозначный вывод: ни сам Горький, ни его ближайшее окружение имени подлинного автора романа не знали, хотя понимали (не могли не понять), что был он не Шолохов, а белогвардеец.

Воздушные пути

«Тихий Дон»!.. Как будто на одном «Тихим Доне» зиждется меркнущая слава Шолохова, - есть ведь еще «Поднятая целина»!

Правда, злопыхатели нет-нет да и тявкнут, что, мол, «Поднятая целина» хуже «Тихого Дона». Что значит - хуже? Где доказательства?

Возьмем хоть первую книгу «Целины», главу, скажем, 21-ю:

«По плану площадь весенней пахоты в Гремячем Логу должна была составить в этом году 472 гектара, из них 110 - целины. Под зябь осенью было вспахано - еще единоличным порядком - 643 гектара, озимого жита посеяно 210 га. Общую посевную площадь предполагалось разбить по хлебным и масличным культурам следующим порядком: пшеницы - 667 гектаров, жита - 210, ячменя - 108, овса - 50, проса - 65, кукурузы - 167, подсолнуха - 45, конопли - 13. Итого - 1325 га плюс 91 га отведенной под бахчи песчаной земли, простиравшейся на юг от Гремячего Лога до Ужачиной балки.

На расширенном производственном совещании, состоявшемся 12 февраля и собравшем более 40 человек колхозного актива, стоял вопрос о создании семенного фонда, о нормах выработки на полевых работах, о ремонте инвентаря к севу и о выделении из фуражных запасов брони на время весенних полевых работ.

По совету Якова Лукича, Давыдов предложил засыпать семенной пшеницы круглым числом по семи пудов на гектар, всего - 4669 пудов».

Да!.. И ведь это не просто подвернувшийся под руку отрывок - это один из трех образцов романа, которые Шолохов, гордясь собой, отобрал для публикации в «Правде». Чтоб все увидели, как он умеет!

Вот еще кусок, из той же 21-й главы, в том виде, как он 15 февраля 1932 года появился в «Правде» (№ 45, с. 3):

И по высеву для садилок:

11-рядной….3 гектара.

13-рядной….4 гектара.

17-рядной….4 гектара.

При общем наличии в Гремячем Логу 184 пар быков и 73 лошадей план весеннего сева не был напряженным. Об этом так и заявил Яков Лукич…»

Это что такое?! Что за жанр такой? Да ведь это - протокол! Ей-Богу - протокол. Общего собрания колхозного актива.

И, главное, никаких сомнений в авторстве. Почему? А потому, что биографы раскопали самый ранний образец шолоховской прозы - об установлении величины посевов, каковая величина устанавливалась:

«путем агитации в одном случае, путем обмера - в другом и, наконец, путем того, что при даче показаний и опросе относительно посева местный хуторской пролетариат сопротивопоставлялся с более зажиточным классом посевщиков».

Это произведение хранится в Шахтинском филиале Госархива Ростовской области (фонд Р-760, ед. хр. 209, л. 13 об.) и представляет собой обязательный реферат, который 16-летний Миша Шолохов писал, обучаясь в феврале-апреле 1922 года на курсах продинспекторов*.

*Палшков А. Молодой Шолохов (по новым материалам). - «Дон», 1964, № 8, с. 170; Воронин В. Юность Шолохова (Страницы биографии 1905 - 1928 гг.). - «Дон», 1985, № 5, с. 159.

Читая такое, испытываешь гордость за Шолохова, и через 10 лет не изменившего своей творческой манере. С другой, правда, стороны, будит это чтение какое-то бешенство, когда тебя уверяют, что протокол, реферат и «Тихий Дон» выводила одна и та же рука.

Но вот Солженицын в третьем томе «Очерков литературной жизни», десять страниц посвятив разбору этой литературной завали и тому, как послушно исполнял Шолохов социальный заказ, вдруг восклицает: «А пейзажи?…такое нечасто и во всей русской литературе найдешь»*.

Тут же и пример: «Под самой тучевой подошвой, кренясь, ловя распростертыми крылами воздушную струю, плыл на восток ворон. Бело вспыхнула молния… уронив горловой баритонистый клекот… сквозь оперенье его крыл со свистом и буреподобным гулом рвется воздух… сухим треском ударил гром…»

И не один такой пейзаж в книге. Нет - вот и «месяц золотой насечкой на сизо-стальной кольчуге неба», лиса мышкует, конь без всадника, могильный курган…

«Впрочем, - спохватывается Солженицын, - с этими пейзажами - такая странность. Замечаешь: а почему ж эта великолепная туча никак не связана ни с настроением главы? ни с окружающими событиями? как будто она и не намочила никого?.. Ее можно перенести на несколько глав раньше или позже - и так же будет стоять…»

Но ведь, замечает Солженицын, и все другие пейзажи - мороз или таяние - тоже «свободно переставляемы»!

Однако такая свобода передвижения дается не всем. Вот, например, глава 34-я. Начинается она с описания могильного кургана. Тут же подходит Макар Нагульнов. Его только что из партии исключили. Вот он и подумывает: а не застрелиться ли мне, в самом деле?! Классический образец прямой и обратной связи пейзажа и настроения.