Юрий Иванович - Выбор Невменяемого

- Ничего, парень, не вешай носа! Главное для мужчины не то, что между ног болтается, а то, что в голове шевелится. Мозги! Мозги береги!

Только и смог ответить как раз на это утверждение:

- Местный герцог и мозги сберечь не сумел.

На что Мони Лу рассмеялась весьма оптимистично:

- Ничего! Мы ему все вылечим!

Ближе к оговоренному виконтом Демортом сроку вся троица отправилась в келью пленников, где и заняла заранее заготовленные позиции. Обусловленные действия заинтриговали Гудаса, и он даже сделал попытку уговорить маркизу:

- А если мы не понарошку будем обниматься? Он ведь колдун, сразу нас разоблачит.

Но девушка не церемонилась и совсем неделикатно пригрозила:

- Во-первых, постарайся выполнять все в точности и не переходить границу допустимых приличий. А во-вторых, даже если выживешь, это не значит, что останешься дееспособным. У меня и на это силенок хватит.

Затем все замерли и приготовились ждать.

Хорошо еще, что герцог славился своей пунктуальностью и заявился вовремя. Лежащая почти у самого порога таги подала сигнал «молодоженам», и те сплелись в объятиях в миссионерской позе. Да еще и под одеялом.

Но как только Растел вошел, он даже присмотреться к парочке не успел, потому что ему навстречу, грозно упирая кулачки в бока, шагнула его давняя симпатия:

- Что это ты себе позволяешь?! Решил подглядывать за новобрачными?! Да что с тобой происходит?! Извращенцем стал?

Ошарашенный Ботиче непроизвольно отступал назад, пытаясь воздействовать на женскую особь своего вида спокойными словами, позаимствованными из ее восклицаний:

- Да что с тобой случилось? Мони Лу, что ты себе такое позволяешь? Как ты могла такое подумать?

- Тебе мало кухарки? Или тебе не нравилось, как я тебя гладила в свое время? Ну! Отвечай!

- Да нравилось, конечно…

- Так вот что я тебе скажу, Растел! - Заметив, что они уже вышли из кельи в коридор, Мони Лу решительно продолжила: - Кстати! Об этом не должна узнать ни одна живая сущность! И все равно, пусть я даже погибну, но тебе расскажу обязательно!

- Говори, в чем дело.

- Не здесь, пройдем к тебе!

С некоторым подозрением герцог оглянулся на вход в келью и с явной неохотой пошел впереди. Поэтому и не заметил, как Мальвика, подглядывавшая за ними, вскочила и крадучись, перебежками двинулась следом. Дело в том, что, как они выяснили, ее Признаки действовали лишь на близком расстоянии. Толща стен, повороты и длинные коридоры слишком препятствовали влиянию дара, поэтому и решено было действовать от последнего поворота к обители диктатора. А вторая заговорщица обязывалась проследить, чтобы не совсем разумный герцог не вздумал наставить у себя перед жилищем смертельных ловушек.

Не наставил. Тем более уже однозначно решил, что его давняя симпатия сейчас закатит обычный скандал с истерикой и этим все закончится. Поползновений на свою девственность он тоже не опасался, потому как его девственность умерла, даже не родившись. Причину поведения Мони Лу он предполагал со стопроцентной вероятностью: сердобольная подруга очень жалеет невинных пленников и решила по глупости либо их спасти, либо по наивности оттянуть время жестокого наказания.

- Ладно, пять минуту тебя есть! - жестко произнес Ботиче, останавливаясь посредине своего жилища и закладывая руки за спину.- Поторопись!

Таги подошла к нему вплотную и замерла, словно прислушиваясь к своим ощущениям. Затем начала быстро и громко говорить:

- Мы с тобой знакомы двенадцать лет, и я пошла за тобой в это смертельное место не потому, что ты герцог! И не потому, что должен стать королем! И не потому, что ты Эль-Мито-лан и имеешь невиданные магические сокровища. Все это пыль, которая развеется после моей смерти, которая покроет мою могилу и которая прорастет травой на долгие годы твоей последующей жизни!

- Не говори так! - попытался с болью в голосе перебить Растел, но его рот оказался быстро зажат ладошкой.

- С этим я смирилась давно и ни о чем не сожалею. Но неужели ты не можешь понять самого главного?! Неужели ты неспособен оценить моего самопожертвования?! - Ответов она не ждала, а продолжала бурно выкрикивать дальше, тогда как ее вторая ладошка уже лежала на груди герцога: - Как истинный рыцарь, как настоящий наследник великой короны и как общепризнанный лидер в борьбе за справедливость ты просто обязан меня наградить! Причем наградить немедленно и не сходя с этого места. Ты готов?

Чуть раньше прозвучавшего вопроса Ботиче странно напрягся, его глаза стали вылезать из орбит, и он с ужасом понял, что с его телом происходит нечто странное, нечто доселе еще ни разу не испытанное, нечто переворачивающее не только тело, но и сознание. Но не в силах осознать сути происходящего с ним процесса, он только и сумел, что хрипло выдавить:

- К чему готов? Что ты хочешь?

- Только одного! Самого небольшого, самого единственного, но в то же время самого ласкового и всепрощающего… поцелуя! Только один поцелуй мне в награду за мое самопожертвование! Только один! Ну же! Растел! Пригнись ко мне и не стой как чурбан! Вот молодец! А теперь отдавай мне мою награду!

И Мони Лу с умением светской тигрицы впилась губами в губы совсем растерявшегося герцога Ботиче.

Гудас Вилт пребывал в одиночестве около двух часов. Одиночестве томительном и непереносимом. Только и удавалось ему тешить себя двумя оптимистическими рассуждениями. Раз его до сих пор не казнили, то, значит, это большой плюс к общему сроку прожитой им жизни. Умирать не хотелось ни в коем случае. Ну и второе: раз ни молодая маркиза, ни сам герцог до сих пор не вернулись, значит, дело и в самом деле может выгореть. В таком случае весь эксперимент диктатора свернет в другую колею, пленник станет не нужен, и его элементарно выпустят проторенной на поверхность дорогой.

«А может, герцог еще и обещанную компенсацию выплатит? - мечтал пленник, вытянувшись на лежанке и положив руки под голову.- Ведь для него лишний мешок монет никакой проблемы не представляет…»

Как раз на этой мажорной ноте в келью с гордым и восторженным видом влетела Мальвика. На радостях и без всякого стеснения она с разгона расцеловала своего товарища и в щеки, и в губы, и чуть ли сверху на него не уселась.

- Получилось! Все получилось! - приговаривала она с воодушевлением,- Я знала, я верила, что мы спасемся!

Она и не заметила, что вся позитивная энергия и только что максимально использованный положительный Признак продолжали витать во всем ее естестве. И витать настолько сильно, что Гудас моментально вошел в состояние наивысшего возбуждения.

Но тем не менее многие годы, проведенные им при любовных ухаживаниях, коварных обольщениях, и глубокое понимание женской души ему вовремя подсказали: в любом состоянии настроение потенциальной партнерши можно использовать. Грусть - для жалости. Печаль - для утешения. Радость - для восторженного соучастия в ней. Главное - не поторопиться и все не испортить. Поэтому мужчине и не пришлось что-то разыгрывать или притворяться, он только подыграл и усилил рвущийся из него восторг: