Юрий Иванович - Выбор Невменяемого

- У меня все в порядке! Даже слишком!…

После чего Мальвика входила в знакомый ей транс общения с судьбой, как бы упрашивая ее защитить и лишить конкретного мужчину его половой силы. Буквально через несколько мгновений из купели доносилось печальное стенание:

- Умер!… Безвозвратно…

Но многочисленные повторы однозначно убедили «молодоженов», что Признаки у Мальвики есть! Следовательно, она обязательно станет Эль-Митоланкой! На радостях она оживилась, щечки опять покрылись румянцем, дышать стало легко и приятно даже без охлаждаю щей тело купели. Девушка замерла как статуя чуть в стороне, не замечая, с каким вожделением на нее посматривает Гудас Вилт.

Наконец он не выдержал долгого молчания, прокашлялся и спросил:

- Ну так что, ты решилась?

- Нет… - Губы Мальвики тронула загадочная улыбка.- Но я, кажется, придумала гораздо лучший выход!

Зажатая в правой руке тяжеленная зеркальная дверка уже прошла в замахе полпути, когда несущийся вперед Невменяемый наткнулся взглядом на огромные невинные глаза. Причем глаза детские!

Из- за портьеры выглядывала его дочь Паула!

Но хуже всего обстояло дело с дверкой шкафа, которая, набирая разгон, должна была вот-вот сорваться с руки и отправиться в полет. Фактически тело само сработало, не успев задействовать мозг для соображения: ладонь просто вовремя не разжалась, выдранная для таранного удара плоскость прокрутилась еще на девяносто градусов по дуге и только потом сорвалась из вывернутой руки. Грохот удара о стену одной дверки совпал с грохотом упавшей на пол другой вместе с телом. Зеркальное покрытие разбилось вдребезги, и оставалось только удивляться, что острые осколки сыпанули в одну сторону, к стене. Но лодыжка «ловкого» воина так крепко впечаталась в деревянную основу, что он прерывисто застонал, катаясь по полу и расширенными от боли глазами пытаясь рассмотреть комнату сквозь красную пелену.

В противовес Великому Герою, малышка повела себя совсем неадекватно. Она практически не обратила внимания на пролетевшие у нее над головой простыни, даже не вздрогнула при грохоте ударов, звоне битого стекла и сдавленных, но довольно громких стенаниях, а когда рассмотрела, что ей ничто не мешает под ногами, бесстрашно двинулась вперед. Подойдя к замершему в нелепой позе Кремону, заглянула ему в глаза и чисто по-детски посочувствовала:

- Тебе больно, да?

- У-у-у… е-э-а-а-а… - сквозь рвущийся стон попытался выдавить из себя пострадавший. И тут же получил утешение.

- Потерпи, скоро пройдет! - Затем малышка скосила глаза на груду осколков и удивилась: - А зачем ты шкаф поломал?

- Ну так… это… нечаянно! - просипел Великий Герой посиневшими губами.

Паула продолжила удивлять своей детской непосредственностью. Потому как произнесла с завистью:

- Тебе хорошо, тебя никто не накажет… - потом еще раз оценила пристально урон и засомневалась: - Или накажут?

Боль, конечно, никуда не делась, и наверняка придется просить содействия в заживлении раны у Галирем, но натренированными за годы методами удалось немного отстраниться от неприятных ощущений и задышать более свободно:

- Пусть только попробуют! Да и не узнает никто. Ты ведь меня не выдашь?

- Ни за что! - горячо заверила малышка и тут же перешла к жалобам: - Хотя мама тебя боится и запретила мне к тебе подходить. И в парк она меня больше не выпускает…

- Хорошо, я тоже про твой визит ко мне никому не расскажу,- пообещал Кремон, с явным опозданием и ужасом представляя, в каком он виде. К его счастью, полотенце с тела не свалилось, и можно было подниматься. Но и другие вещи следовало выяснить с ходу: - А как ты ко мне вошла?

- Через дверь. Толкнула - она и открылась.

- Но тебя ведь, наверно, ищут? - Сама мысль о том, что сейчас сюда ворвутся с паническими криками нянечки или опекающие дитя Эль-Митоланы, ввела Невменяемого в шок.

- Никто меня не ищет,- похвасталась Паула.- Меня уложили спать и ушли, а я положила вместо себя Л арию и ушла через секретный ход.

Слово «секретный» она умильно выговаривала с огромным старанием - видимо, только недавно его разучила.

- И кто такая Л ария? - Следовало расспрашивать по порядку.

- Моя кукла. Вот такая! - Ручонки поднялись до уровня золотистых локонов.

- Хм, тоже большая… А откуда в твоей спальне взялся секретный ход?

- Я его давно нашла, как только меня закрыли.- Естественно, что понятие «давно» для ребенка легко укладывалось как в одну неделю, так и в несколько часов.- Но о нем никто, никто не знает. Только ты…

- Ну за меня не переживай, уж я точно никому не проболтаюсь. Но вдруг тебя уже хватились и ищут по всему дворцу? Ты себе только представь, как мама будет волноваться.

- Не будет.- Детские губки сразу выпятились от обиды.- Она днем никогда не приходит ко мне. Да и колдуны ко мне заходят, только как я шуметь и звонить начинаю. Противные! - И тут же без перехода задала вопрос: - А ты маму боишься?

- Чью маму? Свою? - попытался вывернуться Кремон.

- Нет, мою! Маму Молли!

- С чего мне ее бояться? Нисколько не боюсь.

- Я знала, что ты самый смелый,- заулыбалась девчушка.- А то все остальные с мамой даже при разговоре трясутся.

- Ну так она великая Галирема, ее все уважать должны. А что ты еще знаешь? - Разговор с дочкой затягивал Невменяемого все больше и больше.

Он даже о боли забыл и только настороженно прислушивался к звукам в коридоре. Но пока все было тихо, на жуткий грохот никто внимания не обратил. Другой вопрос, если бы шум повторился, а так, скорей всего, в это послеобеденное время большинство слуг тоже предавались чревоугодию, а то и короткому отдыху в какой-нибудь каморке. Да и не жил больше никто в этом малопосещаемом, фактически запретном крыле здания. Лишь Галиремы здесь могли свободно передвигаться, да вот Великого Героя из огромной милости поселили.

Но все равно проникновение Паулы в это место, не говоря уже о побеге из собственной спальни, смогло шокировать даже такого любителя приключений, как ее отчаянный папочка. Если его дочь вытворяет такие дела в неполных три года, то что будет, когда ей исполнится десять? А то и все двадцать? Следовало и в самом деле неусыпно и неустанно заниматься ее воспитанием, пока девочка не натворила какой-нибудь беды.

Тем более что на последний вопрос она гордо заявила:

- Знаю, кто ты такой!

«Ну вот, только этого мне не хватало! - испугался Кремон.- Вначале сын, теперь дочка меня опознает чуть ли не издалека. Да что за дети такие пошли?!»

А вслух спросил с нескрываемой отеческой теплотой: И кто я такой?

- Ты мой дядя! Родной брат мамы Молли! - с восторгом от своей сообразительности захлопала малышка в ладоши.