Юрий Иванович - Выбор Невменяемого

- Ох! Чего это я?! Надо же звать Пиерлов! Жди меня здесь и присматривай за ней! Понял?

- Да! А-а-а… - Лапкой он указал на безвольное тельце: - Она?…

- Ничего с ней не случится. И ты лучше сам помалкивай, а то сейчас вокруг тебя все соберутся, тогда к тебе Пиерлы ни за что не протолкаются, а до ночи совсем мало времени осталось.

Больше не сказав ни слова, она сорвалась с места и полетела в сторону того самого, вроде как просматривающегося тоннеля. Ну и понятно, где еще находиться местным, наделенным какой-то властью сущностям, как не на нужном и перспективном объекте? Еще бы догадаться, кто такие Пиерлы? Но, скорей всего, либо Эль-Митоланы, либо бароны с губернаторами.

Может, следовало полететь за ней? Ведь так гораздо быстрее можно встретиться с нужными разумными особями.

Уже и в самом деле решившись, Кремон наткнулся взглядом на бессознательную подружку и поспешил к ней. Расправил неудобно подогнувшиеся крылья, легко приподнял пятью лапками над веткой, а шестой слегка потрепал по основанию хоботка. Кажется, эти нехитрые процедуры возымели какое-то действие. Дунитка задышала чаще, а потом и глазищи свои открыла. Присмотрелась:

- О! Это ты! А где Сая?

- Сая? Сая - звать Пиерлов… - Слова подбирались, а уж тем более «произносились» с большим трудом: - Мы - жди здесь. Присматривать за… ты.

К облегчению, его поняли, дунитка ожила полностью и даже хихикнула:

- А меня словно градом по голове ударило, настолько обрадовалась. Ты точно ничего не путаешь?

- Точно!

- Хм! И говорить у тебя в самом деле получается… - Она уже не просто лежала у него на лапках, но и сама к нему крепко прижималась своими.- А как тебя зовут?

- Кремон.

- Как-как? Гормон или Кермон?

- Нет! Кре-мон, Кре-мон! - по слогам принялся втолковывать путешественник свое имя. Но только после пятого или шестого повтора дунитка сумела произнести правильно:

- Кремон! Как замечательно! Ты меня хочешь?

Она уже висела на нем совершенно иначе, и путешественник после неожиданного вопроса и в самом деле осознал, что хочет. И настолько сильно, что только краем сознания оценил, что к нему никто не присматривается и в его сторону вообще никто не летит. Да и не могла Сая так быстро вернуться из поиска местных правителей. Поэтому они довольно быстро совершили очередное соитие, вызвавшее, между прочим, в голове у Кремона совершенно иные мысли: «Как странно! Пока я их не понимал, мне это казалось ни кчему не обязывающим развлечением. Удовольствием, совершенно не связанным с какими-то чувствами, понятиями любви и просто уважительными отношениями между партнерами. А теперь у меня такое впечатление, словно за нами подсматривает полмира. Некомфортно… Или все дело в привычке?»

Как только между партнерами образовалось свободное расстояние, гость продолжил знакомство:

- Я Кремон. Ты?

- Ветуа,- тут же ответила дунитка.- Но у нас имена короткие почти ничего не значат. А хочешь, расскажу про длинные и родовые?

- Нет! - И всамомделе, стоилоли тратить время на такие мелочи? Поэтому лапка уткнулась в раскрытый домик-листик: - Что?

- Ах, ну да! Ты ведь наверняка о нашем мире даже основного не знаешь. Так вот,- тон дунитки стал напоминать учительский,- перед тобой гезель. Ночью он становится неприступным укрытием. Новых гезелей много, и они никогда не раскрываются, пока в них не появится новорожденный. То есть пока из других миров не появится очередной гость. Только тогда гезель раскрывается, выпуская новорожденного ду-нита в наш мир, и начинает жить как готовый дом.

- Новенький? Почему новорожденный? - Жалко, что не получалось сформулировать вопросы более внятно, но, кажется, восьмикрылое создание и так все прекрасно поняло:

- Когда вы приходите в наш мир, то тем самым рождаете нового дунита и первый день пребываете в его теле. Вы этим телом управляете и пользуетесь как вам хочется. А вот на второй день в это тело уже вселяется истинное сознание нового владельца. Еще несколько молодое, несмышленое и беззаботное. Оно только и умеет, что летать, трубить в хороводах и наедаться медом.

- А это?! - Кремон попытался жестами объяснить процессы соития и прямо испугался яростного ответа дунитки:

- Да ты что?! Это же дети! К ним вообще нельзя притрагиваться! - Но тут же стала рассуждать трезво и покладисто: - Хотя откуда тебе это знать? Вы все инстинктивно садитесь на цветки, а на них себя ублажают только взрослые особи. Детям оно совершенно ненужно и неинтересно. Они могут целый день беспрерывно провести в хороводе и совершенно не устать.

Стало сразу понятно, какую страшную глупость и невозможную бестактность он совершил вчера в жутко нетрезвом виде. Наверняка он попытался обнять в хороводе детскую особь, за что и был практически убит на месте преступления. Чудо еще, что живой остался. А ведь это одно из самых строгих и нужных правил для его «Советов». Придется уже с самого утра срочно делать дополнения в книжицы и рассылать повторно по всем столицам.

Подобные мысли пронеслись в голове путешественника со стыдом и горечью.

Тогда как Ветуа продолжала рассказ об устройстве этого мира. По нему получалось, что при каждом сне любой разумный, попадающий в Сонный Мир, который, кстати, так и назывался даже среди дунитов, рождал своим пришествием нового обитателя. По истечении определенного времени новорожденный дунит взрослел и мог получать заряд бодрости и силы на цветах путем соития с партнером иного пола.

Когда- то давно в этом мире существовало бесчисленное множество Матерей-полян и все они были связаны между собой густой сетью широких тоннелей. Но потом новые дуниты перестали рождаться, поток гостей прекратился совершенно. Как следствие, численность дунитов стала постепенно, но неуклонно уменьшаться. Кто-то погибал случайно, кто-то умирал от голода или по глупости улетев в темный лес, но наибольшую беду доставляли огромные градины, которые порой пронзали вьющиеся над полянами хороводы ледяной смертью. Это случалось крайне редко, но порой за один такой град погибали тысячи дунитов. И если раньше о приближении опасности предупреждали многочисленные Пиерлы, то со временем они вымерли, за исключением единиц, и гибель дунитов возросла многократно. Вот именно после массовых трагедий при падении града этот мир стал вымирать.

Поляны стали гаснуть, тоннели - зарастать лесом. И, в конце концов, осталась только эта Мать-поляна, на которой град слыл великой редкостью и от которой только недавно, при помощи возродившихся Резчиков, удалось проложить новый тоннель к старой, но небольшой поляне. Да и то благодаря лишь тому, что за последнее время несколько увеличился приток новорожденных. А ведь были такие времена, когда этот приток оставался настолько мизерным, что не восполнял потери даже тех, кто выжил и теперь существовал только на этой поляне.