В. Васильев - ВООРУЖЕНИЕ И ВОЕННОЕ ДЕЛО КОЧЕВНИКОВ ЮЖНОГО УРАЛА В VI-II ВВ. ДО НАШЕЙ ЭРЫ

Имеются весьма скупые сведения об использовании номадами в качестве древок тростника (Мечет-Сай, к.2.п.5). Очевидно, камышовые или тростниковые стрелы в силу ряда причин не получили здесь широкого применения. Необходимость в них возникала только в случае крупномасштабных военных операций на западе или юге. Благодаря огромной скорости и простоте изготовления камышовые стрелы были незаменимы во время проведения массированной стрелковой атаки по скоплению пехоты или конницы [Васильев, 1990. С.21-22].

У нас нет данных о такой важнейшей части стрелы, как оперение. Однако, сославшись на этнографические параллели (казахи и башкиры), можно с уверенностью говорить, что кочевники Южного Урала также снабжали стрелы трех- или четырехсторонним оперением (оптимально трехстороннее). Как правило, для этих целей использовали маховые перья крупных птиц. Способ крепления наконечников стрел к древку у рассматриваемого населения региона вплоть до III в. до н.э. был однообразным. Втульчатая система насада была господствующей на протяжении нескольких веков, до тех пор, пока не совершился переход к железным черешковым наконечникам стрел. Крепление же бронзовых черешковых наконечников было обычным, с помощью сухожилий, хотя сами они не получили распространения. В свое время К.Ф.Смирнов высказал идею о применении "савроматами" деревянных переходников при креплении наконечника к древку [Смирнов, 1961. С.32]. Такой способ действительно зафиксирован в скифских древностях, и получил он начало еще в эпоху поздней бронзы (могильник Данлыбай) [Черненко. 1981. С.26-28; Грязнов, 1952. С.134-135]. Насколько популярна была подобная система насада у кочевников региона, неизвестно. Однако логика подсказывает, что соединять, таким образом, наконечник с деревянным древком просто бессмысленно, поскольку это ведет к более жесткой фиксации наконечника. Сама же идея существования и основная функция бронзовых наконечников с их шипами была направлена на неизвлечение их из тела. Поэтому, на наш взгляд, древние стрелки должны были стремиться к противоположному эффекту - поразить цель так, чтобы при малейшей попытке освободиться от стрелы, противник оставил бы в мягких тканях своего тела наконечник. Для этого жесткое крепление наконечника и древка было не нужно.

Использование деревянных переходников с камышовыми древками также представляется нам весьма проблематичным. При проведении нами опытов, камышовое древко, снабженное черешковым наконечником, ломалось от удара тетивы при силе натяжения лука свыше 14 кг [Васильев, 1990. С.21-22]. Все же, учитывая широкое применение тростника или камыша в качестве древок у многих народов древнего мира, нам кажется, что камыш, который мы использовали для опытов, был мало пригоден для стрельбы с черешковыми наконечниками. Может быть, виды, произрастающие в более южных широтах (Казахстан, Приаралье), прочнее камыша южноуральской лесостепи.

Еще К.Ф.Смирнов и А.М.Хазанов отмечали, что "савроматы" и сарматы окрашивали древки стрел в различные цвета - красный, белый и др. [Смирнов, 1961. С.32; Хазанов, 1971. С.42]. Для чего это делалось - говорить пока трудно. Исходя из анализа типов наконечников стрел внутри колчанного набора (например, Мечет - Сай, к.2, п.5; Переволочан, к 10, п.1), следует сказать, что пометка хвостовиков делалась не для определения функционального типа стрелы - бронебойной, легкой и т.п. Можно предположить, что раскраска хвостовой части стрелы являлась отличительным родовым или племенным признаком. Впрочем, возможно еще одно, семантическое, толкование этого момента. Так, Б.А.Литвинский, комментируя Ригведу, пишет: "Вместе с тем стрела и лук рассматривались как атрибуты и воплощения небесных существ. Стрела ассоциировалась с Агни, ребенком Неба и Земли, рождение Агни совпадает с отделением его от родителей (лука)" '[Литвинский, 1972. С.85]. Хвостовые части древок обычно окрашивались в красный цвет [Хазанов, 1971. С.42]. Красный цвет - цвет огня, цвет бога Агни, эквивалента авестийского солярного Митры, покровителя воинской касты. Может быть, рассматриваемое явление следует связать с солярным культом, занимавшим ведущее место в религии кочевников Южного Урала? Может быть символ огня. Солнца, помешенный на хвостовую часть стрелы, гарантировал воину поддержку могущественных богов, а соответственно, и точность попадания? В заключение следует сказать, что обычай раскраски стрел был характерен не только для кочевников Южного Урала. Подобные факты зафиксированы в Скифии, Средней Азии, в древностях Горного Алтая [Мелюкова, 1964. С.16; Черненко. 1981. С.24-25; Марушенко, 1959. С.115; Бентович. 1958. С.360-368; Руденко, 1953. табл. СХ1ХСХХ].

Несмотря на неудовлетворительную сохранность горитов и колчанов, мы имеем три надежных свидетельства, касающихся этой категории воинской экипировки. Наиболее раннее изображение горита фиксируется на вышеупомянутой стеле из Большого Гумаровского кургана. Футляр имеет подтрапециевидную форму с четко выделенным отсеком для лука (рис.1,1).

На костяной фигурке всадника из кургана Фплипповскоги могильника горит имеет подпрямоугольную форму со скошенным нижним концом [Пшеничнюк, 1986. рис.81-82]. Верхняя часть футляра оформлена в виде волнистой линии (рис.1. 2). Как и на скифских горитах, в данном случае на одну треть футляра проработаны очертания лука, но, в отличие от первых, на нашем не видно бокового кармашка для стрел, как собственно и самих стрел. Очевидно, горит из Филипповки имел другое оформление верхней части и закрывал стрелы по самое оперение. Костяная поделка может быть датирована началом или первой половиной IV в. до н.э.

Весьма интересные данные о конструкции горита второй половины IV в. до н.э. получены во время раскопок уже упомянутого Линевского кургана (рис.1, 3) По словам С.В.Богданова, это была 'прямоугольная деревянная конструкция из округлых в сечении деревянных плашек толщиной 2- 3 см, обтянутых кожей, прошитой по торцам горита зигзагообразным швом. Длина горита около 40 см, толщина 7- 12 см, ширина около 20 см. Горит состоял из двух частей. Передняя - отделение для стрел (кожаный короб на деревянном каркасе), задняя - кожаный мешок для лука" [Мещеряков, 1997. С.47,61].

Довольно часто в погребениях ранних кочевников Южного Урала находят остатки колчанов. В тех комплексах, где невозможно определить горит это был или колчан, ответ может дать форма расположения наконечников стрел. Для колчанов характерны плотные, узкие и компактные скопления "пачки" наконечников в несколько слоев, в то время как в горитах стрелы помещались свободнее, на более широкой полосе.

Подавляющее большинство колчанов делалось из кожи (см. приложение I). Реже для этих целей употреблялась береста и дерево. Длина футляров колебалась между 50- 60 см и по всей вероятности стрелы были полностью закрыты. Археологические данные свидетельствуют, что номады южноуральских степей пользовались колчанами двух типов. Первый тип представлял собой футляр прямоугольной формы длиной 60 и шириной 10 см. Изготовлен он был из толстой коры и дощечки [Смирнов, 1975. С.90]. Второй тип колчанов имел цилиндрическую форму (Мечет-Сай, к.8,п.5) с круглым днищем. Длина конструкции 50 см, диаметр 15 см [Смирнов, 1975. С.139].