Владимир Чачин - Король с Арбата

- Балда ты,- говорю я вполне уверенно. Утром к нам кто-то стучит в окно.

- Мама!-кричит Нонка.- Алешка, вставай, мама приехала!

Мы открыли двери, суетимся, ждем. И вот мамины шаги. Мы уже на лестнице, помогаем ей. Узелок тащим. Обнимаем, целуем. Она огляделась, бледненькая, похудевшая, гладит нас с Нонкой, то и дело глаза вытирает. Осмотрела мои ботинки, потом до головы добралась.

- Ноночка, там в узле печенье, яблоки. Разделите, от передач осталось.

- А мы тебе пастилы купили,- вскакиваю я.

Сейчас пьем чай всей семьей. Маме не даем двигаться. Нонка тапочки ищет. Я - пулей за керосином. Выскочил во двор. Никого еще нет. Встал посредине, два пальца в рот и как свистну.

Сразу в одном окне - Женька, в другом - Мишка, а вон и Лева за занавеской очки надевает. Выглянул и Ларискин отец с намыленной щекой, нахмурился.

- Мама приехала!-помахал я им бидоном.

Дома я все пытаюсь рассказать маме про кино. Показываю пленку, объясняю, как получается, что Чапаев здоровается с Фурмановым. Она вроде слушает, и глазами все осматривает комнату, часто встает, то на кухню пройдет, то половики поправит.

- Я слушаю, слушаю, сынок,- говорит она, когда я замолкаю.- Ноночка, а где квитанция за квартплату?

- Можно взять вот эту коробку из-под печенья,-продолжаю я,- сюда лампочку, а здесь вырезать для объектива, ну, стекло увеличительное. Посредине пропустим пленку и на стене получится кино.

- Ноночка, а где у нас хозяйственное мыло? Научного разговора не получается, и я с коробкой из-под

печенья «Пети-фур» выхожу во двор. Здесь уже все в сборе.

Это всегда так кажется, что все в сборе. Раз есть понимающие люди, значит - все в сборе. А понимающие только Женька, Лева, Мишка, ну еще маленький Славик, связной па посылках. Вот и все.

Гога из дом пять коробку понюхал, сказал:

- Печенье было.

Женька повертел в руках, прикинул:

- Вот здесь дырку вырежем, а сюда лампочку.

Лева картон ощупал, зачем-то постучал по коробке со всех сторон:

- От лампы нагреется. Надо вентиляцию. Мишка на земле трубку рисует:

- Увеличительное стекло в одну трубку вставить, а вторая пуста. И так регулировать. Как в прицелах на самолетах.

- Это чтоб фокус был,- добавил Лева.

- Что?

- Ну, фокусное расстояние.

Мы промолчали. Лева центр наметил, и Женька начал ножичком делать дырку. Славик ему помогает, коробку придерживает, а мы с Мишкой решили разойтись по домам. Ему надо достать патрон для лампочки, а мне где хочешь- вывинтить эту самую лампочку.

Гога из дом пять любуется своими новыми резиновыми тапочками, на Ларискино окно посматривает, между прочим советует:

- Аккуратнее вырезайте. Тут точность нужна. Как будто мы сами не знаем.

- Ты бы лучше электропровод достал,- предлагает ему Женька. Гога только плечами пожал:

- Давайте денег, куплю.

Лампочки бывают разные. Легче всего вывинтить в парадном или из уборной. Но такие очень тусклые, не просветить им насквозь пленку.

Можно вывинтить ту, что в комнате над столом. Приспособить ее на время, а вечером обратно. Но уж очень много будет вопросов: «куда?», «зачем?», «почему?» и, конечно, Нонкин: «Ты что? Тронулся?»

Хоть бы на один из них толком ответить.

За окном свист.

Газету на скатерть, ногами на стол, и вот она, лампочка. Нонка что-то пишет. Похоже на письмо. Никакого внимания. Лампочка противно скрипит, не вывинчивается. Нонка глаза вверх, просветила насквозь абажур, лампочку, меня и опять за письмо. Лампочка вывернулась. Нонка все пишет.

Мишка принес патрон. Озираясь на окна, вынул его из-за пазухи и молча положил на скамейку. Мы ни о чем не расспрашивали.

Во двор спустилась Лариса. Незаметно подошла Лидочка. Гога из дом пять согнал Славика, предложил Лариске место.

- Сюда линзу, сюда лампочку, а посередине лента из Чапаева,- объясняет ей Гога.- Вот как мы придумали. Свое кино будет. И не надо брать билеты в «Кадр».

- Тебе надо брать билет,- говорит хмуро Лева.- Даром в кино не пустим.

- Да я и сам не пойду. Подумаешь, изобретатели.

- А меня пустите?-спрашивает Лариска, разглядывая на свет кинопленку.

- Даже на самый первый ряд,- обещаю я.

- А меня?- беспокоится Рыжик.

Я очень занят подгонкой трубок для увеличительного стекла и потому не отвечаю.

- А меня пустите, Алеша?-тихо повторяет Рыжик.

- Тебя обязательно,- кряхтит Женька, орудуя ножом.

- А я и не пойду,- вдруг объявляет Рыжик и уходит.

- Правильно сделала,- смотрит ей вслед Гога.- Подумаешь, Голливуд какой!

- Сам ты Голливуд,- говорит Мишка.- Катись отсюда.

- И правда, чего я у вас не видел,- пожимает плечами Гога.- Только я не покачусь, а покину вас. Всему есть два понятия. Поняли?

Он ушел.

Мы давно заметили, что у Гоги на все есть два понятия.

Как- то маленький Славик, испытывая новую рогатку, нечаянно высадил форточку в Гогином окне. Немедленно в нашем дворе появился Гогин папа и впереди него Гога.

Славик растворился за нашими спинами.

- Кто?- спрашивает папа и снимает пенсне. Мы молчим.

- Надо быть смелым и честным,- говорит Гога.- Славик, выходи.

Мальчуган понуро вышел.

- Только к маме не ходите,- шепчет Славик,- я достану вам стекло.

- Где твоя рогатка?- наступает Гогин папа. Славик жмется, разводит руками.

- Я спрашиваю, где рогатка? Славик голову в плечи, молчит.

- Я тебя в милицию сдам, родителей засужу,- гремит сверху Гогин папа.

Славик вытаскивает из-за пазухи рогатку.

- Та-а-ак,- брезгливо берет рогатку Гогин папа и начинает ее ломать. Хрупнула рогатулька, потом резинка растянулась вовсю, а не рвется. Гогин папа даже покраснел от натуги. И вдруг хлоп! Гогин папа словно обжегся, сразу пальцы в рот, пританцовывает:

- Засужу, стервецы.

Боязливо подул на пальцы и, не оборачиваясь, заспешил к воротам.

- Все-таки ты гадина,- косится Лидочка на Гогу.

- Ну, это ты зря,- вмешивается Лариска,- Гога поступил правильно.

- Я поступил, как советский человек,- говорит Гога и уходит вслед за своим папой.

Мы усаживаемся на нашу скамейку и молчим. Просто нам нечего сказать. Оглушил нас Гога словами «советский человек». А мы, значит, не советские, мы поступили плохо, что не хотели выдавать Славика.

- Все равно он гадина,- шумно вздыхает Лидочка.

- Конечно,- подтверждает Женька,- вдвойне гадина. Какая-то несчастная форточка - и «советский человек». Вот сравнил!

- А по-моему, советский человек должен быть честным во всем,- горячится Лариска,- да, да, во всем: и в большом и в малом. Гога знает, что говорит.

Мы опять молчим. Уж очень как-то все сложно. Конечно, Гога много знает. У него даже появился свой личный биограф - граф де Стась. Ходит за Гогой с блокнотом и записывает для потомства все мудрые Гогины изречения. Гога знает даже больше Левы, пусть Гога всегда бывает прав, но все-таки мы советские люди. Хоть что хотите делайте, а мы все равно - советские.