Крылатая Тень - Уходя, гасите светлых

Я затянул последний ремешок на левом запястье. Обожаю эти метательные конструкции, гением был тот кузнец, Хаос ему Серебряным лесом…, в широких рукавах незаметно, но достаточно одного движения кистью под особым углом, и противник – нашпигованная иглами подушка. У меня таких два, на правую руку и на левую. В замке остались еще на предплечья и на бедра ножны с выскальзывающими лезвиями от этого же мастера, жаль, не знал, что понадобятся. Зато здесь обнаружились неплохие клинки. Парные. Я по такому набору не самый лучший в замке, но кое-что умею. Еще больше положительных эмоций вызвал кожаный костюм наемного убийцы. Вот уж удобная штука, хотя я никогда не использовал его по прямому назначению. Правда, сразу сник, вспомнив, с кем путешествую. Нельзя привлекать внимания. Или наоборот… как говорит один мой знакомый паж, "пришить карманы поверх рукавов". Положить скрываемое на вид? Вместо того, чтобы перебежками двигаться по лесам, как должно беглецам, вылезти всем на глаза так, чтобы аж зарябило…

Риск, но если оправдается… я долго буду смеяться!

День прошел удивительно спокойно. Гордые светлые не давали даже повода что-либо сказать, видимо, так не хотелось услышать от меня какие-либо указания. Едва я спешился, приведя компанию на лесную полянку, разбежались по делам, словно сговорились заранее. Арния за хворостом, эльф – за водой, как самый чуткий на уши и способный отыскать ручей, Росс – разводить костер из подручных средств, а монашек – собирать постели изо мха и сухой травы. На меня никто не смотрел, презрительно игнорируя, хотя я встал посреди поляны. Не знал, что делать самому. Очевидно, они так и хотели, стараясь нащупать мою совесть, которой вообще-то не существовало. Думали, почувствую себя наглым рабовладельцем, угнетающим бедных деток, и раскаюсь. Возможно, светлый бы так и сделал, я же самодовольно улыбнулся и… отправился чистить лошадей. Эти растяпы сняли сбрую, а растереть животных забыли.

Готовила Арния. При моем приближении она так напрягалась и начинала косить глазами, пытаясь контролировать перемещения, что я обеспокоился ее здоровьем. Так ведь и глазки сломать можно. И мне не подойти к котлу, а значит, не бросить туда кое-какие полезные светлым травки. Проделав по поляне с десяток кругов, изображая праздношатающегося под взглядами трудящихся, я понял, что это становится подозрительным, и уселся у костра. И тут же услышал несколько сдерживаемых вздохов облегчения. Похоже, сегодня не суждено выполнить первый пункт плана, но так даже лучше. Команда относится ко мне еще слишком враждебно, а значит, неожиданные изменения станут чересчур заметны.

Улегся и накрылся плащом, не обратив внимания на недоуменные взгляды светлых. Они, голодные до дрожи в руках при виде еды, только собирались разливать похлебку по мискам и, очевидно, не поняли, почему я отказываюсь с ними есть. Именно ЕСТЬ? Или, может, С НИМИ?

Какое-то время царила зловещая тишина, меня, наблюдающего за компанией из-под ресниц, сверлили злобные взгляды, а потом началось. Повинуясь жесту Мензориуса, поднялся Ароник, сделал над котлом несколько пассов и, обернувшись к вопросительным лицам, пожал плечами. Встал сам эльф, осторожно, на кончик прутика, подцепил каши, лизнул с зажмуренными глазами, какое-то время постоял, как статуя, а потом расслабился. На эльфов яды не действуют. По крайней мере, большинство. Но они способны их почувствовать. Похоже, меня посчитали отравителем, хотя я так и не смог подойти к котлу.

Подскочила оскорбленная в лучших чувствах Арния, чье творение заподозрили в непригодности, пусть без ее вины, зачерпнула целую ложку и, пока никто не успел ничего сделать, засунула в рот. Однако переборщила. Каши оказалось слишком много, и девчонка глухо закашлялась, нарушив так лелеемое светлыми молчание. Зашипел что-то нецензурное Росс и отправился колотить непутевую сестренку по спине. Голодный Ароник, взиравший на происходящее с философским спокойствием, воспользовался моментом и тихонько черпал похлебку прямо из котла. Мензориус, тоже сначала бросившийся на помощь девушке, заметил это слишком поздно и, подскочив к парню, наградил его крепким подзатыльником…

И это светлые. Копошатся и огрызаются, словно щенки волчицы в корзине.

Я устало вздохнул и прикрыл глаза. Спать хотелось немилосердно. А это гнетущее молчание целый день, пусть и от щенков, достанет даже темного. Будь я один, взялся бы что-нибудь напевать или подыскал бы в трактире попутчика. Не то, чтобы так любил поболтать, но живое существо рядом требуется. Наследие Властителей. Из-за которого наш род считают принадлежащим к вампирьему. Мы всегда могли питаться чужими эмоциями, отрицательными или положительными, потому всегда окружали себя множеством людей и нелюдей, доводили обычно хладнокровных эльфов… У тех, как у бессмертных и владеющих необычной магией существ, своя, особая сила чувств. Не скажу, что мои светлые весь день ничего не чувствовали, но таким количеством холодной ярости, опаски и недоверия я насытился еще в первые часы, остальное же время пришлось закрываться, иначе набранная сила утекла бы вместе с остатками солнечной. Чужие эмоции я чувствую только когда пустеет магический резерв и этим, к счастью, отличаюсь от магов-природников.

С такими мыслями я сомкнул веки и уснул.

…Кровь… Я смотрю, как густая, темная кровь тяжелыми нитями тянется за пальцами. Липкая ладонь скользит по рукояти меча. На языке привкус металла, а кожу лица стягивает засохшая корка. Я провожу рукой по лицу, частично стирая чешуйки сухой крови, частично размазывая свежую. Слипшиеся сосульки волос, почерневших, кажется, еще больше, облепили лоб и шею.

Кровь везде… Ее запах, чуть сладковатый, отдающий железом и солью окутывает меня облаком, все вокруг покрыто темной, маслянисто поблескивающей пленкой. Тяжелые капли срываются с клинка и падают на влажную землю. Это единственный звук, что нарушает мертвую тишину. Мертвую во всех смыслах. В душе пусто, как в гулкой пещере, мыслей нет, я механически переставляю ноги, оскальзываясь на мокрых камнях и едва замечая это. Обрывки плаща волочатся позади, собирая грязь. Землю вокруг покрывают мертвые, окровавленные тела и ошметки одежды неопределенного цвета. От тишины звенит в ушах. Мне кажется, что это мухи уже слетаются на пиршество… Да, так и будет. Скоро сюда потянутся и падальщики покрупнее. И буду рвать, истекая ядовитой слюной, тех, что еще недавно бегали и смеялись, тех, что полчаса назад кричали в ужасе, встречая смерть от клинка темного…

Учитель, что ты сделал? Ты, тот, кто учил меня не доверять никому, и кому я верил, как самому себе… Ты, с улыбкой обещавший мне сегодня важный урок. Разве мог я знать, седлая коня, что ты подготовил? Я просто не верю…