Дмитрий Выковывается - Мастер клинков - Клинок выковывается (обновление 17.01.10)

- Офигеть, - нубиец недоверчиво смотрел то на меня, то на шамана, - сижу рядом со сказкой, которой меня пугали в детстве.

Тут меня осенила одна мысль.

- Погоди, теперь получается, что и я могу впитывать души? Ты же эту инициацию мне провел?

Шаман от смеха едва не упал со стула. Смеялся он долго, а мое настроение резко поползло вниз.

- Ну, Макс, ты меня и насмешил, - Загиял только что слезы с глаз не вытирал, когда, наконец, вновь оказался способным говорить. - Если ты что и сможешь впитать после инициации, так это дурь нубийца.

- Да я тебя, старикашка, в порошок сотру! - взвился со стула оскорбившийся Рон.

Шаман примирительно замахал руками.

- Меня просто убила его наивность, - он перестал смеяться и снова стал серьезным. - Надеяться на то, что, натерев свое тело мазью и выпив снадобье, можно стать уста-ала-асалом, может только младенец. Если бы все было так просто, наше племя давно бы захватило весь мир.

- Ты же сам сказал, что ваши дети могут это делать, - не понял я.

- Мы учим их это делать, а не они могут это делать, чувствуешь разницу?

- Так в чем проблема, научи и меня, - мне очень хотелось стать таким же, как шаман.

- Макс, ты отличный боец, умелый вождь, но, прости, ты точно не шаман, - Загиял говорил абсолютно серьезно. - Я чувствую в тебе нечто такое, близкое к нашей сущности, но для становления шаманом этого недостаточно.

- А как же видение?! - я не хотел просто так сдаваться. - Как же серая пустыня и меч в ней? Странные руны и все такое?

Шаман недоуменно посмотрел на меня, и осторожно спросил:

- Какая пустыня?

- Ну, пустыня, серая такая, я там стоял несколько дней и не мог пошевелиться, - я стал вспоминать в подробностях, что со мной происходило. - Потом прилетел такой странный меч, пылающий, словно только что из горна, и повис в воздухе передо мной, а когда начал остывать, то на его лезвии стали проступать странные руны. Чтобы выбраться оттуда, мне пришлось запомнить их все.

- Нарисуй несколько, - глаза Загияла странно блеснули.

Рон поднялся с кровати и вышел за письменными принадлежностями. Пока он ходил, шаман лихорадочно меня осматривал, то касаясь ладонью лба, то неожиданно замирая, и тогда я чувствовал, что внутри головы проносится странный холодок.

Разложив приборы на подставке, я быстро макнул перо в чернильницу и вывел несколько знаков. Шаман и нубиец внимательно наблюдали за мной.

- Ну вот, первые из них, - я подул на пергамент и присыпал чернила мелким песком.

- Ничего не понимаю, - было видно, что шаман сильно удивлен, - я по-прежнему не вижу у тебя задатков шамана, а твои знаки - это всего лишь письменность орков. Покажешь их Ур'такалу, он тебе переведет.

- Значит, это все же были глюки? - я был по-настоящему расстроен, - а скорость и регенерация всего лишь побочное действие зелья?

- Все более-менее ясно, кроме серой пустыни, - шаман поворачивал в руках лист со знаками, рассматривая его под разными углами. - Твое появление в ней выбивается из всего, что можно объяснить действием зелья. Путешествие по серой пустыни - это часть процедуры инициации шамана. Ты же просто неподвижно стоял там, да еще и меч странный увидел, уж молчу про то, как легко ты оттуда выбрался. Обычно для завершения инициации шаману приходится скитаться в серой пустоши несколько месяцев.

- Может, я все же шаман, но со слабыми навыками? - с надеждой спросил я. Смириться с тем, что все произошедшее было обычными галлюцинациями мозга, одурманенного зельем этого "уста-ала-асала", было трудно. Мне хотелось, чтобы я смог стать шаманом с возможностями Загияла, это было бы действительно круто. Мысль, что я по-прежнему обычный человек, мне не очень нравилась.

"Нет бы попасть в мир, полный магии, - раздраженно думал я про свое невезение, - с возможностями мага, ну, или на худой конец, с теми, что у Загияла. Так нет же, попал в мир, где колдовство запрещено под страхом смерти, да к тому же вообще без всяких способностей".

Если раньше я старался не думать об этом, отодвигая проблемы с возвращением домой до того момента, как у меня появятся деньги и власть, чтобы безопасно попасть к магам, то сейчас тяжелые думы о том, получится ли у меня вообще найти их, не говоря уже о том, чтобы вернуться домой, завладели мной.

"А что, если маги не смогут отправить тебя в твой мир? - закралась в голову еще одна мысль, - что, если придется навсегда остаться в этом? Ты ведь даже не рассматривал этот вариант, а пора задуматься над этим!".

Настроение окончательно испортилось. Мысли о доме и о том, что со сверхспособностями придется обломиться, доконали меня. Я откинулся на подушки и попросил своих товарищей:

- Оставьте меня, пожалуйста, мне нужно побыть одному.

- Макс… - начал было нубиец, видя мое состояние.

- Рон, пожалуйста, - я отвернулся от них, в боку слегка кольнуло.

- Пошли, Рон, ему нужно подумать, - шаман поднялся со стула и увел нубийца из комнаты. Я остался один.

"Вот к чему мне все это? - мысли в голове метались, перебивая друг друга. - Зачем я вообще суечусь, дергаюсь, рискую жизнью, убиваю людей? Зачем? Ведь если я вынужден буду остаться в этом мире, можно ведь просто прикупить домик, подальше от власть имущих, и безбедно прожить остаток дней своих".

Я вспомнил, что меня однажды посещали такие мысли, и тогда я решил, что буду стараться ради своих друзей. В этот раз меня эта идея почему-то не вдохновляла.

Шаман оказался прав, к исходу недели я с трудом мог даже шевелиться на кровати, не говоря уже о том, чтобы вставать. Раны в боку и на ноге заживали неплохо, стараниями шамана и мазями, которые носила Агнесса. Хозяйка была на седьмом небе от счастья, не столько оттого, что я остался жив, сколько по той причине, что теперь все знали, где я жил. Еще бы, такая реклама заведению!

Агнесса с сияющими глазами рассказывала, что, в соответствии с нашей договоренностью, она всем рассказывала обо мне и моих привычках, беря за информацию неплохие деньги. Я ее понимал, внезапно оказаться в середине дворцовых сплетен было для ее бизнеса очень полезно.

Столица оказалась настолько маленькой, что уже через полчаса после окончания дуэлей и моего падения под ноги дочери казначея та часть придворных, что не присутствовала на поединках, узнала и о моих подвигах, и о споре. На мое несчастье, двор был сильно взбудоражен произошедшим, за всю историю правящей династии у одного человека не было столько вызовов сразу, я даже переплюнул дедушку короля, который был известным забиякой и, в отличие от своих предков и потомков, всегда собственноручно разбирался с задевшими его честь. От его тяжелой руки умер не один десяток непокорных дворян, но все же даже он имел рекорд в пять поединков за день.

Мои тяжелые мысли не мог развеять никто: ни Агнесса, которая все чаще делала мне недвусмысленные намеки о своей доступности, ни довольный нубиец, которому перепал кусочек моей славы и у него не было отбоя от девушек, ни кипы надушенных писем, которыми были завалены мои кровать и стол. Своей цели я добился, человека популярнее на этой неделе в столице не было. Агнесса только подогревала всеобщий интерес, распространяя обо мне небылицы, которые я сам же ей и рассказывал. На эпитеты о себе, любимом, я не поскупился, и Казанова с Гитлером не раз бы перевернулись в гробах, доведись им услышать мои сочинения.