Георгий Катков - Февральская революция

Если Приказ № 1, несмотря на его более чем подозрительное происхождение, не сходил с повестки дня, то это показывает, что для деятелей Совета он, хоть и невольно, но кстати, оказался подспорьем в борьбе за солдатские массы, которую они вели с думским Комитетом. Позднее сохранение Приказа и защита его стали вопросом престижа для Совета и неизгладимым признаком слабости Временного правитель­ства. В этом заключается главное политическое значение Приказа № 1. По сравнению с этим влияние на моральное состояние армии имеет лишь второстепенное значение. Даже без Приказа большевики, во всяком случае по возвращении Ленина, принялись бы за пораженческую про­паганду и агитацию за немедленный мир. Издав Приказ № 1 и впутав авторитет Петроградского Совета, большевики, вероятно, с помощью Бонч-Бруевича и того, кто ему содействовал, сумели создать конфликт между Советом и Временным правительством, который ничто, даже образование буржуазно-социалистических коалиций, никогда не смогло разрешить.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 13

1. См. "Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов", 27 ав­густа 1917 года.

2. "Когда собрание было открыто, присутствовало около 250 человек, но бес­прерывно подходили все новые группы с неизвестно какими мандатами или намерениями, и неизвестно кем уполномоченные", - пишет Суханов. См.: Суханов, ук. соч. (прим. 14 к гл. 10), том I, стр. 127 и далее.

Это подтверждает Зензинов. См.: Зензинов, ук. соч. (прим. 15 к гя. 10).

3. Футрелл, ук. соч. (прим. 27 к гл. 5), стр. 110.

Александрович был расстрелян в июле 1918 года как участник "эсеровского мятежа".

4. Мстиславский-Масловский, ук. соч. (прим. 3 к Введению), стр. 29 и далее.

5. Это было ясно понято многими революционерами, включая Суханова, наблюдав­шими сцены на улицах. "Международный меньшевик" О.А. Ерманский писал позднее в своих мемуарах ("Из пережитого. 1887-1921". Москва-Ленинград, 1927, стр. 147) о 27 февраля: "Солдаты вышли на улицы без офицеров - ни одного не было видно. Отсутствие офицеров заметно отражалось на поведении солдат: они словно перестали быть солдатами и стали обыкновенными горожа­нами. Но для благоприятного хода революции необходимо было, чтобы солдаты примкнули к ней именно как организованная вооруженная сила".

6. В.Д, Бонч-Бруевич. На боевых постах Февральской и Октябрьской революции. М., 1930.

7. Так называемая "четыреххвостка", т. е. прямое, равное, тайное и всеобщее голосование.

8. См.: Бонч-Бруевич, ук. соч., стр. 13.

См. также: "Революционное движение в России после свержения самодержа­вия", М., 1957. Этот том издан АН СССР в серии "Великая Октябрьская социалистическая революция. Документы и материалы". Манифест воспроизво­дится на стр. 3. Однако этот текст взят из "Правды" от 5 марта и несколько отличается от текста, напечатанного "Известиями". В "Правде" утверждается, что манифест появился 26 февраля. Это, разумеется, нелепость, потому что в манифесте о восстании гарнизона говорится как о совершившемся факте, а восстание произошло 27-го.

В журнале "Вопросы истории КПСС" (№ 6, 1964) сообщается, что найдена листовка с манифестом и что эта листовка, по мнению авторов, была напечатана вечером 27 февраля независимо от "Известий". Авторы считают, что манифест был составлен Выборгским комитетом большевиков. Это доказывает только то, что манифест был плодом партийного творчества и не отражал позиции Исполнительного Комитета Петроградского Совета.

9. См. выше гл. 8, § 7 и гл. 10, § 3.

10. Головин, ук. соч. (прим. 13 к гл. 3), стр. 113 и далее. "Известия" от 27 августа 1917 года.

Глава 14

ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

Первые списки. - Члены Временного правительства. - На сцену выходит Керенский. - Первое сообщение о Временном правительстве.

§ 1. Первые списки.

"Неразумные девы" (по выражению Мстиславского), которые 27 февраля нахлынули в Таврический дворец и вошли в состав Вре­менного Исполнительного Комитета Петроградского Совета, были, как мы уже видели, более или менее малоизвестными революционными интеллигентами, которым непосредственно перед революцией так или иначе удалось избежать ареста и высылки из Петрограда. Они мало знали друг о друге, о взглядах и прошлом своих товарищей по комитету; единст­венное, что их объединяло, было общее желание защищать революцию. Они были убеждены, что со стороны Думы революции грозит опасность, поскольку члены ее все еще хотели надеяться, что произошла на самом деле не революция, а в худшем случае нарушение правопорядка, как выразился Милюков, — временный перерыв в конституционной традиции.

В отличие от советского Исполнительного Комитета, Временное правительство планировалось заранее и входившие в его состав лица знали друг друга вполне хорошо, ибо они работали вместе либо в самой Думе, либо в общественных организациях.

Списки членов "правительства доверия", или так называемого ответственного правительства, т.е. кабинета, ответственного перед парламентом, которые ходили в 1915 и 1916 годах, составлены были не в ожидании революции, а скорее в расчете на то, что император под Давлением извне изменит свою позицию и наконец согласится на тре­бования "народа". Восстание в Петрограде и падение голицынского правительства создали непредвиденную ситуацию. Поэтому списки возможных министров волновали всех, хотя никто не знал, кто должен или может в определенный момент сделать нужные назначения. Будет ли это последним актом Николая II перед отречением? Надлежит ли это сделать новому императору или регенту Михаилу? Или правительство должно быть назначено применением революционной процедуры, причем Родзянко станет верховным представителем власти в стране? Если так, то в индивидуальном ли порядке он это сделает, как председатель Думы, или будет действовать совместно с эфемерным думским Комитетом, возникшим после частной встречи членов Думы 27 февраля? Все эти варианты обсуждались в те дни, которые предшествовали формированию правительства, и все они нашли отражение в разных документах и выступлениях того времени.

Не удивительно поэтому, что "обыкновенные люди", беспокойной толпой собравшиеся марта вокруг Милюкова в Екатерининском зале Таврического дворца, были в полном недоумении относительно того, какая власть назначила Временное правительство. И эти люди задавали "ядовитый вопрос": "А кто вас избрал?" Много лет спустя, вспоминая этот исторический момент, Милюков писал:

Я мог прочесть в ответ целую диссертацию. Нас не "выбрала" Дума. Не выбрал и Родзянко, по запоздавшему поручению императора. Не выбрал и Львов, по новому, готовившемуся в Ставке царскому указу, о котором мы не могли быть осве­домлены. Все эти источники преемственности власти мы сами сознательно отбросили. Оставался один ответ, самый ясный и убедительный. Я ответил: "Нас выбрала русская революция!" Эта простая ссылка на исторический процесс, приведший нас к власти, закрыла рот самым радикальным оппонентам.1